Лезть в невысокий и тесный тоннель было поначалу страшновато. Валерка всё ждал, что у него начнётся паника и клаустрофобия, но обошлось. К тому же внутри оказалось довольно интересно. Пол устилали мерцающие в свете фонарей известняковые узоры. Вода построила целые каскады водопадов — безумно красивые, и такие хрупкие, что страшно наступать, чтобы не сломать эту красоту. Там, где вода стекала по стенам, бетонная крепь будто покрылась мрамором, с потолка свисали сталактиты. Совсем небольшие, но очень причудливых форм — то похожие на раковину, то на клыки, а то и на щупальца неизвестного чудища, готового схватить проходящих мимо путешественников. Ещё и разноцветные — где-то чуть подкрашенные жёлтым и оранжевым, где-то кипенно белые, а где-то светящиеся таинственным зеленоватым светом. Хотя не светящиеся, конечно — свет здесь был только отражённый. Это выяснилось после того, как Валерка не выдержал — попросил всех выключить фонари ненадолго. Нет, полная темнота, в которой отказывало даже недавно приобретённое ночное зрение.

— Надо же, — удивился Птицын. — Я думал, такое только в естественных тоннелях можно увидеть!

Было интересно и увлекательно. Поначалу поход напоминал прогулку, или экскурсию. Время от времени компания натыкалась на ответвления тоннеля. Первые такие Валерка не пропускал — ходил проверять — вдруг им туда нужно? Однако ответвления неизменно заканчивались тупиками. Луч фонаря вдруг упирался в стену, заложенную досками, а иногда — кирпичами. Птицын пытался угадать, для чего эти отнорки делали, и где они должны были закончиться, но никто из спутников не высказал правдоподобных предположений.

А потом и сам Валерка перестал сильно любопытствовать. Чем дальше, тем тяжелее было идти. Сначала почти незаметно. В ровном прежде полу, стали появляться ямы — старые, ещё дореволюционные кирпичи, образующие свод тоннеля, рассыпались, иногда по одному, иногда в компании с соседними, отчего время от времени идущий первым Лёха чертыхался и плескал водой. Очень скоро стало очевидно — сапоги надо было покупать болотные, те, что по пояс. Потому что обычные, пусть и довольно высокие, давно начерпали воды, и теперь скорее мешали, чем помогали.

Совсем незаметно высота тоннеля понизилась — видно, слишком давно чистили эту речку, уровень пола повысился, отчего высоким Валерке и Глебу стало совсем неудобно. Идти приходилось чуть ли не на корточках. Впрочем, остальные тоже не радовались. Даже Алиса недовольно кряхтела и тихонько, больше про себя, ворчала, что лучше бы в лисьей форме пошла — хоть не пришлось бы так мучиться.

— Так а в самом деле, оборачивайся, — предложил Валерка. — Зачем зря страдать?

— Ну как же, вы все мучаетесь, а я буду спокойно бегать? — искренне возмутилась девушка. — И потом, здесь очень сильно пахнет, и далеко не всегда только грибами. Это вот вы не чувствуете… а в четвероногой форме будет ещё хуже!

Валерка никакого иного запаха, кроме грибного, действительно не чувствовал. Ну, может быть, ещё немного плесени — её островки время от времени встречались на стенах — белые, и очень-очень пушистые.

Одним понижением уровня дело не ограничилось. Сильно повысилась влажность, лучи фонарей стали теряться в клубах пара, да и дышать стало не так комфортно. Как будто в прохладной турецкой бане. Только в турецкой бане ты сидишь и расслабляешься, а в русле Ковалихинской подземной речки вынужден идти, скрючившись в три погибели. Кажется, раздражаться начал даже двужильный Демьян. А потом и вовсе пришлось остановиться.

— Тут как бы того, завал, — озадаченно сообщил Лёха.

— Что, совсем?

— Вроде не совсем. Но это не точно. Влажно сильно, луч далеко не добивает.

Кое-как разместились вокруг завала, начали рассматривать.

— Как будто что-то очень сильно надавило изнутри на стену, и выдавило землю, — поделилась Алиса.

— «Рушат свой мир, жрут землю, крошат её, ломают», — процитировал Валерка затверженные наизусть заметки видящих. — Ёлки зелёные, так это ж они про метро! Вот этот завал тут явно оттого, что неподалёку работы идут. Эти видящие про строителей метро так сказали! Действительно, жрут землю. Тоннель роют, вот и жрут!

Пояснения потребовались только Глебу, который не знал, что такое метро.

— Не понимаю, чему ты так радуешься, — проворчал старлей. — Ну, узнали мы, что видящие испугались строительства метро. Нам-то от этого какой толк?

— Я просто всё боялся, что там под землёй какая-то дрянь завелась страшная, — признался Птицын. — Думал, придётся нам с ней воевать. А это всего лишь строители.

— Воевать, может, и не придётся, а вот сможем ли до этого камешка добраться — это ещё бабушка надвое сказала, — мрачно предрёк Лёха. — Метро строят отсюда далеко, а уже обвал. А дальше этот тоннель, наверное, только приближаться будет. Если этот тоннель действительно идёт в сторону Ковалихинских бань, дальше будет только хуже. Там метро как раз рядом.

Замечание все признали правдоподобным, но делать нечего — всё равно нужно лезть. Пришлось всё-таки Алисе оборачиваться — ей проще всего оказалось проверить, есть ли дальше проход.

— Есть! — крикнула девушка с другой стороны через минуту. — Тут совсем не сильно завалило, дальше свободно!

«Не сильно завалило, ну конечно», — думал Птицын, пробираясь через завал. То, что для Алисы было «не сильно» для него было в самый раз. Еле-еле пролез. В какой-то момент показалось даже, что застрял — так сильно сдавило со всех сторон. Едва удержался от панических воплей. Задёргался изо всех сил, заизвивался, и, наконец, вывалился с той стороны. Остальные проползли без проблем. Кроме, конечно, Глеба Игоревича, который и вовсе мог застрять. Пришлось тянуть за руки, пока берендей не вывалился из завала как пробка из бутылки. Даже чпок характерный, кажется, был, только более влажный.

После завала прогулка окончательно перестала быть томной. Раньше мокрыми были только ноги, теперь горе-спелеологи промокли насквозь. И в грязи извозились. Впрочем, грязь скоро унесло водой — на той стороне завала уровень воды был гораздо выше — где-то по пояс, да и с потолка капало довольно сильно, так что всю глину с одежды смыло. Только легче от этого не было.

Мрачные прогнозы старлея всё-таки не сбылись. Ещё один завал встретился метров через пятьсот, но был он даже меньше первого, так что перебрались через него без проблем. Вот только уровень реки поднялся ещё выше. Как и уровень пола. Так что теперь идти приходилось, практически касаясь лицом воды. Выше поднять лицо не получалось — начинали биться затылком о потолок. Вот когда Валерка порадовался, что надели каски! Пусть мешается, пусть сползает вечно на лицо, но без неё было бы совсем грустно. А ещё стало по-настоящему душно.

— Как бы мы тут вовсе не задохнулись, — прохрипел идущий впереди Лёха. — Что-то мне уже не нравится это веселье! Этак вообще не заметим, как сознание потеряем. И всё тогда — пиши пропало.

— Не переживайте, Алексей, если что, я помогу вам выйти, — пообещал Демьян. — Мой организм не так сильно зависит от кислорода, как ваш. Если замечу, что вы теряете сознание, скажу, чтобы возвращались. Как канарейка.

— Ага, — хмыкнул Лёха. — Большая такая сверхсильная и сверхбыстрая канарейка, которая кровь любит. Знаешь, Демьян батькович, вот нифига не успокоил. Господи, как же выпрямиться хочется!

— А мне интересно, где там надо кланяться и рвать ниточку, — признался Валерка. — И как мы эту ниточку найдём. Это я про указания, — пояснил парень. — Там, где про тридцать шагов, которые надо отсчитывать, и про то, что нитку перерезать от пояса. Про нитку — это я так понял, какой-то ручеёк должен впадать в нашу речку. Логично же? Надо будет его как-то перекрыть. Только его до этого надо как-то найти, а я понятия не имею, как. Откуда тридцать шагов-то отсчитывать?

— Будем искать, — вздохнул Демьян. — По моим ощущениям, мы уже близко. В смысле, совсем скоро этот тоннель заканчивается — дальше дороги нет.

И действительно, всего через сотню метров компания упёрлась в мощный завал. Явно рукотворный — слишком много там современного бетона.