— Вы будете трахать меня или болтать? — очередная провокация и вены вскипели от злости и не возможности получить желаемое.
Грубо схватил ее за щиколотку, и резко перевернув Агату на живот, я грубо вцепился в молочные бедра, заставляя ее подняться на четвереньки.
Со звонким шлепком рассек ладошкой нежную кожу и стон удовольствия вырвался из пухлых губ. А я в нетерпении уже расстегивал пряжку ремня, пока ее попка терлась через штаны о вставший член, словно Агата просила об очередной порции острого наслаждения.
— Хочешь еще? — зарычал я, и намотав темно-русые пряди на кулак, я оставил красный отпечаток своей ладони на второй ягодицы.
— Ахм…, - сорвалось с губ что-то не внятное, а я в экстазе прикрыл глаза.
Брюки уже давно были где-то в ногах. Полоска черных трусиков отодвинута в сторону. А горячая головка члена упиралась во влажный вход, пока я издеваясь погружался в нее на пару миллиметров, а затем выходил обратно, пытая до нервного тика каждого из нас.
Первым не выдержал сам же. До боли впился в молочные бедра и одним движением полностью заполнил ее такую горячую и до невозможности влажную.
— Ох, блять, — выругался я, пытаясь сдержать искры, что посыпались из глаз от удовольствия.
Агата как кошка сильнее прогнулась в спине, а мне казалось отпечатки на ее теле под конец перестанут быть невидимыми.
Казалось мне под кожу внутривенно вводили сыворотку с нечеловеческим наслаждением. Мучили меня как подопытного, что однозначно не выдержит этого эксперимента. И чем глубже я входил в нее, тем все больше ощущал себя безумцем.
Первый грубый толчок, после того как позволил ей привыкнуть, и Агата томно застонала, толкаясь попкой навстречу.
Не знаю почему впервые я позволял себе чувствовать так много. Именно с ней. А может я лишь самонадеянно убеждал себя в том, что весь контроль принадлежит мне, когда на деле…
Мое тело подчинялось той, что я сейчас жадно трахал, по новой вколачиваясь в горячее лоно. Мозг не слушался, потому что Агата имела куда сильный пульт управления — мое сердце. И как бы сильно мыслительная коробка не противилась, тело знало. Чувствовало. Отзывалось тягой на каждое прикосновение.
Необходимость увидеть темно-карие глаза, вынудила остановиться. Быстро развернул Агату лицом к себе, заставляя спиной рухнуть на кровать, и она довольная подчинилась.
— Хочу видеть тебя… Я хочу смотреть на тебя, Агата, — прошептал я в пухлые губы, навалившись на нее сверху, и Агата задышала чаще.
Нежные ладони опустились на напряженную шею, а меня затрясло. Член вновь погрузился в эту девчонку и Агата сильнее сцепила ноги на моих бедрах, закатывая глаза.
Толчок за толчком и я уплывал все дальше. Глаза напротив затягивали. Взрывали вены. Вынуждали быть нежным, несмотря на дикое желание оторвать от нее кусок. Теплые ладони плавили тело. А мягкие губы на моих доводили до такой точки пика, что казалось после мне будет светить только дурка вместо Солнца.
По-хозяйски сжал в ладонях аккуратную грудь, и прогнувшись в спине Агата начала дышать чаще, а ее лоно все сильнее сжимало член. Так я понял, что она скоро кончит.
Глаза налились кровью. Вены вздулись на руках от напряжения. Кровать колотилась о стену при каждом моем бешеном толчке. И казалось хрупкое тело Агаты не выдержит такого напора, но ее стоны становились все громче, а в глазах читался приближающийся оргазм.
С бешеным желанием. Со всей необходимостью впился в ее губы, мечтая к чертям стереть с них помаду. Мы уже оба были на гране. Оба взрывались от чувств внутри, вдыхая в легкие чистое возбуждение, из-за которого мне пришлось еще яростнее сцепить волосы на ее затылке в кулак.
— О, Боже! — застонала в голос Агата, с громким шлепком опуская ладонь на мой напряженный пресс, словно ей нужно было ухватиться хоть за что-то лишь бы не упасть в пропасть. Лишь бы выжить.
Пульсирующее лоно до боли сжало член внутренними мышцами. Глаза полезли на лоб от наслаждения. Тело продолжало наращивать темп, в желание догнаться в след за ней. И финиш настиг слишком быстро.
Тепло собралось внизу живота. Сердце уже перекачивало то самое нечеловеческое возбуждение, что попало в кровь. И сделав последний решительный толчок, я быстро вышел, кончая на плоский живот, и казалось мою сперму на своей коже Агата ощущала как капельки горячего воска.
Без сил рухнул на соседнюю сторону кровати, смакуя собственные чувства, и это было лучше, чем обдолбаться.
В свете уличного света на секунду нашел блестящие глаза Агаты, а затем прижал ее как можно ближе к себе, а внутри мне хотелось так много ей сказать. Так много… Но казалось тело от усталости и удовольствия утеряло даже возможность говорить. Не хотелось… Я не хотел разрушить то, что, возможно, закончиться раньше, чем мы успеем выспаться. Раньше, чем снова придем в себя.
Хотелось насладиться каждой секундой пока она рядом. Хотелось вдыхать ее запах до тех пор, пока я не вынюхаю его весь. Хотелось обнимать, пока не оттолкнула. Хотелось представлять ее рядом совсем при других обстоятельствах, словно я не босс, а Агата никогда и не была моей помощницей. Мне просто хотелось верить, что завтра есть… И оно наступит для нас двоих.
Агата
Холодный воздух щипал щеки и заставлял пряди волос разбиваться о лицо. Обхватила себя руками лишь бы уменьшить дрожь в теле вместе с надоедливыми мурашками, но они слишком уверенно забрались под кожу.
Погода навевала мысли на ураган. Пыль периодически попадала в глаза и царапала тело. Быстро задрала голову к небу, прослеживая взглядом одиноко летящую птицу.
— Черт, что ж так холодно, — стуча зубами выдохнула я, и сложив руки в форму лодочки, я начала дышать на них горячим дыханием в надежде оттаять.
— Кар! Кар! — закричала на весь пустырь ворона и я нервно подскочила на месте, оборачиваясь назад.
— А! — вскрикнула я и казалось животный страх отозвался во всем теле параличом в тот момент, когда глаза наткнулись на мужскую фигуру. Губы задрожали, приобретая цвет синевы. Соленые слезы уже щипали ранку на нижней губе, раздражая щеки. И казалось сердце каждую секунду напоминало о том, что оно уже на грани остановки. — П-папа?!
Силуэт самого дорогого мужчины застыл перед глазами, а тело боялось собственной реакции. Дрожь колотила все тело маленьким молоточком. Звон в ушах пищал все надоедливее, что казалось в ближайшее время я решусь слуха. А рука так желала дотронуться до него, но я почему-то ужасно не решалась.
— Пап… Господи, пап, что ты здесь делаешь? — осознание того, что это действительно он, заставило счастье бурлить в организме и я со всех ног ринулась к нему навстречу распахнув руки для крепких объятий. — Я так скучала, пап, — прошептала я, глотая соленые слезы, до боли зажмурив глаза. Спина не почувствовала теплые мужские руки и я задрала голову на суровое лицо отца. — П-пап, ну же, обними меня.
— Ты меня подвела, Агата.
Хотелось закричать от резкой боли в сердце. Хотелось выколоть себе глаза, лишь бы не видеть столько призрения в том, кого я люблю больше жизни. Хотелось встать на колени и молить о чертовом объятье.
— Нет, нет, нет, — словно в бреду замотала головой, разжимая руки.
— Подвела, — заладил отец, а у меня уже началась истерика.
— Пап! — в попытке остановить это безумия вскрикнула я, хватаясь за руку отца, но она слишком быстро перестала быть осязаемой, а я лишь разрезала воздух.
Ноги предательски подкосились. Прерванный выдох на грани новой истерики сорвался с губ. А слезы огромным потоком хлынули из глаз, пока я тихо скулила от боли в сердце.
— Нееет… Ну нет, — и я так быстро замахала головой, словно из-за всех сил мечтала превратить в мираж появившуюся перед глазами могильную плиту с инициалами отца и его годами жизни. — НЕТ!
Истерика прорвала платину. Я кричала как душевнобольная, раздирая свое горло от смертельных чувств. Колени разбились о холодную землю, а тело уже скручивало от боли, которую невозможно было бы пережить даже под огромным количеством обезбола. Казалось она разорвет внутренности. Уничтожит меня. Сломает кости до открытых переломов и от меня ничего не останется уже совсем скоро. Я утеряю любые признаки жизни прямо здесь… На могиле своего отца. На холодной земле, что пропахла смертью, я оставлю саму себя.