— Пожалуйста, Станислав Олегович, вы ж потом сами себе не простите…

— Сожги все, Вадим, — и на этих словах я будто перестала дышать. — Сожги это все нахрен. Нет, дай сюда!

— Станислав Олегович!

— Я сам сожгу! Никто не узнает правды, Вадим. Никто, ты понял? Так что…, - босс, который рвал и метал в разные стороны искры злости с паром из ушей, резко замолчал, потому что обернувшись к Вадиму, он автоматически наткнулся взглядом на стоящую посреди коридора меня. — Ты долго здесь стоишь?

Вадим в ужасе обернулся следом за Станиславом Олеговичем.

— Не… Нет, секунд десять.

Босс раздраженно сцепив зубы, швырнул на стеклянный стол белый конверт, именно тот, что он минуту назад выхватил из рук Влада, а мое любопытство уже коварно потирало ручки друг о друга.

— Вадим, ты можешь идти.

— Станислав Олегович…

— Иди, Вадим, — босс был непреклонен и, видимо, из нас двоих это понимала только я. Вадим продолжал стоять на своем, просверливая в боссе дыру.

— Мы все равно еще поговорим с вами об этом, — раздраженно буркнул парень и все-таки сдался.

Вслед за уходящим Вадимом я решила восполнить его отсутствие своим присутствием, потому не решительно прошла в гостиную, в первую очередь натыкаясь взглядом на тот самый камин, который пока еще не горел.

— Безумно хреновый день. Выпить не хочешь?

— Если только ты поделишься подробностями, — выдвинула я свое условие, на что босс хоть и устало, но улыбнулся.

— Договорились.

Плеснув из прозрачного графина привычно терпкий виски, Станислав Олегович протянул мне один стакан тут же предлагая чокнуться.

— За хреновый день?

— Да, за хреновый день, который уже стал заметно лучше, — прошептал босс и, так и не сделав глотка, он медленно потянулся к моей щеке, осторожно заправляя прядь волос мне за ухо, а у меня дыхание перекрыло так сильно, что казалось там что-то защемило.

Наверное, потому что он делал это со всей нежностью, которая прослеживалась даже во взгляде. Это так странно… Видеть нежность в глазах. Дословно даже и не опишешь подобное чувство. Не поймешь, пока сам не увидишь в глазах напротив знакомое, наверное, каждому человеку тепло.

— Ваш… То есть твой день стал лучше из-за меня? — на этих словах Станислав Олегович убрал руку с моей щеки, отпивая немного своего виски.

— Да… И самое страшное во всем этом знаешь что? — босс почему-то стал шептать.

— И что же?

— У меня такое впервые, — а мне казалось, что сейчас ему взаправду становилось страшно. — Я взрослый мужик, что создал целую империю, Агата. Я умею подчинять людей. Я умею с ними и договариваться. Но рядом с тобой… Не знаю, может ты этого и не видишь, но я теряюсь рядом с тобой как мальчишка. Вообще всегда.

— И вам страшно от этого?

— Да ахренеть как страшно! — выпалил он на эмоциях снова присосавшись к стакану. На этот раз до последней капли. Словно сейчас виски был своего рода валерьянкой.

— Мне тоже страшно… Наверное, еще страшнее, чем вам. И знаете почему? — его вопроса я ждать не стала. — Потому что я втюрилась в своего босса.

Секунда и мы нашли глаза друг друга.

Две секунды и безумство все сильнее затягивало наши зрачки.

Три секунды тело начало трясти, словно кто-то безжалостно пытался меня разбудить, дергая за плечи.

Ровно три секунды и резко дернув меня за край свитера, он рывком впился в мои губы в страстном поцелуе обжигая все внутри горячим языком. Довольный стон на грани отчаянного голода и я вцепилась пальцами в его волосы, прижимаясь как можно сильнее.

Безумие побежало по венам вместо крови. Внизу живота молниеносно стало зарождаться тепло и как только я почувствовала властную ладонь на подтянутых ягодицах, приглушенный стон удовольствия неизбежно сорвался с губ.

— Нельзя говорить мне такие вещи…, - шипел босс, словно его кровь сворачивалась похлеще моей от растекающегося по организму жара.

— Почему? — выдохнула, едва ухватив кислород.

— Потому что крышу сносит…

И вновь он будто озверев, набросился на мои губы, а мне казалось от бурлящего в венах безумия его совсем скоро просто разорвет. Либо же он разорвет меня.

Станислав Олегович всегда казался мне холодным. Совершенно без эмоциональным. Словно и вовсе был не способен чувствовать. Но вместе с этим сейчас, до одури терзая мои губы… Казалось он не боялся чувствовать.

— Что? — едва слышно выдохнула я.

Станислав Олегович вот уже минуту непрерывно смотрел на меня, поглаживая большим пальцем острую скулу. И с каждой пройденной секундой чувство дискомфорта лишь возрастало, кажется как и его интерес.

Босс слегка улыбаясь, замотал головой.

— Ничего… Ты просто красивая.

— Вы смущаете меня, — призналась я, а босс заулыбался еще шире. — Нальете мне еще виски?

С этим нужно было что-то делать.

— Конечно, — а с волнением лучше алкоголя ничто не справится.

Босс повторил все те же, наверное, уже заученные им действия. Он быстро плеснул в стаканы тоже количество янтарной жидкости, возвращая один из них мне.

— Разожгу камин.

— Хотите сжечь его? — босс замер так и не дотянувшись до равномерно нарубленных дров.

К сожалению, я не видела сейчас его глаз, потому что Станислав Олегович сидел на корточках спиной ко мне. Но на моем вопросе вместе с тяжелым выдохом, его голова безжизненно опустилась, а взгляд устремился в пол.

Несколько секунд звенящей в ушах тишины, за которые я успела подобрать ноги к груди, ворочаюсь в мягком кресле.

— Да, Агата. Я хочу его сжечь.

— Не хотите.

— Я…хочу. Хочу, Агата.

— Не правда. Иначе вы бы уже давно поднесли к нему свою навороченную зажигалку, — с уверенностью стояла я на своем, а все потому что в каждом его действие читалась не решительность. Ее было видно даже в зеленых глазах, что уставились на меня с укором. Она читалась и в виновата поджатых в тонкую линию губах.

— Какого хрена… Я что настолько очевиден?!

— Совсем нет. Просто сейчас вы не скрываете своей уязвимости, — слегка наклонилась ближе к нему, и прикрыв рот ладонь, заговорчески зашептала. — И такой Станислав Олегович нравится мне куда больше того, что каждый день я лицезрела на работе.

И босс будто в самом деле задумался над моими словами, прожигая задумчивым взглядом так и не оживший камин, но казалось он видит там завораживающий огонь, даже несмотря на то, что его там не было.

— Может это и зря.

— Что зря?

— То что я открываюсь тебе.

Вы даже не представляете насколько зря. Даже не догадываетесь, Станислав Олегович о том, что вы так ошибочно сейчас изливаете душу, открывая ее нараспашку все сильнее девушке, которая в этот момент мысленно затачивает для вас нож поострее.

— Доверять страшно и, наверное, всегда своего рода это эксперимент, потому что мы никогда не знаем станет ли этот шаг ошибочным.

— Как показывает жизнь доверять вообще никому нельзя, Агата. Но я не знаю почему мне так сильно хочется открыться тебе.

Задумавшись на несколько секунд над его словами, я поставила бокал на деревянный подлокотник от кресла и поднялась на ноги.

Станислав Олегович вновь вернулся к камину, выкладывая в него равномерно нарубленные дрова, но в тот момент, когда он в очередной раз потянулся за деревяшками, я мягко опустила свою ладонь на его руку, мысленно прося остановиться. И не в своих действиях, а в своей голове. Потому что мне казалось, что быстро выкладывая дрова в камин, на самом деле, Станислав Олегович просто бежал. От собственных мыслей. От собственных страхов. От себя самого.

Тяжелый выдох и босс поднял на меня слишком уязвимый взгляд. Зеленые глаза избегали. Прятались, словно Станислав Олегович боялся, что я пойму все сразу же как только он посмотрит на меня.

— Что там? Почему вам хочется его сжечь? — как в чертовой лотереи решила я попытать удачу, на что босс устало потер лицо свободной от моей руки ладонью.

— Там правда, Агата. Правда, которую мне слишком страшно узнавать.