Главное не думать, насколько слабо ее собственное сознание держится за тело. Не дать себя столкнуть в темный колодец к злобному Марку. Прятаться от Игоря. Его голос постоянно царапал сознание. Заставлял оборачиваться, прислушиваться.

Павел отвел в новое помещение. Огромнейший зал под росчерками светящихся линий делился по кругу на уровни с пустым пространством в центре. Оно походило на арену амфитеатра, на середине которой висел мостик, а вверх и по кругу разворачивались сидения с пультами управления. Место для большого количества людей, которых здесь не было. Женя оглянулась, надеясь на объяснение. Но Павел с таким же растерянным видом смотрел на капитана Граува, стоящего в компании розовоглазой валькирии.

– Евгения, вы нужны для одного эксперимента, – суховато сказал Граув. – Наш корабль у аномалии, которая подбросила вас на борт челнока.

– Мы у облака?!

– Вы хотите отправить меня обратно?!

Они с Павлом воскликнули в один голос. Граув поднял ладони и мотнул головой, пытаясь их успокоить. Ирта же напротив, с надменным пренебрежением сложила на груди руки:

– Людишки, как безмозглые голубаты, машут крыльями от одного только писка. Раньше меня это раздражало, теперь даже кажется милым. Интересно почему, Тим?

– Не надо было становиться женщиной, – ядовито кинул он ей через плечо и продолжил: – Да, мы вернулись к газопылевому скоплению. И нет, Евгения, мы не собираемся отправлять вас обратно. Мы отправим кое-что другое, а вы поможете.

Павел шагнул ближе, обхватывая ее за плечи. Даже теряя связь с телом, уступая место Марку или Игорю, Женя чувствовала себя под защитой. Угадывала в Павле упорство человека, который решил, как ему поступать, и не будет слушать никаких возражений. А может это упорство сама придумала, глядя на его широкие покатые плечи и походку борца тяжелого веса в отставке.

– Капитан Граув, я требую не подвергать Евгению лишним испытаниям, – с нажимом произнес Павел.

– Судя по записи бортового журнала вы ее уже кое-чему подвергали. Испытания воспоминаниями она переживет?

– Воспоминания для землян, как шелест жуков под корой. На охоту не влияет, сытости не дает, а они все прислушиваются. Просто жить без них не могут.

Ирта говорила фразу, будто вторя собственным мыслям, а капитан мрачнел. Сжал в кулак пальцы левой руки и резким движением распустил.

– Воспоминания — это даже хорошо для меня, – торопливо кивнула Женя.

– Скажу честно, я не оставил бы вам выбора, – сказал капитан. – И это будет не слишком приятно.

Она для него не больше чем вещь, с которой он пытается вежливо обходиться.

На середине мостика, в окружении стоек с датчиками и экранами разместился Граув. Трехмерная карта космоса окружала его высокую фигуру. Он вращал пространство вокруг себя, приближая то одни, то другие звезды, менял масштаб разных частей. Его явно интересовало огромное, бледно светящееся веретено непонятных космических объектов. То самое скопление.

Женю усадили на уровень выше в удобное, плотно охватывающее фигуру кресло. За спиной зачем-то стояла Ирта. Оборачиваться или спрашивать, что она собирается делать было страшновато. Ну не удушит же в конце концов своими лианами вместо волос. Беспокоило, что Павел с Наиль оказались на противоположной стороне «амфитеатра».

– Есть ли вероятность, что скопление нас атакует? – с тревогой спросил Павел.

– Это вряд ли, пока оно не созрело. Мы хорошо прикрылись, оно нас воспринимает как часть собственной структуры. А разоблачить обман, пока не хватает ума.

– И что дальше?

Синие глаза задержались на Жене в коротком раздумье. Капитан явно колебался, хоть и не хотел показывать. Коротко провел по подбородку, и на лице проступила решительность.

– Евгения, вам придется довериться, а вам, господин Воронцов – не вмешиваться, что бы ни происходило. И свою цифровую напарницу придержите, – нахмурился и добавил: – хотя я вам все равно не позволю вмешаться. Начнем, Ирта.

От последней фразы и от того, как напряженно подался вперед Павел, стало неуютно. За спиной Женя ощутила движение, дернулась, но живая плоть сиденья сдавила ее, фиксируя. По плечам поползли горячие жгуты.

– Не мельтеши, фальшивая землянка. Замри, закрой глаза и вспоминай.

– Что именно?! – вскрикнула Женя, теперь желая вырваться и оказаться подальше.

– Особенную охоту из твоей коротенькой человечьей жизни.

Под черепом что-то звонко треснуло, будто сухое дерево от удара. Она услышала далекий возмущенный крик Павла. И после короткой, рвущей боли в висках очнулась под ярким солнцем.

***

Сверху она видела лапы ели и как шевелились от ветра кудряшки на чей-то рыжеволосой макушке. А макушка торчала над столиком. Похоже маленькая девочка рисовала во дворе. Любопытно что именно? Как ни вытягивай шею – не видно.

– Осторожно, упадешь же!

Женя отпрянула от заросшего хмелем ограждения. Суются всякие со спины, больше пугают, чем помогают. Сзади, опираясь на руль спортивного велосипеда, стоял молодой парень. Ехал бы себе дальше, не засматривался.

– Не упаду, не маленькая. Просто хотелось посмотреть, как это выглядит сверху. Поезжайте спокойно мимо, уважаемый, – язвительно протянула она.

– И как выглядит? – заулыбался тот во всю ширь белозубой морды.

Не красавец, конечно, подбородок с ямочкой, нос широкой картошкой с веснушками, глаза неясно какого цвета. Разве что накачен, как какой-то маньяк-спортсмен.

– Нормально. Как на горе стоишь. А внизу под каждым камнем люди живут. В домиках без крыш.

– Так ты же на горе и стоишь.

Незнакомец удивленно захлопал густыми ресницами, и Женя возвела очи к завешанным белесыми разводами небесам. Вздохнула. Тут не поспоришь.

Парень подкатил велосипед поближе и тоже свесился.

– И никаких домиков тут не видно. Части террас и то не везде.

– А ты такой прямой и перпендикулярный, значит? Совсем без воображения. Я образно сказала.

От собственного раздражения стало неуютно, оставалось только повыше задрать подбородок и ждать, что ее оставят наконец в покое. Но приставучий парень вдруг сам смутился и покраснел:

– Извини, если отвлек и помешал. Я сейчас уеду.

Теперь ей стало неловко. Женя торопливо покачала головой и протянула руку:

– Нет, все нормально. Я утром не с той ноги встала. Меня Женя зовут.

Тот сразу засиял и аккуратно обхватил ладонь своей лапищей.

– А меня – Петя. Приятно познакомиться. А про ногу – это тоже образно?

Точно прямо перпендикулярный. Женя фыркнула:

– Есть такое выражение. Ты что не знаешь? Не иначе как в вашей экобашне народ со странностями живет.

Он завис на несколько секунд, будто мысленно перебирал всех местных знакомцев.

– Правда? А я не знал. А ты, значит, не отсюда?

Женя рассмеялась. Чудак-человек, что тут скажешь. Или типа юморист.

– Не-е, я из обычного квартала, из центра города. Предки считают, что незачем в эти новомодные конструкты переезжать. А мне кажется здесь прикольно. Вот захотелось пройтись по райончику.

Тот закивал со всей серьезностью и пониманием. Как будто одиноко дефилирующие и любопытствующие девицы обычное явление здесь.

– У нас правда хорошо, если хочешь я тебе покажу.

– Сверху уже насмотрелась. Чужие макушки и висячие сады на любой вкус. Живете в густо заселенном муравейнике, а будто бы в пригороде. Мне понравилось.

– Здесь гребной канал есть. Хочешь прокатиться?

– Давай. А потом сходим в глубину экобашни.

Петя снова захлопал пушистыми ресницами, но после очередных раздумий заулыбался. Тормозной парень, хотя явно постарше Жени. Оставил свой первый курс далеко позади, да и вуз, наверное, тоже. Но, видимо, пока не занят судорожным построением карьеры. На велике катается, веслами орудует.

Греб он ритмично, быстро и прямо-таки излучал удовольствие от процесса. Колени расставил и раскачивался всем корпусом, как ответственный раб на галерах. Водяные искры рассыпались по бокам байдарки, но на Женю не попадали. А хотелось почувствовать на коже колючую свежесть, а для большей радости плеснуть в довольное лицо напротив.