Но видимо этот мужчина разглядел с той девочкой куда больше общего, чем было видно мне.
— Если вы все еще сомневаетесь…
— О, нет, Агата Александровна, я нисколько не сомневаюсь, — и как только он произнес имя моего отца, сердце с болью прострелило.
— Вы знали моего отца?
И казалось на секунду. Всего на секунду его лицо озарило тепло, что заставило уголки губ слегка дрогнуть.
— Он был моим другом. И сейчас… Этой упертостью и желанием добиться своего вы напоминаете мне Андрея, — от его слов лицо исказилось от боли и я закусила нижнюю губу лишь бы сдержать болезненный писк.
За столько лет впервые я могла с кем-то поговорить о своих родителях. Могла узнать того, чего не знала прежде. Я могла увидеть ту же тоску в глазах напротив, что и отражалась в моих глазах.
— Если он действительно был для вас другом, прошу, помогите мне наказать виновного. Помогите посадить того, кто отнял у вас друга, а у меня отца, — и мне казалось от безысходности я готова вцепиться в его пиджак и умолять. — Мы оба знаем, что это была не обычная утечка газа.
— Я помогу, — и огромный булыжник, что был обмотан веревкой вокруг моего сердца моментально рухнул на кафель от его слов. — Но этот мужчина… На вряд ли он начнет говорить без вашей правды, Агата Александровна.
И я подняла на него решительный взгляд.
— Значит я скажу ему всю правду, — не раздумывая, решительно ответила я.
Машина остановилась в привычном районе Сант-Марти, напротив высокого здания с горящей надписью "Acta Voraport". А мне уже безумно хотелось принять душ и рухнуть на мягкую кровать без задних ног. Моральное состояние подводило меня точно так же как и физическое. Я была выжата как лимон.
Слишком много потрясений для меня одной всего за один вечер. Слишком много слез я оставила за этот день. И все о чем я мечтала сейчас — успокоиться. Убрать красноту с глаз. Замученность во взгляде и дрожь в теле. Не знаю почему меня до сих пор будто морозило.
Михаил Владимирович, так зовут мужчину, что не отказал мне в помощи, предоставил мне Ф.И.О. нужного человека. Уверена, свидетеля, который знал об убийстве моих родителей больше, чем я, знали следователи, которым я платила баснословные деньги за честную работу. И не удивительно, что этот человек находился в моем родном городе. Кстати, совсем не далеко от того района, где сейчас проживала я.
Рвануть по указанному адресу, я была готова прямо сейчас без самолета, на жутко неудобных шпильках, но понимала, что это нереально. Уже завтра мы вылетаем обратно домой. Уже завтра я смогу узнать наверняка, что же произошло в день убийства. И я искренне надеюсь, что уже завтра…все закончиться.
Станислав Олегович любезно открыл дверь с моей стороны, помогая мне выбраться из машины. А я была готова идти до нашего номера босиком, потому что боль в ногах от неудобных шпилек простреливала с каждым моим шагом. Но я как истинный боец даже не морщилась.
— Будете ужинать? — развернувшись ко мне лицом босс замер посреди длинного коридора и я тут же вернула своему лицу привычное выражение, стягивая вторую туфлю.
О, Боже, какое это блаженство!
— Я бы вина выпила, а вы?
На самом деле, мне вообще не хотелось вина и ужинать с ним тоже не хотелось, но даже несмотря на новость о свидетеле, пока еще я должна придерживаться выстроенного плана. А главная моя цель — сблизиться со своим начальником.
— Да, перед сном не помешает бокал вина, — Станислав Олегович дал ответ сразу и я поплелась вслед за ним по темному коридору в сторону комнаты.
Босс разлил по бокалам красную жидкость, а я уже сидела на мягкой кровати и наблюдала за его действиями. В комнате горела светлая подвеска, что была расположена по всей стене, а я еще в первый день приезда подумала о том, что по возвращению домой прикуплю к себе в квартиру такую же.
— Выпьем за эту в целом удавшуюся поездку, — сказал тост Станислав Олегович, протягивая мне бокал.
— За ваш успех, — добавила я и звук стекла раздался в тишине.
Босс уселся в кресло, что стояло напротив кровати, а я против воли вспомнила тот момент, когда босс так же сидя в этом кресле смотрел на меня в кружевном белье и его ноги были точно так же широко раскинуты.
— На самом деле ужасный вечер.
Станислав Олегович схватился за свой черный галстук, что плотно был завязан вокруг его шеи и двумя пальцами он ослабил удавку, а после полностью стянул, наверняка, так не удобный элемент одежды.
— Терпеть не могу эти удавки, — и он небрежно швырнул черную полоску на небольшой столик.
— Зачем же тогда носите?
Мои глаза нашли его ярко зеленые.
— Имидж. Добавляет официальности. Хрен его знает, принято так.
И не знаю то ли это вино так на меня повлияло, только наконец пришло должное расслабление, но я уже свободнее раскинулась на кровати с бокалом вина. Единственное, что не давало свободно дышать — туго застегнутое платье.
— А в этом платье мне сложно дышать, — сказала я с легкой улыбкой, а весь этот разговор напоминал мне беседу парочки после очередного светского вечера, который им двоим вообще не понравился и вот только сейчас у них появилась возможность высказаться.
— Так снимите его, — и эта двусмысленная фраза слишком сильно резанула уши.
Вновь попыталась разглядеть зеленые глаза в не самом лучшем освещении и мне показалось, что босс специально облокотился полностью на спинку кресла, потому что больше я не видела его глаз. Словно мне не было позволено.
— Хотите, чтобы я разделась?
Разговор слишком быстро перетекал не в то русло. Я не планировала сегодня раздеваться перед своим начальником. Я вообще никогда не планировала перед ним раздеваться!
На деле все шло как надо, но пульс уже отбивал где-то в горле, пока тишина казалось вместе со мной ожидала его ответа. Я начинала нервничать. Жутко нервничать, а босс словно специально затянул паузу.
— Конечно, вам лучше переодеть это не удобное платье, — решил Станислав Олегович сделать вид, что его ничего не смутило.
А затем он отставил бокал и начал расстегивать свою рубашку, повернувшись ко мне спиной. А я слишком быстро вернулась губами к вину, делая большой глоток.
Нервы окончательно стали ни к черту, когда белая ткань перестала скрывать большую спину, с кучей перекатывающихся под кожей мышц. Не помогало даже вино.
Станислав Олегович оставил рубашку на спинке кресла и схватился за черную футболку, а я никак не могла заставить себя отлепить глаза от смуглой спины.
Шрамы по-прежнему выделялись сильнее всего. И не знаю почему, но еще в прошлый раз они показались мне красивыми. Слишком интимными и сейчас осознание того, что я прикасалась к каждому, заставляло в тишине комнаты дышать меня громче.
— Вы не будете переодеваться? — вопросительно обернулся ко мне Станислав Олегович, когда футболка уже скрыла все от моих глаз.
А я решила попытать удачу во второй раз.
— Откуда у вас эти шрамы? — с неподдельным интересом спросила я и если честно в душе даже не надеялась на то, что он решит передо мной исповедаться.
Лишь на доли секунд я увидела как его лицо исказилось от боли. Увидела как боль на огромной скорости пронеслась в его зрачках, но она так быстро потухла. Скрылась, что после я и вовсе не верила в увиденное.
Станислав Олегович начал быстро отбивать ногой о паркет в комнате, что стало первым признаком того, что он нервничает. Он занимал по-прежнему расслабленную позу. Ноги свободно были раскинуты в разные стороны. Уверенный взгляд на меня, но почему-то вся та уверенность, что исходила от него каждый день. Она витала в воздухе, словно ядовитый газ, но сейчас… Я совсем перестала ее чувствовать. На смену уверенности и силы пришла уязвимость.
— Это грустная история, Майя, которая в очередной раз заденет ваше ранимое сердце, — таким был ответ начальника.
— Ну и пускай. Если так я смогу узнать о вас что-то новое, пускай это заденет мое ранимое сердце, — и казалось он совсем не верил в мои слова. — Я хочу знать, Станислав Олегович, откуда у вас эти шрамы на теле и грусть в глазах.
