Когда более сильные монстры расправлялись со своей жертвой, дикие рабы могли поковыряться в останках: выбрать себе конечности по вкусу, которые с большим аппетитом поедали, оставляя только обглоданные добела кости.

Невероятно мерзкие создания. Окажись здесь кто-нибудь с вышних Небес, ему достаточно было бы явить своё божественное начало и обнажить оружие, чтобы монстры в испуге убрались куда подальше. Но для духов войны со средних Небес это была та ещё задача.

Фу Яо скривился от отвращения:

– Как же я ненавижу этих тварей! В донесениях из дворца Линвэнь было что-нибудь о них?

– Нет, – ответил Се Лянь, – ничего.

– Да какая от этих писак вообще польза?!

– Сколько их там ещё? – спросил Се Лянь.

– Сотня или больше! – отозвался Нань Фэн. – Не выходи наружу!

Чем больше подобных тварей, тем сложнее с ними совладать; свыше десятка – серьёзная проблема, а сотня диких рабов могла без труда расправиться со всеми присутствующими. Обычно они караулили жертву в более людных местах. Тем удивительнее было повстречать их на горе Юйцзюньшань в таких количествах. Немного поразмыслив, Се Лянь спокойно поднял руку и обнажил запястье, наполовину скрытое повязкой.

– Вперёд, – сказал он.

Повинуясь его приказу, лента соскользнула с руки и, словно живая, вылетела за укрывающие паланкин занавеси. Подобная белой змее, она прореза́ла ночной мрак. Неподвижно сидящий в паланкине Се Лянь негромко скомандовал: «Души».

На запястье Се Ляня лента выглядела не больше нескольких чи в длину, но в гуще битвы она обернулась бесконечной, безжалостно кромсающей врагов на части молнией.

Шестеро диких рабов, атаковавших Нань Фэна, в один миг упали на землю. Ударом ладони он отшвырнул от себя оставшегося в живых волка, но вместо облегчения на его лице отразилось недоумение. Он рванул к паланкину с криками:

– Что это за фокусы?! Разве ты не лишён силы? Как ты управляешь волшебным оружием?!

– Из всякого правила найдётся исключение… – ответил Се Лянь.

В ярости Нань Фэн ударил рукой по дверце паланкина.

– Се Лянь! Объясни внятно, что здесь происходит!

От его удара носилки едва не рассыпались на части, и Се Лянь хотел ухватиться за дверцу, но замер. Тон, которым были произнесены эти слова, неожиданно напомнил ему Фэн Синя в моменты, когда тот злился. Нань Фэн всё ещё ждал ответа на свой вопрос, как вдруг издалека донёсся истошный вопль одного из воинов. Фу Яо холодно заметил:

– Сначала отбейте эту волну, а потом поболтаете!

Нань Фэн бросился на помощь людям, но Се Лянь, оценив ситуацию, велел:

– Нань Фэн, Фу Яо, вы уходите первыми.

– Что? – Нань Фэн обернулся.

– Пока вы здесь, поток тварей не иссякнет. Возьмите местных и уходите. Я дождусь призрачного жениха, – пояснил Се Лянь.

– Ты в одиночку… – опять начал браниться Нань Фэн, но Фу Яо сурово перебил его:

– С этой шёлковой лентой он какое-то время продержится. Не трать время на споры: сначала проводи людей, а потом можешь возвращаться, если захочешь. Лично я пошёл!

С этими словами он, ни секунды не мешкая, направился прочь. Нань Фэн заскрипел зубами, вынужденный признать правоту товарища.

– Следуйте за мной! – крикнул он оставшимся воинам.

И в самом деле: когда они отошли подальше, из леса перестали лезть твари – остались только те волки и дикие рабы, что уже окружили паланкин. Каждый из небожителей защищал по четыре воина.

– Да что же это! Если б я не… – мрачно процедил Фу Яо, но встретился взглядом с Нань Фэном и проглотил окончание фразы. Они отвернулись друг от друга и продолжили расчищать себе путь к отступлению уже молча.

Земля вокруг паланкина была завалена мёртвыми телами.

Шёлковая лента Жое, расправившись с волками и дикими рабами, возвратилась и сама обмоталась вокруг запястья Се Ляня. Принц же всё это время спокойно сидел за занавеской, окружённый непроглядной темнотой и шорохами бескрайнего леса.

Внезапно звуки стихли.

Свист ветра, шелест деревьев, рёв чудовищ – в единый миг всё пропало, обернулось полной тишиной, будто испугавшись чего-то. А затем Се Лянь услышал тихий смешок – голос мог принадлежать молодому мужчине, а мог и подростку.

Се Лянь сидел прямо, не произнося ни слова. Лента Жое на его запястье пришла в боевую готовность. Прояви подошедший агрессию – и она тотчас бы бросилась на защиту своего хозяина.

Но никто не собирался нападать на Се Ляня. Вместо этого события приняли иной оборот: занавес свадебного паланкина приподнялся, Се Лянь взглянул сквозь неплотно прилегающее покрывало и обнаружил, что незнакомец протягивает ему руку.

Пальцы были худые, с чётко очерченными костяшками. Средний опутывала красная нить: нить судьбы, пылающая на фоне бледной кожи.

Как поступить?

Се Лянь не мог решить, что делать дальше. Может, уместнее будет отпрянуть назад, изображая испуганную невесту? Или лучше сидеть неподвижно? Пока таинственный незнакомец демонстрировал изрядное терпение и хорошие манеры. Се Лянь не шевелился, и тот тоже застыл – в ожидании его ответа.

Влекомый неведомой силой, Се Лянь протянул руку. Он приподнялся, собираясь вылезти из паланкина, но незнакомец опередил его, откинув перед принцем красные шторы. Мужчина сжал его руку: крепко, но не слишком, словно опасаясь причинить боль. Можно было подумать, что так он проявляет заботу.

Се Лянь склонил голову и позволил вывести себя наружу. Его взгляд наткнулся на останки волка, задушенного лентой. Он решил проверить кое-что: изобразив приступ дурноты, принц споткнулся и с испуганным вздохом накренился вперёд.

Незнакомец моментально подхватил его. Се Лянь вцепился в подставленную руку и нащупал что-то холодное – серебряные наручи. Искусная работа: металл был покрыт узорами, на его поверхности кленовые листья и бабочки сплетались с оскаленными пастями животных. В целом украшение не походило на работу местных мастеров. Вещь была явно старинная – возможно, привезённая издалека.

Серебро изысканное, но холодное как лёд, руки изящные, но безжизненные – они источали злобу и жажду крови.

Се Лянь нарочно сделал вид, что падает, чтобы проверить реакцию – скрытая под широкими рукавами лента Жое мягко обвивала его запястье, в любой момент готовая к действию. Но незнакомец лишь сжал его за руку, увлекая за собой.

Сквозь свадебное покрывало, которое он так и не снял, Се Лянь едва различал дорогу. Он умышленно тянул время, ступая очень медленно, но мужчина не торопил его, а, напротив, подстроился под его шаг и ещё поддерживал принца под локоть, будто опасался, что тот может снова упасть. «Надо признать, этот призрачный жених исключительно нежен и заботлив со своими жертвами, – подумал Се Лянь. – Не стоит терять бдительности!»

Принц отметил, что каждое их движение сопровождается мелодичным перезвоном, но не мог понять, откуда он доносится. Зато явственно услышал низкое звериное рычание со всех сторон: их окружили волки!

Се Лянь вздрогнул, и лента на его запястье зашевелилась. Незнакомец дважды легонько похлопал его по руке – и прикосновение это было настолько ласковым, что Се Лянь опешил. Тем временем рык стих, а дикие звери отступили, поскуливая. Такой жалобный звук могли издавать только животные, напуганные до полусмерти.

Се Лянь сгорал от любопытства, кто же перед ним, но не рисковал пока откидывать с лица вуаль; ему оставалось лишь смотреть под ноги. Пытаться разглядеть человека в просвет под покрывалом – всё равно что наблюдать за леопардом через трубку: одно пятно и видно. Внизу мелькал только подол красных одежд да пара сапог.

То были не простые сапоги. Чёрная кожа плотно обтягивала стройные ноги, а по бокам голенища были украшены двумя серебряными цепочками – они-то и издавали звон, покачиваясь при каждом шаге.

По лёгкой походке незнакомца можно было предположить, что тот весьма молод. Он шёл неторопливо, но в то же время так решительно, словно готов был растереть в порошок любого, кто встанет у него на пути. Се Лянь мог только гадать, что из себя представляет его спутник.