Последний поезд в Нюрнберг Вот поезд в Нюрнберг, ночной поезд в Нюрнберг… В час, когда день померк, а истина проста, Сядь в поезд в Нюрнберг, последний поезд в Нюрнберг. Кто вниз, а кто наверх – занимай места! Министр обороны успешной строгой зоны, Народный президент – успел ли сесть? Депутаты всех созывов, чьи дети косят от призывов, И те, кто выбрал их, – на всех здесь хватит мест. Вот поезд в Нюрнберг, ночной поезд в Нюрнберг… В час, когда день померк, а истина проста, Сядь в поезд в Нюрнберг, последний поезд в Нюрнберг. Кто вниз, а кто наверх – занимай места! Стрелял ли ты в экстазе, звучал ли ты в приказе Или чертил границы на землях и морях? Твои ли маршируют ноги, или ты просто платил налоги? Смотри, ведь эта кровь и на твоих руках! Вот поезд в Нюрнберг, ночной поезд в Нюрнберг… В час, когда день померк, а истина проста, Сядь в поезд в Нюрнберг, последний поезд в Нюрнберг. Кто вниз, а кто наверх – занимай места! Не мы такие Нарисован сам собою на обрушенной стене, Словно черной пеленою на бесцветной тишине, За дверями разбитыми, за вопросами слитыми, Черно-белыми точками, леденящими строчками. Ни слова правды, ни дня без крови, ни века без войн. Не мы такие, не мы такие – мир такой. Доползем ли до вершины сквозь расставленные мины, Невзлетевшие ракеты, заржавевшие букеты – За веселыми войнами, за идеями стройными, Чтобы мир наступил для нас – Скольких нужно убить сейчас? Ни слова правды, ни дня без крови, ни века без войн. Не мы такие, не мы такие – мир такой. Телерелигия Телерелигия ждет, притаившись в буднях нового дня. Телерелигия целится в сердце, чтобы спасти меня. В шлеме цепного бойца с дубинкой прячется за углом. Требуя выдать предателей родины, Ночью врывается в дом. Дикие сны за пределами света мне показал экран. Я не могу не поверить в это, ведь здесь лучшая из стран. Я порицаю уничижение всех человеческих прав, Но это все там, за далекой границей, Ведь мой телевизор прав. Когда наступит час икс, год игрек, эпоха зет И ты поймешь, что без телеэкрана тебя в этом мире нет. В агонии культа кнопку пульта ищешь в темноте. Но кнопку нажмут, и ты уже не узнаешь, кто – эти или те. Телерелигия, телерелигия, телерелигия в мозгах и в теле. Телерелигия, телерелигия, телерелигия снова в деле. Телерелигия – душеспасение, ставит все по местам. Святая победа и то, что после, – все снова достанется нам. От имени общества выявит трусов – Тех, кто не смог убивать. И снова покажет цветные картинки Тем, кто не любит читать. Лестница в небо для тех, кто с нами, Для тех, кто, конечно, за. Телерелигия все так объяснит, что навернется слеза. Уснешь в своем теле, как после молитвы, И примешь с утра аспирин. Святой телевизор согреет квартиру, словно в углу камин. Когда наступит час икс, год игрек, эпоха зет И ты поймешь, что без телеэкрана тебя в этом мире нет. В агонии культа кнопку пульта ищешь в темноте. Но кнопку нажмут, и ты уже не узнаешь, кто – эти или те. Телерелигия, телерелигия, телерелигия в душе и в теле. Телерелигия, телерелигия, телерелигия снова в деле. Газ для мертвых
Дождем асфальт укроет, и мертвые герои Придут из тишины. И время станет лучше, и мир тепло получит С обратной стороны. И уводя от гнева, держась рукой за небо, Не говоря всего, Вновь новостей минута Нас убедит, как будто Мы все за одного. Бесплатный газ для мертвых, когда весь мир остыл, Как свет в далеких окнах – лишь тем, кто заслужил. Кто заслужил. Затоптанные флаги, истлевшие бродяги У вечного огня… Угасли жизни звуки, мы греем наши руки Воспоминаньем дня. Пристрелянная дальность, свободы актуальность, Всегда чего-то ждем. Война уйдет не скоро, и щелкают затворы У тех, кто побежден. Бесплатный газ для мертвых, когда весь мир остыл, Как тьма в разбитых окнах – для тех, кто заслужил. Кто заслужил. Война – это мир Чтобы пройти сквозь стены, не надо долго учиться. Чтобы пройти сквозь стены, достаточно вооружиться И проложить себе путь снарядом святого калибра, И проложить себе путь, никому не оставив выбора. Тот, кто в атаку идет, как велел командир, Лишь перед смертью поймет, что война – это мир. Жертвой и палачом поднимаясь на плаху, Он просто не знал ни о чем – мир его праху. Чтобы вернуться живым, мало закончить бой. Чтобы вернуться живым, надо найти путь домой. Но если ты убивал, смерть тебе скажет: «Стой!» И если ты на войне, ты уже перестал быть собой. Тот, кто в атаку идет, – сам себе командир, Лишь перед смертью поймет, что война – это мир. Жертвой и палачом поднимаясь на плаху, Он просто не знал ни о чем – мир его праху. |
