– Почему вы все-таки согласились помогать мне? – вопросом на вопрос ответила я и развернулась. Для того чтобы заглянуть альву в глаза, мне пришлось запрокинуть голову. Его губы тронула легкая улыбка, но взгляд остался серьезным.
– Вас все мучает этот вопрос, принцесса, – Иен развернул меня обратно к зеркалу и, отобрав расческу, провел ей по волосам от корней до кончиков. Светлая прядь, прежде абсолютно прямая, тут же закрутилась мягкими волнами, и альв перешел к следующей. – Продержитесь месяц, не нарушив условие – тогда я расскажу вам.
– А если я прикажу рассказать сейчас?
По контракту, альв должен был делать все, что я говорю, но прежде я старалась не злоупотреблять своей властью. Мне казалось важнее построить нормальные, пусть не дружеские, но хотя бы партнерские отношения. Однако поведения Иена сегодня, то, как он действовал на свое усмотрение, руководствуясь какими-то своими, непонятными мне причинами, несколько ослабило эту мотивацию.
– Тогда я честно отвечу, ведь я не способен на ложь, – взгляд альва встретился с моим в зеркальном отражении. На миг прервав свое занятие, он сжал мои плечи и, наклонившись к уху, еле слышно прошептал: – Только вот ответ будет абсолютно бесполезен, Ваше Высочество. Как вы уже, возможно, заметили, я умею соврать, ни произнеся ни слова лжи.
– Хорошо, – отозвалась я и перевела взгляд на серебряную ручку расчески в его руках. – Вы боитесь железа?
– Железа? – Иен снова вернулся к прерванному процессу, казалось, сосредоточив на нем все свое внимание. – Ах да, люди верят, что мы не любим честного железа. Поэтому лучший способ защититься от колдовства альвов – это обвеситься железяками с ног до головы. Спешу вас разочаровать, я уже несколько дней плыву на железном пароходе и не испытываю от этого никаких неудобств.
– А все альвы не боятся железа? – самым невинным тоном уточнила я, и он довольно хмыкнул:
– Нет, не все. Вы уже задали три вопроса. Это традиционное, магическое число, которое фигурирует во всех сказках: нужно решить три задачи, у короля всегда три сына, джин выполняет три желания… На этом предлагаю закончить допрос.
– Да вы толком ни на один не ответили, – обиженно отозвалась я. А затем, встав, отошла на пару шагов и скрестила руки на груди. Расчесанные волосы лежали красивыми волнами и переливались, словно сияя собственным светом – должна признаться, в роли камеристки Иен был бы просто великолепен!
Тот пожал плечами без тени раскаяния на лице и спросил:
– Вам удалось что-то узнать?
– Нет, – с досадой отозвалась я, вспомнив о недавнем "расследовании", если можно это так назвать. – От мужчин пахло либо табаком, либо вином, от ученого так несло химикатами, что у меня почти пропала способность различать запахи… А проверить виконта и вовсе не удалось: сперва он закурил свою папиросу, а потом и вовсе скрылся.
–Это не он, – перебил Иен. – Вы говорили, что ткань одежда была колючей, а виконт носит расшитые шелковые жилеты.
– Точно, – мне вспомнился розовый жилет, который был на виконте сегодня, и зеленый, который он надел вчера, оттенив его оранжевым шейным платком и голубым тканевым цветком в петлице. – Шелк прохладный и гладкий, он ощущается совсем по-другому.
– Значит, таким способом установить того, кто покушался на вас, не удалось, – подытожил альв и вдруг расстегнул пуговицу фрака.
– Что вы делаете? – встревоженно спросила я, на всякий случай отходя подальше.
– Приношу свои извинения, но мне придется попрать правила приличия и провести здесь еще одну ночь, – Иен снял фрак и принялся за жилет. – Пока мы не нашли того, кто на вас напал, мне лучше быть рядом. Он может предпринять новую попытку, и в этот раз воспользоваться пистолетом или ножом. Вы не успеете ни проснуться, ни позвать на помощь.
Я представила себе кривую тень, ползущую по стене, еле слышный выстрел, заглушенный подушкой, и свое лицо с аккуратной дырочкой посреди лба. Спорить тут же расхотелось. Ладно, если альв так переживает, пусть остается. Даже приятно, что обо мне волнуются!
– Если вы погибнете, я не получу своей награды, что будет весьма прискорбно, – добавил Иен, тут же разрушив затеплившиеся слабые искры расположения. Расчетливый коварный альв, да он способен думать только о своей выгоде!
– Хорошо, но утром уйдите до того, как явится горничная, – непререкаемым тоном объявила я и мстительно добавила: – И спите на кушетке или на полу!
– Но вчера я спал в кровати! – возмутился Иен.
Однако я осталась непреклонна – эта была моя месть за поцелуй и за помолвку. В конце концов альв сдался и устроился на кушетке, накрывшись покрывалом, по-прежнему в рубашке и брюках, а я легла в кровать и почти сразу провалилась в сон.
А когда утром открыла глаза, его уже и след простыл. Покрывало было чинно сложено на стуле, где его вчера оставила горничная, а кушетка ничем не обнаруживала то, что на ней всю ночь крепко спал представитель волшебного племени. И что гораздо хуже для репутации, мужчина.
Явившаяся горничная заплела мои волосы в косы и уложила их короной вокруг головы, восхищаясь, какие они гладкие и блестящие. Еще бы, после того, как Иен расчесал их вчера, не сомневаюсь, влив чуть-чуть магии, они до сих пор вились крупными кольцами и слабо пахли липой.
Выбрав утреннее платье в бледно-зеленую полоску, я вышла на палубу —хотелось немного прогуляться и подышать воздухом перед завтраком. Море сегодня было спокойным, и нос корабля бесшумно взрезал зеркальную поверхность, оставляя легкий пенистый след. Впереди, на самом горизонте уже виднелась темная, размытая полоса берега, укрытая вуалью тумана, как лицо невесты – фатой. Убери этот полупрозрачный покров – и станет виден слишком длинный нос и маленькие глазки, точнее, грязные портовые улицы и разваленные рыбацкие лачуги, но сейчас неведомая земля выглядела загадочно и прекрасно.
– Мисс Форксон, – услышала я над ухом и подпрыгнула, хватаясь за сердце. Виконт виновато улыбнулся в своей обычной манере и принялся многословно извиняться за то, что напугал меня.
– Ничего, все в порядке, – отозвалась я и еле слышно шепнула, прикрыв лицо веером: – Иен!
Он должен услышать даже такой тихий шепот – оставаться одной на палубе с возможным подозреваемым было не очень благоразумно, поэтому, надеюсь, альв поторопится и скоро присоединится к нам. Тут я заметила, что одну руку виконт держал за спиной, причем очень неестественно, и похолодела. Да у него там пистолет!
Поймав мой остекленевший взгляд, виконт растянул губы в кривейшей из улыбок. Все краски вдруг покинули его лицо, схлынув разом, как волна отбегает от берега, капля пота скатилась по мучнистой щеке, в глазах мелькнуло отчаяние и решимость – и мне в лицо уперся сжатый в дрожащей руке… букет.
– Возьмите… – проблеял он и тут же затараторил, словно боялся, что я убегу, недослушав: – Я увидел эти цветы и подумал, что они красивые, как вы, только слегка подвяли, мы ведь плывем уже три дня… То есть, цветы подвяли, а вы нет! Потому что вы прекрасны, как они были когда-то, пока не подвяли… Но если поставить их в вазу и добавить в воду уксуса и сахара, они оживут… – виконт чудовищным усилием воли заткнул словесное извержение и бросил на меня умоляющий взгляд. Его лицо из белого уже стало пунцово-красным.
– А… Да, спасибо, – я наконец отмерла и взяла букет. – Спасибо большое, мне они очень нравятся, – продолжила я на автомате и поднесла цветы к лицу, вдыхая запах.
Действительно, подвяли, но слабый аромат все еще ощущался. Руки тряслись от пережитого миг назад ужаса, и я никак не могла связать в своей голове цветы и виконта.
– Дорогая Вайолетт, вот ты где! – донеслось сбоку, и Иен поддержал меня за локоть. – О, виконт, доброе утро! – "заметил" его Иен и перевел взгляд на букет. – Вижу, вы уже поздравили Вайолетт с помолвкой, это так мило с вашей стороны!
– С помолвкой? – растерянно переспросил виконт. Я вдруг вспомнила, что он ушел из салона раньше и не застал то, как я оказалась семиюродной племянницей, годной в жены Иену.
