– Читай.

– «Первое – использование первоначальной информации».

– То есть что мы на данный момент имеем?

– Две дамы Беркович. Живут в Цветочном переулке. Одни.

– Так, дальше.

– У них есть сосед, господин Манчини, у которого есть собака по имени Лайла.

– И…

– Она воет.

– Давно воет?

– Ну, не знаю. – Тимур задумчиво потёр нос. – Вспомнил, месяц!

– Это о чём говорит?

– О чём?

– Думай, Тим, думай.

– Что месяц назад что-то произошло в доме господина Манчини?

– Молодец! Давай дальше.

– «Выдвижение версий». – Теперь Тимур озадаченно почесал затылок.

– Выдвигай.

Тимур задумчиво зашагал по комнате.

– У господина Манчини кто-то умер, – размышлял вслух Тимур. – Говорят, поэтому воют собаки. А так как он жив, что подтверждают старушки, значит, умер кто-то из родственников.

– Отлично! Ещё.

– Собака больна и воет от боли. Больше не знаю. – Расстроенный Тимур плюхнулся на тахту рядом с Кренделем.

– Ты упустил две версии. Первая – что старушки Беркович просто врут.

– Зачем? – удивился Тимур.

– Да мало ли зачем! У них проблемы с соседом, и они хотят ему досадить. А может, они сами по себе вредные. И есть вторая версия, о которой мы пока ещё не знаем, не догадываемся, потому что не получили полной картины происходящего.

– Я… – Тимур снова вскочил.

– Потом скажешь, – с глубокомысленным видом кивнул Крендель, – какой я молодец. Читай дальше.

– «Определение способов решения задач расследования». Это как?

– Очень просто. Что ты собираешься делать? – Подперев лапой голову и пряча в усах улыбку, Крендель наблюдал за суетливыми перемещениями Тимура.

– Наверное, пойти к старушкам Беркович, посмотреть, что и как, – догадался Тимур.

– То есть провести осмотр места происшествия, опрос свидетелей и подозреваемого, – подтвердил Крендель и подпёр голову второй лапой. – Если получится, конечно. Читай дальше.

– «Составление плана расследования и заведение дела».

– О, бумажная работа – это не по мне. Заведи дело и запиши всё, о чём мы говорили, а я пока вздремну. – Сладко потянувшись, Крендель свернулся калачиком и закрыл глаза.

Тимур достал пустую папку, выдвинул один из ящиков в поисках ручки или карандаша, но, не найдя ничего, стал открывать все подряд. В одном из отделений оказались чернильная ручка с золотым пером и бутылочка с синими чернилами. Так вот откуда у мамы любовь к чернильным ручкам! Все её знакомые и заказчики смеялись над таким «древним» увлечением, но сами же с восхищением наблюдали, как красиво она выводит свою подпись. Перелистывая мамины записи, Тимур снова подумал, насколько же красив её почерк. Тим заправил ручку чернилами и старательно вывел на папке: «Дело № 1. “Воющая собака”». С непривычки получилось немного коряво, а в конце плюхнулась большая чёрная клякса. Но это не испортило ему настроения.

– Моё первое дело! Даже не верится, что это со мной происходит, – пробормотал Тимур и, открыв папку, стал тщательно записывать детали происшествия.

– Принеси коробку с нижней полки стеллажа, – велел Крендель, когда Тимур закончил писать.

– Что там?

– Увидишь.

В коробке оказался старый школьный рюкзак, с которым Тимур ходил в первый класс. Мальчик вертел его в руках, не веря своим глазам. На одном кармашке красным фломастером корявым почерком первоклашки было выведено «Тимур», на другом «Агата». Он написал это сразу, как только научился писать. Тимур расстегнул молнию и стал выкладывать содержимое рюкзака на стол.

– Резиновые перчатки – это понятно: чтобы не оставлять своих следов. А бумажные конверты зачем?

– Собирать улики. – Крендель выпустил длинные когти и вертел лапой перед собой, словно определяя их остроту.

– Лупа, тетрадь и карандаш – понятно. А линейка и циркуль?

– Ты меня удивляешь. – Крендель перевернулся на спину, сложив лапы на мощной груди. – Ты что, никогда детективы не читал? Попадётся тебе след ноги, чем замерять будешь?

– Моментальный фотоаппарат «Полароид». Обалдеть, я такой только в энциклопедии видел! Бинокль, чернила, губка. Какой-то порошок. Он для чего?

– Мог бы и догадаться – для снятия отпечатков. А теперь нам пора.

Центральная площадь оказалась очень оживлённым местом: по тротуару спешили люди, по дороге неслись конные экипажи, кебы и кареты. Но всё же большинство жителей действительно передвигались на велосипедах самых невероятных конструкций. Среди них встречались двух- и трёхместные. Среди амальгамцев попадались даже мастера, виртуозно разъезжающие на моноциклах. Выглядело всё это невероятно! Среди такого количества велосипедов Тимуру и самому очень захотелось прокатиться с ветерком.

– Почему в Амальгаме запрещены машины? – поинтересовался он, провожая взглядом очередной велосипедный шедевр.

– Амальгамцы очень берегут свою природу, дорогой мой друг. Машина – это гарь и вонь. У вас-то там миры огромные, а у нас одна маленькая Амальгама. Вот и запретили ввоз всех изобретений, наносящих вред природе. И вообще, амальгамцы, – назидательно продолжил Крендель, – как я тебе уже говорил, народ очень консервативный. Их устраивает нынешний уклад жизни города.

Цветочный переулок оказался совсем рядом, нужно было только пересечь Центральную площадь. Тимур едва успевал крутить головой, чтобы не упустить самое интересное. Жители Амальгамы казались обычными людьми, только одето большинство из них было в стиле 30-х годов XX века. Тимуру почему-то вспомнились старые фильмы про гангстеров: в них дамы щеголяли в изящных платьях и очаровательных шляпках клош, а мужчины – в пиджаках с широкими плечами, придающими фигуре мужественный вид. Амальгамцы степенно двигались между прилавками, переговаривались с продавцами и рассматривали разложенный товар. Кренделю пришлось силком оттаскивать Тимура от рядов, где торговали животными. Кого здесь только не было – от обычных белых крыс и хомячков до изумрудных ящериц с сапфировыми глазами и странных существ, о которых мальчик раньше и не подозревал.

Пока Тимур рассматривал странного ярко-фиолетового зверя, усыпанного белыми выпуклыми пятнышками, он стал свидетелем странного разговора.

– Но вы же продаёте?

– Продаю.

– Я покупаю и даю хорошую цену. Что вам ещё надо?

– Нет.

– Почему?

– Вы мне не нравитесь.

Тимур обернулся. Рядом с прилавком на маленьком стульчике сидел старик, закутанный, несмотря на жару, в тёплый плед. Он был похож на нахохлившегося воробья. Перед ним стоял аквариум с ничем не примечательной коричневой корягой внутри.

– Так продадите? – раздражённо спросил покупатель ещё раз.

– Я же сказал, нет.

Покупатель, пробормотав что-то себе под нос, пожал плечами и отправился к другим прилавкам. Старик ещё больше сгорбился. Он думал о чём-то своём и нежно поглаживал аквариум. И столько было в его фигуре усталости и отрешённости, что Тимуру стало искренне жаль старика.

– Здравствуйте! Что вы продаёте?

– Стеклянную бабочку, – поднял голову продавец.

У него было очень хорошее лицо – доброе, открытое, покрытое сеткой мелких морщинок.

– Вы хотите купить? – Старик внимательно посмотрел на Тимура.

– Да… Наверное…

– Она вам нравится?

– Да, – уверенно сказал Тимур, заглядывая в пустой аквариум.

– Но вы же её не видите?

– Я вижу, как вы к ней относитесь, – улыбнулся Тимур.

– Она прекрасна! – улыбнулся в ответ старик. – Вы только посмотрите, какие у неё крылья! Стеклянная бабочка – чудо природы! Иметь её в доме – большое счастье!

– Зачем же вы её продаёте?

– Грета прожила в нашей семье более тысячи лет. И я никогда бы не расстался с ней. – Старик вздохнул и плотнее завернулся в плед. – Но я стар и скоро умру, а вместе со мной оборвётся и род Фонтекрю. Что тогда будет с Гретой? Кто за ней будет ухаживать, кормить?