– Но ведь бабочки столько не живут? – возразил Тимур. Несчастный старик, видимо, сошёл с ума: мало того что продаёт выдуманную бабочку, но ещё и рассказывает о невозможном.

– Обычные – да, но эта…

– Бабочка-призрак из Сорок шестой параллели, – закончил фразу подошедший Крендель. – Они живут очень долго, если их, конечно, целенаправленно не уничтожать. Никто и никогда не видел новорождённую стеклянную бабочку, так что вполне возможно, что она живёт вечно.

– Вы странник? – встрепенулся старик. От радостной улыбки морщинки возле его глаз превратились в лучики. – Пожалуйста, купите мою Грету, она принесёт вам удачу, поверьте!

Старик суетливо покопался в карманах и достал маленькое зеркало. Озорно подмигнув, поймал солнечного зайчика и направил его в аквариум. Бабочка действительно была прекрасна – невесомая, невероятно хрупкая, как тончайший хрусталь, Грета сидела на самом кончике коряги. Почувствовав, что на неё смотрят, она распахнула переливающиеся радужными бликами крылья, приподнялась на задних лапках и посмотрела прямо на Тимура огромными круглыми глазами.

– Крендель, ты видел?! Видел?! – восхищённо воскликнул Тимур, оглядываясь на невозмутимого проводника. – Она на меня посмотрела!

Старик по-детски звонко рассмеялся и спрятал зеркальце.

– Ты мне нравишься, маленький странник. Я буду очень рад, если ты заберёшь Грету.

– Можно мне её купить? – Тимур умоляюще посмотрел на Кренделя.

– Немного позже. Ты же не собираешься заниматься расследованием с аквариумом в руках? – Крендель настойчиво потянул его за собой. – И предупреждаю, я очень не люблю насекомых. У меня так и чешутся лапы от желания взять и прихлопнуть их. Даже таких прекрасных.

– Пожалуйста, я очень хочу иметь стеклянную бабочку! – Тимур остановился и с тоской оглянулся на снова нахохлившегося старика.

– Хорошо, стой здесь. Я сейчас.

Пошептавшись со стариком, повеселевший Крендель вернулся:

– Получишь ты свою Грету, только немного позже! – и бодро зашагал по аллее.

Цветочный переулок оправдывал своё название: застроенный двухэтажными деревянными коттеджами, он утопал в зарослях самых невероятных расцветок.

– Сколько цветов!

– Цветочный бизнес – один из самых прибыльных в Амальгаме. Некоторые параллельные миры связаны с другими вселенными. Представляешь, что можно оттуда привезти? – хмыкнул Крендель.

Во дворах было буйство красок, особенно в тех, на калитках которых висела ярко-синяя табличка с жёлтым треугольником внутри.

– Что это? – поинтересовался Тимур, остановившись возле одного едва видного из-под зелени коттеджа.

– Так отмечают дома, чьи хозяева ушли и не вернулись.

– Они погибли?

– Да кто же знает! В Амальгаме всякое бывает. Исчез человек, а потом через сто лет вернулся.

– Сто лет?

– А что ты удивляешься? Амальгамцы – долгожители, средний возраст здесь триста – триста пятьдесят лет, а есть такие, кто и до четырёхсот дотягивает. Когда амальгамец доживает до семидесяти лет, время для него словно останавливается. Я о том, что внешних изменений почти нет.

– Ничего себе, везёт же! – присвистнул Тимур.

– Как сказать, – улыбнулся Крендель. – Прирост населения в городе составляет пять процентов в год, это всего лишь двадцать детей. И как наши учёные ни бьются над увеличением рождаемости, не получается добиться положительных результатов. Видимо, в амальгамцах так заложено, так их долгая жизнь компенсируется.

Тимур скользил взглядом по Цветочному переулку. Очень редко, но встречаются такие улицы, на которых хочется остаться, присесть на лавочку и просто смотреть на прохожих или на дома. Цветочный переулок оказался именно таким. Было в нём что-то размеренное, успокаивающее. Он словно уговаривал: «Не спеши, тебе некуда торопиться. Присядь, полюбуйся мною».

Коттедж старушек Беркович стоял в самом конце улицы. Калитка была не заперта, и друзья прошли по аллее к дому. Тимур осторожно стукнул дверным молотком по металлической пластине. За дверью послышались торопливые шаги, и на пороге появилась одна из сестёр. Так как она была без сумочки, Тимур не смог определить, которая именно.

– О, господин сыщик, проходите, проходите. Ирма только что чай заварила, наиароматнейший чай, – призывно помахала рукой госпожа Илма.

Крупный белый цветок, свисающий с деревянных перекладин веранды, вдруг закрылся с оглушительным хлопком. Тимур, вздрогнув он неожиданности, непроизвольно сделал шаг назад.

– Не пугайтесь, это пунция-мухоловка из Пятой параллели. Прекрасное растение и очень выгодное: ни один комар или муха мимо неё в дом не проскользнёт, – успокоила госпожа Илма.

Висящий рядом бутон пунции качнулся и, изогнувшись, как змея, заглянул в лицо Тимура, словно пытаясь его запомнить. А потом вдруг оторвался и упал на пол. Но подскочил, шустро пробежал по веранде, перебирая ножками-лепестками, спрыгнул на землю и, перевернувшись, воткнулся в клумбу.

– Не стой как столб! Ну надумал цветок зажить своей жизнью, так часто бывает, – подтолкнул Крендель замершего от удивления Тимура. – Не задерживай движение.

Первый этаж коттеджа сестёр Беркович напоминал купеческий дом из кинофильма: зеркала в старинных рамах, столики с витыми ножками, массивные комоды из тёмного дерева, портьеры с помпончиками и стулья с высокими резными спинками. Всё свободное место было заставлено фотографиями в рамочках, вазочками, фарфоровыми статуэтками и прочими безделушками. Тимур с Кренделем остановились на пороге: они не представляли, как тут пройти, не задев и не разбив что-нибудь.

– Проходите, проходите, – затараторила госпожа Илма, протискиваясь между ними. – В столовой нас ждут Ирма и ароматный чай.

Тимур с Кренделем с интересом наблюдали, как старушка, словно юная танцовщица, легко порхает среди мебели.

– М-да, – протянул Крендель, задев лапой подставку для зонтиков. – Давай как-то пробираться. С моими габаритами я буду как слон в посудной лавке.

Тимур представил слонообразного Кренделя и засмеялся, но, взглянув на сосредоточенную морду друга, взял себя в руки.

– Я пойду первым, – предложил Тим и осторожно двинулся вперёд.

Они с трудом достигли следующей комнаты, которая оказалась вовсе не столовой. Повсюду: на стеллажах, столах и стенах – стояли, лежали, сидели и висели чучела. Головы неизвестных Тимуру животных с выпученными глазами, крошечные пушистые зверьки, оцепеневшие рептилии, парящие на нитях под потолком насекомые всевозможной раскраски, птицы и другие существа – миниатюрный музей естествознания.

– Наш отец был известным учёным, – сообщила госпожа Илма, – профессором естественных наук. Он водил знакомство со многими странниками-охотниками, которые привозили ему для изучения трофеи из разных миров.

Было видно, что старушка несказанно рада интересу гостей. Она подскочила к одному из столиков:

– Вот это рыба-капля. Очень интересное создание, правда?

В стеклянном сосуде в прозрачной жидкости плавало кляксообразное существо с вполне человеческими носом-картошкой и толстыми губами.

– Её привезли из Сто семнадцатой параллели, где всю поверхность занимает океан. Люди там живут на маленьких плавучих островах. А это, – продолжала госпожа Илма, показывая на крошечного пушистого зверька с телом крота и розовой морской звездой вместо морды, – звездонос. Он с… не помню откуда, – махнула она рукой. – Тут у нас коллекция очень редких насекомых, а это – перламутровая гарпия. Здесь мой любимец – осьминог-одеяло. Чудесное животное, правда?

Осьминог походил на мешок с глазастой головой. Мускулистые щупальца, словно змеи, торчали в разные стороны. Удивительными были тончайшие ярко-фиолетовые перепонки на покрывале, благодаря которым казалось, что осьминог парит, как призрак с развевающейся мантией.

– Подойдите ближе, я покажу вам что-то интересное.

Тимур шагнул и зацепил головой маленькое чучело, висевшее на импровизированной ветке. Оно закачалось маятником из стороны в сторону, и Тим, испугавшись, что нить оборвётся, придержал его.