— Д-да, все хорошо, — и что-то мне подсказывало, что мяться возле подъездной двери больше нет смысла.

— Я уже подъезжаю, так что буду ждать тебя дома, — и слова Влада теплом растеклись по всему организму, заставляя меня улыбнуться.

— Я скоро буду, — и вместе со сброшенным звонком, я набрала нужную квартиру.

Только вот мне никто не открыл. По ту сторону даже не раздался мужской голос. И что делать теперь? Звонить в третий раз? А есть ли смысл? Может он просто куда-то ушел и стоит подождать? Но я тут же вспомнила слова мужчины, что мне помог.

— …Но этот мужчина… На вряд ли он начнет говорить без вашей правды, Агата Александровна.

Он боится. Наверняка, по этой причине и не дал показаний в тот день. И отчасти я не виню этого мужчину, особенно если он обычный прохожий. Я видела Станислава Олеговича. Видела его в гневе. И пускай весь его гнев никогда не был направлен на меня, но даже с той ситуацией в казино, когда его пистолет был нацелен на Артура, казалось я боялась не меньше.

Звонить в третий раз я все-таки не стала. Если этот мужчина боится, мне явно не стоит пугать его еще больше, поэтому я наугад набрала квартиру из тех, что были в нужном мне подъезде.

И спустя несколько коротких пиликаний, дверь открыли, даже не поинтересовавшись кто звонит.

Так даже лучше.

До пятого этажа я поднималась долго, учитывая еще и то, что позади за мной волочился огромный чемодан. И на третьем этаже мне как самому настоящему предателю захотелось его оставить.

Но до нужного этажа мы добрались вместе. Только вот идти дальше мне не хотелось. Дверь, в квартиру с нужным мне номером была слегка приоткрыта.

Холодный пот собрался на напряженной спине и уже скатывался по вискам. Страх заставил сильнее схватиться за ручку чемодана и только сейчас я решила обернуться по сторонам, в надежде понять хоть что-то.

Мне не хотелось заходить в ту квартиру. Не хотелось, потому что интуиция уже во всю кричала мне о том, что там произошло что-то страшное…

Я чувствовала этот ужас в воздухе. Я вдыхала его. Дышала собственным страхом, который казалось в ближайшее время парализует меня.

И может я бы и не зашла внутрь. Уверена, я бы не открыла дверь, но терять мне больше было нечего, а единственное ради чего я теперь жила — правда. И если там, за железной дверью, есть этот чертов мизерный шанс того, что я получу нужную мне правду, то я однозначно не могу уйти.

Чемодан остался в самом проходе и как только я сделала шаг по направлению к первой комнате в нос ударил отвратительный запах, что против воли вызвал рвотный рефлекс.

— О, Господи, — умирающи прошептала я, зажимая пальцами нос.

Собственные каблуки долбили по ушам, словно молотом. Чем ближе я подходила к двери, тем сильнее леденящий холод окутывал тело. Он сдавливал легкие. Напрочь перекрывал кислород. Замораживал. И с каждым пройденным шагом мне становилось все сложнее перешагивать через собственный страх. Он словно натянутая на каждом метре веревка, не позволял мне свободно идти.

— З-здесь кто-нибудь есть? — прерванный выдох сорвался с дрожащих губ, пока я ожидала ответа по ту сторону двери.

И мысленно я молила о том, чтобы мне ответили… Хоть кто-нибудь. Но гробовая тишина прошлась неприятным писком по ушным перепонкам и я задрожала еще сильнее.

Рука потянулась к деревянной двери и отвратительный запах словно обострился, ударяя в рецепторы хуже прежнего.

Противный дверной скрип поднял маленькие волоски дыбом и как только я смогла увидеть комнату, ноги предательски подкосились из-за чего я мертвой хваткой вцепилась в дверной проем, пытаясь разглядеть сквозь собранные в глазах слезы лежащее на полу бездыханное тело.

— Гос…поди.

Отвратительный запах уже разъедал нос, впитываясь в легкие. Рвотный рефлекс стал неконтролируемым, и согнувшись пополам, весь мой внутренний мир оказался на ковре.

— Боже…, - умирающи шептала я, роняя на пол соленые слезы. — Какой кошмар.

Это был и правда настоящий кошмар. Я видела его в безжизненных глаз мужчины, что лежал в крови посреди комнаты. Уверена, я бы увидела животный ужас и в своих глазах.

Я не знала был ли этот мужчина тем самым свидетелем. Но почему-то внутренний голос кричал мне о том, что поплатился жизнью он именно за это. Но откуда босс узнал? Неужели мой помощник в этом деле сдал меня с потрахами Станиславу Олеговичу? Тогда где же он сам?

Казалось я только сейчас вернула контроль над своим телом. Словно секунду назад тело оттаяло и я вновь могла передвигаться как человек.

Вся эта ситуация больше напоминала мне удавшуюся подставу. Наверное, только сейчас я начинала осознавать во что именно ввязалась. Куда попала…

В мир, где человеческая жизнь не стоит ни гроша. В общество, где каждый думает лишь о своей выгоде. Где границы чего-то человеческого стерты. Рамок нет. И ты сам больше неуправляем.

Ноги уже несли меня к выходу. Перед глазами стояла одна и та же картинка. Окровавленное тело с дыркой в голове. И сколько бы раз я не моргала и не терла глаза, я никак не могла избавиться от нее.

Страх заставлял без оглядки назад быстро переставлять ноги. Слезы продолжали душить, обжигая щеки. Сердце на бешеной скорости стучало о грудную клетку, словно предупреждая меня… Совсем скоро я остановлюсь.

Словно хватаясь за спасательный круг, я схватилась за ручку двери, быстро оттолкнув ее от себя.

— А! — в ужасе вскрикнула я и ноги остановились быстрее, чем я врезалась в нависшего надо мной черной тенью мужчину.

Казалось от страха мои губы уже успели посинеть. Слезы застыли от пронзительных карих глаз. И ноги по инерции попятились назад хоть я и понимала, что даже там выхода я не найду. Меня никто не спасет. Совсем скоро я буду лежать рядом с тем мужчиной, потеряв пульс.

— Добрый день, Агата Викторовна, — с хищным оскалом подал голос Емельянов.

А я впервые в жизни начала осознавать для тебя слишком страшные вещи. Они врезались в мою голову не осознанно. Слишком не контролируемо.

И я чувствовала невыносимую боль, от которой мне хотелось скулить. Эта боль разрушала. Казалось была готова вывернуть меня наизнанку, потому что впервые в жизни я начала думать о том, что, возможно, Станислав Олегович никогда и не был убийцей.

Агата

Я не люблю исповедоваться. Не люблю говорить о том, что чувствую. Я вообще не фанат задушевных разговоров за бутылкой чего-нибудь алкогольного. Но с ней полюбил даже это.

Агата с такой легкостью расположила меня к себе. Без особого труда влезла в мою душу и теперь я сам желал покаяться ей во всем, как это делают люди на встрече со священниками или на смертном одре.

Еще с первой встречи я понял — она не будет для меня просто помощницей. Я сам не смогу относиться к ней как к девочке на побегушках.

Она появилась в моей жизни как призрак далекого прошлого. Словно была послана кем-то свыше. Она должна была прийти и вытащить мое сердце из черной смолы, в которой оно варилось уже столько лет.

Агата. Хорошая. Добрая. Она и правда стала каким-то лучом света в моей мрачной жизни. Я совсем не понимал ее и от этого желание узнать лишь разрасталось.

С самой первой встречи как только я понял, что меня тянет к Агате, я никогда не позволял ей догадаться. Всегда ходил с этой уже привычной маской холода и безразличия. И чем сильнее меня тянуло к ней, тем больше холода я излучал. Мой организм словно выстроил защитный механизм. Только бы не позволить ей догадаться. Вот о чем думал я каждый раз, наверное, именно поэтому порой перебарщивал с раздражительностью.

И справляться с тягой было легко в те моменты, когда нас разделяли офисные стены или же парочка километров от ее дома до моего. Но как же, черт возьми, стало сложно, когда единственной преградой стало лишь тонкое одеяло, что не позволяло нам соприкоснуться телами во сне.

Какой же пыткой было просыпаться каждое утро и первым делом видеть ее спящие лицо. Я изучал его. Внимательно пробегался глазами по каждому миллиметру. Я не мог не смотреть. Но как-то мне все еще удавалось не касаться ее. Каждый раз, когда она шипела на меня или язвила. Каждый раз, когда раздражала до пятен перед глазами. Каждый чертов раз, когда она без ключа была способно завести меня на полную. Я держался.