— Ну, я имею в виду больше в… — он пожимает плечами и смеется. — Я не знаю самцов-людей. Разве они не… защищают? Разве они не ценят своих самок?

— Нет, не так, как змаи, они другие.

— Понятно, — кивает он, размышляя. — Когда змай спаривается, это на всю жизнь. Она его сокровище, его всё. Он сделает для неё всё, что угодно. Она становится центром его вселенной.

Когда он говорит, его глаза смотрят вдаль, как будто он смотрит куда-то дальше, чем на стены долины. В его голосе звучит задумчивость, и я знаю, что это значит.

— Ты уже выбрал свою единственную, — замечаю я.

— Хм? О, нет, смешно. Спаривание должно быть взаимным, — говорит он, отметая моё замечание.

— Угу, — я позволила ему сорваться с крючка, но я поняла.

Очевидно, что он выбрал одну из человеческих женщин, интересно, какую именно?

— Биджас — это возврат к нашим самым первобытным инстинктам, — продолжает он, снова меняя тему.

— Он всегда у вас был? — я спрашиваю.

— Нет, — говорит он. — Ну точнее, да, но нет. До войны всё было по-другому. Я думаю, отчасти он был, но всё наше общество приспосабливалось к нему как-то меньше. Не было тех проблем, которые мы увидели потом. Дело в войне, потеря всего — спровоцировала нас и биджас.

— Должно быть, это было ужасно, — говорю я.

Он улыбается, и на его обычно счастливом лице появляется грусть. Его губы шевелятся, как будто он хочет что-то сказать, но ничего не выходит. Он уходит, собирая последние вещи, разбросанные в буйстве Астарота.

— Итак, твоя идея с обувью, думаю, новый дизайн сработает, — говорит он. — Думаю, да, — говорю я, снова позволяя ему сменить тему.

— Твой первый план хорош. Использование закаленной кожи бивака и костей позволит тебе передвигаться по песку почти так же хорошо, как змаям.

— Отлично, — говорю я.

Двигаясь рядом с ним, мы приступили к созданию первых моих ботинок для хождения по песку. Это забавная работа, видеть, как моя идея воплощается в жизнь, и время проходит быстро. Тени надвигаются раньше, чем я успеваю это заметить, и мой живот заурчал.

Будучи поглощённой моим проектом, я могу сдерживать своё дерьмовое самочувствие.

Стоя на коленях, я пристёгиваю обувь к ногам, а Араун наблюдает, ухмыляясь. Кожаные полоски служат шнурками, которые я туго затягиваю. Когда я встаю, я теряю равновесие. Араун протягивает руку, хватает меня за руку и поддерживает.

— Хорошо, — говорю я, отпуская его руку.

— Готова опробовать это?

— Да, черт возьми, — отвечаю я.

Пол долины в основном каменный, и мои ноги тяжелеют в новой обуви. Передвижение другое. Мой центр тяжести не тот. Мне не нужно много времени, чтобы понять это, и я выбираюсь из долины. Араун идёт со мной, достаточно близко, чтобы помочь, если мне это понадобится.

Как только мы выходим из долины, я останавливаюсь и смотрю на открытую пустыню. Горячий ветерок гонит песок по дюнам. Они похожи на массивных змей, ползающих по песку. Заходящие солнца отбрасывает почти фиолетовый свет на красный, белый и золотой поверхности планеты, придавая всему сюрреалистический вид.

Мы с Арауном ухмыляемся друг другу, а потом я ступаю на рыхлый песок. Я опускаю свой вес медленно, неуверенно, готовая утонуть, но надеясь, что не утону. Обувь выдерживает мой вес, ничего не трескается, пока всё хорошо. Перенося весь свой вес на правую ногу, я выдвигаю левую вперёд и ставлю её.

— Они работают! — восклицаю я, вскакивая и поворачиваясь.

Я отлично приземляюсь и не тону.

— Вижу! — Араун соглашается, смеясь.

Я бегу по песку. Араун шагает рядом со мной. Обувь работает так, как я и надеялась. Они достаточно малы, чтобы не препятствовать моей способности слишком много двигаться, но достаточно велики, чтобы распределить мой вес и удерживать меня на поверхности песка.

«Я должна показать Астароту!»

Как только я думаю о нём, мой живот сжимается. Я до сих пор злюсь на то, что он сделал. Его поведению нет оправдания, но я уже скучаю по нему. Я хочу разделить этот момент с ним, а не с Арауном. Хотя без Арауна я бы тоже не справилась. Радость ушла из момента, поэтому я перестаю бежать.

— Нам нужно вернуться, — говорю я.

— Ага, солнца низко, скоро выйдут сисмис.

Мы идём назад в тишине, пока не вернулись в безопасную долину.

— Спасибо за помощь, — говорю я.

— Было весело, — говорит он. — Приятный перерыв от моей обычной работы.

Мы обмениваемся рукопожатием позмайски, сжимая руки на локтях, затем расходимся. Я останавливаюсь, снимаю обувь и иду в комнату, которую нам отвели. Моя грудь кажется пустой, когда я приближаюсь. Будет ли он там? Что мне сказать?

Я избегала думать об этом весь день, сосредоточившись на работе. Теперь, когда он здесь, я хочу убежать. Нет оправдания его поведению. Вот почему я не могу довериться ему. Ревность мужчины змая.

Я ничего не сделала, и он облажалася. Если бы я не остановила его, я думаю, он мог бы убить Арауна.

— Лана, — окликает Оливия.

Я иду туда, где фигуристая рыжая работает с другими женщинами.

— Как дела?

Она и ещё несколько человек складывают припасы в рюкзаки. Похоже, они готовятся к путешествию.

— Без понятия, — ответила она, вытирая пот со лба. — Один из людей-драконов показал нам, как упаковывать эти сумки с припасами. Делал движения, пока мы не поняли, чего он хочет.

— О, — говорю я, оглядываясь в поисках одного из змаев.

— Мы все надеялись, что ты знаешь, что происходит, — говорит она.

Один из охотников змаев, который привел нас сюда, стоит в стороне и что-то делает со своим оружием, поэтому я подхожу к нему.

— Башир, — говорю я, подходя.

Он оглядывается на меня через плечо, затем снова смотрит на своё копье.

— Да?

— Что происходит?

— Вождь принял решение, — говорит он, как будто это ответ на мой вопрос. — Решение? И что он решил?

— Мы соберём эпис, этого ты хотела, не так ли? — спрашивает он, его голос напряжён и зол.

— Да, он нам нужен, — отвечаю я, сбитая с толку его гневом.

— Нужен, — выплевывает он слова.

— Разве нет?

— Эпис — это старый обычай, — говорит он, поворачиваясь ко мне лицом. — Мы были очищены от него.

Отступив на шаг, я пытаюсь встретить его взгляд. Гнев исходит от него, как жар от огня.

— Не понимаю, — говорю я. — Я думала, что всем на Тайссе нужен эпис.

— Только слабым, — говорит он, качая головой.

Я не понимаю, о чём он говорит. Эпис изменяет всех на генном уровне, делая зависимым от него. Змаи не нуждаются в нём так часто, в отличие от людей, но они приспосабливаются через поколения его воздействия. Хотя он всё равно необходим. Все змаи в Драконьем городе его принимают.

— Ладно, — говорю я, не желая больше испытывать его гнев.

— Без разницы, — говорит он. — Мы сделаем то, что прикажет нам вождь. Вам это нужно, мы вам его достанем.

— Спасибо, — нерешительно говорю я, пытаясь не провоцировать его дальше.

Он кивает и уходит, заканчивая наш разговор, так что я возвращаюсь к Оливии. Несколько женщин прекратили свою работу и подошли, чтобы узнать, что я скажу.

— Они добудут эпис для нас, — говорю я.

— Эпис? Ты имеешь в виду волшебное растение, которое делает это место сносным? — спрашивает женщина по имени Пенелопа с намёком на усмешку в голосе.

Она красивая девушка, чрезвычайно высокая и худая, с короткими светлыми волосами и великолепными изумрудными глазами, которые светятся проницательным умом.

— Ну, это не волшебство, — возражаю я. Я рассказала им об эписе, когда мы впервые встретились, но я не думаю, что они мне поверили. Эпис — это жизнь Тайсса.

— Я сделаю всё что угодно, лишь бы вынести эту жару! — говорит Делайла.

— Он поможет, — говорю я.

— Правда? Ты выглядишь хуже некуда, — спрашивает Пенелопа.

— Я же говорила, если принял эпис, то ты должен принимать его регулярно, — говорю я, поправляя волосы и вытирая пот со лба.

— Ага, на него подсаживаешься, зашибись, — говорит кто-то, но я не вижу кто.