Этот генератор установили рядом с имеющимся, а поскольку он был намного мощнее, то, скорее, вместо. Так решился вопрос с недостатком энергии. Теперь мы могли готовить и очередную ферму.
Ближе к Новому году наши девочки, которых теперь стало вдвое больше, озадачились изысками кулинарии. Им захотелось готовить рыбные блюда. И они потребовали от нас рыбы. Я подумал: а почему нам раньше не пришло в голову рыбачить? Ведь рыба подо льдом наверняка чувствует себя как обычно зимой, то есть жива-здорова. И мы с Генкой и Витей пошли бурить лунки. Речка промёрзла глубоко, толщина льда была уже сантиметров двадцать – двадцать пять.
В итоге закинули донки и через пару часов у нас было три десятка окуньков и сом килограмма на полтора. Девочки варили уху, жарили рыбу и плясали от радости. Готовую рыбу раздавали всем желающим. В разгар этого кулинарного шабаша вдруг появилась Алёна. Она была одета в невесть откуда взявшуюся у неё мини-юбку и в рубашку с расстёгнутым верхом. Алёна взяла со сковороды кусочек рыбы и съела его, облизав пальцы с таким видом, что привлекла общее внимание. Затем подошла к Генке, обняла его за шею и страстно поцеловала в губы. Генка опешил, в кухне стало тихо. Томка опустила голову, а Алёна, наоборот, повернулась к ней и сказала:
– Спасибо, Геннадий Сергеевич. Обожаю этот солоноватый вкус… – и вызывающе посмотрела на Томку.
Прозвучало очень двусмысленно, Томка покраснела и выбежала из комнаты, а Алёна, как ни в чём не бывало, подошла к плите, зацепила вилкой румяную рыбину и сказала:
– Я же о рыбке, а она о чём подумала?
Генка посмотрел на неё и молча пошёл вслед за Томкой.
– Он подкаблучник, что ли? – спросила Алёна. – Буду иметь в виду на будущее…
– Алёна, ты дура? – без предисловий спросила Зойка. – Или шалава?
– И то, и другое… а что? – как ни в чём ни бывало ответила Алёна.
– Томка интеллигентная, но я тебе сама за неё пакли подёргаю, колчушка! – заорала Зойка и кинулась на Алёну.
Я схватил её за плечи и принялся оттаскивать от Алёны. А та посмотрела на меня и сказала насмешливо:
– Лучшие друзья парней – это их матери, правда, Стас?
Тут Зойка совсем озверела. Мне с трудом удалось её увести. Уже закрывая дверь в комнату, я услышал из коридора:
– Асталависта, беби!
– Ну и тварь! – возмущалась Зойка. – Вот для чего она устроила этот спектакль, а?
– Да успокойся, Зой… что там она устроила… Томка с Генкой сами с этим разберутся, – успокаивал её я.
– А ты чего это её защищаешь? – подозрительно спросила Зойка. – Может, она и твою «рыбку» уже попробовала?
Так произошёл первый скандал в нашем «общежитии».
До конца ноября мы снарядили ещё несколько экспедиций по окрестностям. Побывали снова в части, на этот раз загрузили полный багажник лекарств. Съездили на элеватор и на товарные склады ближе к райцентру.
Во время одной из экспедиций возле леса заметили удивительную белую лисицу. Долго удивлялись этакому диву, пока меня не осенило:
– Да это же песец!
– Откуда у нас взяться песцу? – спросила Зойка, сидевшая справа.
– Ну кто же его знает? Но факт, песец это, полярная лиса.
– Неужто мигрируют?
– Похоже, на севере совсем плохо… ну смотри, если у нас уже к минус пятидесяти подбирается, то там сколько? Минус сто?
– Глядишь, так и белые медведи до нас доберутся…
– Дык если кормовая база найдётся, то доберутся. По логике, наши животные, видимо, откочевали на юг.
– Когда потеплеет, вернутся? – спросила Зойка.
– Когда? – покосился на неё я. – А когда потеплеет, Зоя?
– Ну вдруг? Мало ли? Может быть, Земля ещё вернётся на свою орбиту.
– Сомневаюсь. Пока мы улетаем всё дальше и дальше. Хорошо, если хоть на какой-то орбите в Солнечной системе останемся, а если совсем улетим? Тогда Земля, в конце концов, остынет до температуры межзвёздного пространства, а это где-то минус двести пятьдесят…
– А если останемся в Солнечной системе?
– Ну это смотря где. Например на Европе – это спутник Юпитера – минус сто пятьдесят.
– Ого! Так холодно?
– Это ещё не холодно, Зоя. Это на Европе тропики. В полярных областях минус двести…
– Ладно, – буркнула Зойка. – Едь давай.
К Новому году нам пришлось ставить в домах дополнительные печки. Особенно холодно стало в доме, где жили Денис с Артёмом и четыре девушки, так как он был обложен утеплителем только наполовину. В какой-то момент температура в нём опустилась ниже десяти градусов, и они подтапливали там электрообогревателем.
Дров у нас было очень много, однако они сжигали кислород в домах, поэтому с двумя печками было тепло, но душно. А дышать, к слову, и на улице было тяжеловато. Тогда Витя вспомнил, что в части были баллоны с кислородом. Генка загорелся, и мы снова поехали. По пути я пошутил:
– Сколько мы туда искатали бензина, нам легче было бы там поселиться, ёлы-палы.
Генка посмотрел на меня и ничего не сказал. Несколько баллонов с кислородом погрузили на прицеп, Генка залез в кабину трактора, и мы потихоньку отправились обратно. Трогаясь, он сказал:
– Ты прав, Стас, нам здесь жить было бы неплохо… – он сделал ударение на «нам», и я его понял.
Морозы стояли такие, что резало глаза, особенно при ветре, даже слабом. Глазные яблоки воспалялись, чесались и как будто высыхали. Однажды Генка привёз пару десятков очков для плавания, они плотно прилегали к коже, и глазам на морозе в них было намного комфортнее, правда, за счёт видимости.
Между тем, нас ждал ещё один космический сюрприз. Числа пятого декабря Томка, глядя в окно, закричала:
– Немезида падает на нас!
Мы все ошалели и подбежали к ней. Томка показывала пальцем в окно и кричала:
– Смотрите, какая она огромная! Она упадёт на нас и всех сожжёт!
Бросившись к окну, мы, действительно, увидели красный диск, который был намного больше красной звезды, к которой мы уже привыкли и не обращали на неё особого внимания.
– Кошмар какой, – ошарашенно запричитала Зойка. – Но когда она успела так вырасти? Ведь ещё вчера была намного меньше… Неужели мы правда на неё падаем?
Нас охватило отчаяние.
– Интересно, хоть до Нового года доживём? – обречённо спросил Генка и посмотрел на меня. – Ты у нас астроном, что скажешь?
– Скажу, что Немезида сейчас должна быть на другой стороне небосвода, – растерянно сказал я.
Я прошёл к противоположному окну и выглянул в него. Немезида висела ровно на том месте, где я и ожидал.
– Да вот она, Немезида, – сказал я.
Вся компания кинулась ко мне. Убедившись, что наша звезда, действительно, нашлась, и размер её не изменился, они немного успокоились, но тут же спохватились:
– А там что за звезда?
– А там… – они все смотрели на меня с надеждой, как будто я был, как минимум, академиком. – Там что-то ещё, – ответил я.
Похоже, я их разочаровал.
– А мы на это «что-то ещё» можем упасть? – спросил Генка.
Я молчал.
– Ну какой из тебя астроном, – махнул рукой Генка, и тут меня осенило.
– Так это же Марс! Похоже, мы приближаемся к его орбите!
Да, это был Марс, олицетворявший бога войны древних эллинов. С каждым днём размер его увеличивался и к Новому году достиг почти полной Луны. Буровато-красный свет, которым он освещал ночью наши комнаты, делал всё таинственным и мрачным. В бинокль мы могли различить на нём равнины, горы, знаменитые каналы. В учебнике астрономии я вычитал всё, что мог, о географии красной планеты и теперь проводил по ней экскурсии.
Марс восходил по ночам, и мы всё ещё опасались, что врежемся в него, но в то же время зачарованно смотрели на него каждый вечер. Непривычно было видеть в небе две луны – одну обычную, серебристую, и вторую – красную, быстро двигающуюся по небосводу.
Новый год мы решили отметить все вместе. У нас было довольно много водки и красного вина, а вот с «Шампанским» возникли сложности. Девчонки молчали, но понятно было, что Новый год без «Шампанского» теряет часть своего шарма.
