Николай удивленно вскинул брови, но сдержался и, опустив глаза, принялся купать пакетик с чаем в его горячей ванне.

— Мы с тобой продаем эту квартиру. Деньги пополам. И каждый живет дальше, как хочется.

Тамара чуть наклонилась вперед, положив на стол обе руки, и внимательно наблюдала за Николаем. Вот он сейчас смущенно улыбнется, кивнет, пожмет плечами и скажет: «Да, давай. Я думаю, так всем будет лучше».

— Значит «мы продаем», — язвительно повторил за Тамарой Николай. — Угу. А почему ты о себе говоришь во множественном числе? Может быть, стоило сначала и со мной обсудить этот вопрос?

— Я и обсуждаю, — Тамара чуть наморщила переносицу.

Чай тихо остывал, уже не пытаясь соблазнить экзотическими фруктами. Щелкнул и тихо загудел холодильник, заглушая звуки круглых, как колесо часов. Тамаре стало неприятно — неужели Николай нарушит ее планы? Ведь здесь всё очевидно, и это единственный для них выход. Сумма от продажи приличная, и это лучше, нежели квартира, висящая мертвым грузом. Жить здесь ей больше невыносимо.

— И ты готова продать квартиру, в которой души не чаешь? — зачем-то продолжил расспросы Николай, больше для того, чтобы потянуть время.

Он явственно ощущал, что ему не хочется уступать жене и делать так, как она решила. Небось, этот ее южный товарищ подсказал. Тамара наивная, как валенок. Побежала за первым встречным, а самой и невдомек, по какой схеме действуют альфонсы.

— Не чаяла, — спокойно поправила его Тамара. — А теперь я не хочу здесь оставаться. Мне нужны деньги. Других вариантов, Коля, у нас всё равно нет. Надеюсь, ты больше не рассчитываешь жить здесь шведской семьей?

Николай молча посмотрел на нее и, не произнеся ни слова, закинул в рот еще одно печенье. Тщательно прожевав, он сделал глоток чая, и только потом заговорил:

— А тебе не кажется, что это несправедливо? Ну, пополам делить? У тебя есть недвижимость у моря. У меня не остается ничего. Если уж делить деньги от квартиры, то несколько в других пропорциях.

В голове у него словно заработал калькулятор. Если отдать Тамаре только треть суммы, то он быстро закроет кредит, а остальное прибережет на будущее расширение жилья. А может, и машину купит новую. С ребенком и без машины — никак. Он вспомнил, что не закапывал сегодня глаза, поэтому изогнулся и начал шарить в кармане брюк, отыскивая пузырек.

Тамара смотрела на него с недоумением. Чего-чего, а такой мелочности она от Николая не ожидала. Стараясь скрыть возмущение, она глубоко вдохнула и отвернулась. Ей было противно наблюдать, как Николай неуклюже заливает капли и морщится от слез, половина лекарства внутрь так и не попала. А еще ей было противно за себя. И зачем она ему тут помогала недавно? Дура!

— Послушай, я польщена, что ты считаешь старенький домик тети Клаши недвижимостью на море, — собравшись с духом, сказала Тамара. — Но давай, мы не станем брать его в расчет, а поговорим только о нашей квартире?

— Почему? — невозмутимо парировал Николай и часто-часто заморгал покрасневшими глазами.

— Ну, хотя бы потому, что у тебя тоже есть еще одно потенциальное жилье — квартира твоей мамы.

— А ты не хорони мою маму раньше времени! Хочешь делить, так давай по справедливости, — загорячился Николай. — Тебе треть.

Тамара даже расхохоталась от такого заявления. Николай удивленно на нее покосился.

— Да, треть. И как ты собираешься делить мебель и технику? — заодно поинтересовался он.

— Половина, Коля, половина. Никаких третей, — пропела Тамара, проигнорировав его вопрос по поводу вещей. — Иначе я вообще стану жить на два дома, то здесь, то на юге. И ничего ты с этим не сделаешь.

Николай побагровел. Он вскочил с места и нервно зашагал по кухне. Налетев коленом на табуретку, поморщился и развернулся к Тамаре.

— А ты не думаешь, что и я никогда не соглашусь на твои условия?

— Что ж, — спокойно сказала Тамара, — значит, не судьба. Пусть квартира стоит, а потом ее унаследует Лёлька.

Она встала и пошла в сторону спальни, больше разговаривать здесь не о чем. От злости на Николая чуть подрагивали руки. Тамаре хотелось завизжать и кинуться на него с кулаками, но она понимала, что это только его обрадует. Делать приятное бывшему мужу, который из вредности не желает поступить по-человечески, ей не хотелось. Случилось то, чего она так опасалась. Все мужики, что ли ведут себя одинаково?

— Подожди! — повысил голос Николай. — Мы же не договорили.

Но Тамара молча зашла в спальню, плотно прикрыв дверь. Она подошла к темному окну, потянула на себя створку и долго стояла, вдыхая едва уловимые запахи сирени, влажной земли и гиацинтов. Соседка с первого этажа целыми днями возилась в маленьком палисаднике, вопреки северной погоде, взращивая самые разные цветы. А на юге уже давно настоящее лето. «Возьму билет и уеду. Что теперь здесь ждать?» — подумала Тамара, наблюдая за стайкой подростков, усевшихся внизу на скамейке. Так и придется кататься туда-сюда, пока Николай не образумится. Уступать ему ни копейки она не желала. Из вредности, из принципа, из чего угодно. С ее точки зрения — делить надо пополам и никак иначе. Хотела договориться с ним по-хорошему, потом предупредить Лёлю о том, что квартира выставлена на продажу и нужно забрать отсюда всё, что она считает нужным. Ее вещей здесь до сих пор много. Но теперь придется терпеливо ждать. И ладно. Значит, еще не пришло нужное время.

Николай размашисто шагал по улице, он до сих пор вел внутренний диалог с Тамарой, что-то доказывал ей, чему-то возмущался. Прохожие провожали его недоуменными взглядами, а Николай продолжал бормотать себе под нос доводы, которые он не успел привести Тамаре. Он решил поехать к Соне, несмотря на позднее время. Хотелось ее приободрить: жить у матери ей придется недолго. Нужно только на выходных съездить в магазин и выбрать обои и новый диван, а ремонт сделают за неделю. Выйдя из метро, Николай заблудился и долго искал дом, где жила Инесса Леонардовна. Телефон как назло разрядился, и он боялся, что вообще не сможет распознать среди высоток-близнецов тот, где его ждет Сонечка. Внутренний компас не подвел, и Николай с облегчением узнал двор, по обыкновению весь заставленный автомобилями, и основной ориентир — поликлинику. Лифт загудел и неспешно опустился вниз, кое-как отворив двери. Кабина была похожа на древний портал в потусторонний мир. Тревожный мутный свет стыдливо пытался скрыть заплеванный пол, разбитое зеркало и десятки надписей с вычурными ругательствами.

Николай то и дело возвращался мыслями к разговору с женой. Всё ей мало! Никогда не думал, что Тамара такая жадная! Ведь если представить, много ли ей надо? Она одна. Дочь пристроена. Детей малых больше не предвидится. Их квартира стоит хороших денег, а на треть можно подремонтировать дом тети Клаши и жить себе припеваючи в двух шагах от моря. Нет же, насолить ему хочет. Всё бабское самолюбие не угомонится! Ему не понравились злые мысли о Тамаре, но остановиться уже было трудно. Пока ехал, накрутил себя до трясучки.

Он нажал кнопку звонка, стараясь внутренне расслабиться: сейчас увидит Сонечку, почувствует ее тепло, положит руку на живот, где так бойко прыгает его сын. В шутку он зовет его футболистом. Новости у него хорошие, несмотря ни на что, и Соня порадуется и поймет, что тяжелый период позади и дальше они смогут спокойно и размеренно ждать появления малыша, а потом воспитывать его, любить друг друга и наслаждаться пусть и банальными, но такими приятными мелочами. Он невольно улыбался и нетерпеливым пальцем снова и снова нажимал на белую широкую кнопку. Дверь открыла Инесса Леонардовна. В полумраке Николай почти не разглядел ее лицо. Скорее к Соне!

— Здравствуйте, Инесса Леонардовна. Извините, что поздно. Я к Сонечке. Как она?

За спиной будущей тещи маячила щуплая мужская фигура. Николай мельком взглянул и на него. Интересно, кто это? Неважно. Николай сделал шаг вперед, хотя Инесса Леонардовна и продолжала истуканом стоять у двери.