– Что ты со мной делаешь? С тобой я забываю всё... – признался он.

Щеки Гермионы горели румянцем, она лежала на диване, он был так близко, и её рука легла на его грудь. Его сердце билось так же сильно, как и её собственное.

– Мы не можем, ты же знаешь, – ответила она, но всё ещё не пыталась разорвать то тепло, что окутало их.

Хоть раз она могла быть честной? Лгать можно сколько угодно, но не в этом. Его поцелуи возносили её до невиданных высот. И лгать ему, что это не так, она не собиралась. Между ними и так была только одна сплошная ложь. Но в этом, она чувствовала настоящие ощущения.

– Не можем, но это так горячо, – произнёс Том, снова касаясь губами её щеки и переходя к губам короткими поцелуями. – Ты так маняще пахнешь.

Гермиона волнительно выдохнула, с трудом сдерживая свои эмоции. Внутри все кричало бежать от него подальше, а удовольствие, не давало пошевелиться. Их губы снова встретились, теперь уже неспешно исследуя. Голова девушки кружилась от переживаемых ощущений. А Том и сам с трудом заставил себя оторваться от неё.

– Ты не такая, как все...

Она никак не могла поверить в то, что происходит, но не сомневалась в его искренности. Уж что, а подобное слизеринец точно посчитал бы слабостью, для того, чтобы талантливо сыграть.

– Я самая обычная, – ответила Грейнджер. – Нам нужно идти, Том, если нас поймают вместе, то нам несдобровать.

Он и сам понимал, что они играют с огнём, но теперь он хотя бы понимал, что это странное притяжение взаимно. И списать это на юношеское возбуждение он не мог. Потому что пожар, что она разжигала, было не утолить интимной близостью. Он принял вертикальное положение, подав Гермионе руку. Она тоже поднялась, поправляя форму.

– Нам нужно отнести книгу на место. Если её там не найдут, то будет плохо. Я обещаю рассказать тебе все самые интересные методы умерщвления, – произнёс Реддл, сам не понимая, зачем пытается спасти её от наказания за воровство.

Та искра, что вспыхнула между ними, была опасной со всех сторон, и сам Том знал это. Но могло ли быть так, что она последует за ним в его порыве завоевать весь мир? Вряд ли, она не была покорной Вальбугой, которой можно управлять, как марионеткой. Но его привлекал её ум, её знания, её в какой-то мере непокорность. Но узнать о его планах она не должна, во всяком случае, пока. И пока он воспринимал эту тягу лишь как то, что она была другой. Возможно, когда он разгадает её тайну, она потеряет свою ценность в его глазах. Гермионе ничего не оставалось, как согласиться. Смысла уничтожать книгу не было, он изучил её, но она всё ещё верила, что его можно остановить. Грейнджер встала с дивана.

– Давай отнесём, не хочу проблем, тем более, что директор мне не доверяет, – призналась девушка, явно оценив желание Тома о помощи.

И, кажется, впервые она увидела его в ином свете. Её желание исправить его стало лишь сильнее. Но будет ли она готова к последствиям? Покидая Выручай-комнату старосты беспрепятственно проследовали до библиотеки, и когда книга оказалась на месте, быстро покинули её, закрывая заклинанием дверь. Стоя на лестнице, Том посмотрел на девушку.

– Иди в гостиную, главное, чтобы не обнаружили, что тебя нет, – сказал он, и в странном порыве, скользнул пальцами по её щеке. – До встречи.

Он развернулся, поспешно уходя.

Она некоторое время состояла, смотря ему вслед. Внутри всё раздирало от ужаса. Ей нравилось его прикосновения, ей нравилось быть с ним рядом, и этим она предавала память своих погибших друзей. Сжимая руки в кулаки и злясь на себя саму, она не помня как, дошла до гостиной. Выслушав лекцию о том, что нельзя ходить по ночам от портрета на входе в башню, она лишь кивнула, входя внутрь и пытаясь хоть немного успокоиться. Всё шло не по плану. Всё шло не так, как нужно.

* * *

Дамблдор с интересом наблюдал за прощанием учеников. Он стоял так, что заметить его было совершенно невозможно. Он задумчиво прошёлся пальцами по своей бороде.

– Очень хорошо, друзья мои, просто замечательно.

Он понимал, что все идёт так, как он и задумал. Главное теперь было не упустить момент.

Глава 11

Теперь Гермиона была на все сто процентов уверена, что может изменить Тома. Она знала, что он холоден, что никогда не станет связываться с кем-то просто так. И дело было даже не в его словах, а во взгляде. Наверное, она так и осталась той дурочкой, которая верит в людей и ищет в них, что-то хорошее. Да, он был врагом в будущем, он был тем, кто истребил сотни волшебников. Но вдруг, сама судьба подтолкнула её к этому путешествию для того, чтобы изменить Тома Реддла. Возможно, именно этот способ не так сильно обрушит линии судьбы, и событий, что должны были произойти. Потому что мертвый Реддл, или тот, что пойдет по другому пути, всё равно, так или иначе, менял события. И раз профессор Дамблдор не воспротивился тому, что она вмешивается во всё это, значит, риски минимальны. Успокаивала ли так себя Гермиона, или и правда верила во всё это, но событий впереди было не избежать. Она не сможет вернуться домой, и, находясь здесь спокойно смотреть, как Том становится монстром, не собиралась. Да, было тяжело признаться даже самой себе, что он был практически идеалом того парня, которого она могла бы когда-нибудь полюбить. Эффектная внешность, хоть это было и не главное. Очень гибкий ум и глубокие знания. Его тяга к тому, чтобы доводить всё до самого конца. Он словно отражал саму Гермиону. Она больше даже не пыталась сопротивляться, потому что его поцелуи и близость просто заставляли её забыть обо всём. Даже Рон не смог бы перебить огромного притяжения, что создалось между ней и Томом. Судьба была жестока, но Грейнджер приняла её вызов, решив, что сделает всё, чтобы он не встал на путь зла. Она сумеет изменить его. Сумеет достучаться до той самой части его сознания, где есть так много светлого, как ей казалось.

С недавнего времени, Гермиона была принята Слизнортом в его известный по тем временам Клуб Слизней. Она точно знала, что Том вряд ли этому посодействовал, зато подозрения падали на Малфоя, который, между прочим, тоже входил в касту отмеченных профессором. Абраксас очень красочно расписывал Гарднер, как древний род волшебников с севера. Иногда это заставляло Гермиону закатывать глаза в порыве прибить его чем-нибудь тяжёлым. Но это сыграло неплохую роль в том, что многие слизеринцы присматривались к ней с благосклонными намерениями, шепчась, что шляпа в этот раз прогадала, когда отправила чистокровную волшебницу из Дурмстранга на красный факультет. И Грейнджер не стремилась развеивать все эти сплетни, ровным счётом позволяя им самим ваять её историю, и самим же в неё поверить.

* * *

После нескольких занятий, гриффиндорка делала последние записи на занятиях по магическим существам. Уже вокруг лежал снег, но это не мешало профессору проводить занятия у вольера. Это было весьма интересно, тем более, что преподавал эту дисциплину никто иной, как Сильванус Кеттлберн. Гермиона очень восхищалась им и его трудами. И даже зная всё, что проходили на шестом курсе, девушке удавалось почерпнуть для себя что-то новое. С тех пор, как она приняла для себя решение, что Реддл ей не враг, всё пошло как-то легче. Она даже в полной мере чувствовала хорошее настроение.

– А ты, как всегда вся в учебе, – раздался голос Тома и кажется, впервые она увидела лёгкую, почти незаметную улыбку на его губах.

– Привет, Том, – ответила Гермиона, закрывая книгу, и на весу сворачивая свиток. – Ну, вот почему не придумали, как делать записи на таких занятиях, где нет столов?

Реддл, подошёл ближе, взяв книгу из её рук и позволяя девушке все беспрепятственно убрать в сумку.

– Наверное, только ты делаешь записи на этом предмете, обычно ученики стараются просто смотреть на удивительных существ, а не яростно изучать их, – сказал слизеринец, протягивая ей книгу.

– Очень зря! В этом столько интересного, – возмутилась Гермиона, ощущая, как щёки тронул лёгкий румянец. – А ты что здесь делаешь? Слизерин давно покинул занятия.