К сожалению, для того чтобы создать толковую печать, требовался огромный запас энергии, и для этого подходил далеко не любой кристалл. Как я говорил ранее, я не любитель магии и поэтому освоил лишь базовые рунические печати. На увеличение силы, рефлексов, выносливости, улучшение зрения и прочее.

Открыв глаза, я ощупал лицо – царапины и порезы зарубцевались. А когда поднял рубаху, то заметил, что и гематома в районе рёбер стала светлее. Выходит, в зелёных жемчужинах небольшой запас энергии, её хватает лишь на исцеление небольших ран. Впрочем, это уже немало.

Выудив из кармана красную жемчужину, я прислушался к ощущениям. Пульсация была намного сильнее. Этот кругляш точно залечит отбитые рёбра, но, пожалуй, припасу его до лучших времён.

Кстати, а что за кошелёк я нашёл в пещерах? Вытащив из внутреннего кармана кожаный кошель и открыв его, увидел фотографию миловидной дамы с пышными окружностями. На задней стороне написано: «Навещай, когда будут деньги. Вечно твоя, М.». Тьфу. Шлюха какая-то. Это мне без надобности, вытащил фотку и швырнул в окно.

Помимо этого имелась визитка с надписью: «Союз охотников „Хищник“! Решим ваши проблемы с любой живностью». Да уж, с ходу обманывают клиентов. Это живность решила проблему с охотниками. А судя по количеству денег в кошельке, дела у этого охотника шли неважно. Всего две купюры. Пять и десять рублей.

Пятирублёвую купюру я тут же запихнул Анисиму под подушку, а десятку оставил себе. Деньги всяко пригодятся. Нужно отправиться в Хабаровск и разжиться нормальной работой. С честной оплатой, а не как у старосты.

Мои мысли прервал раскрасневшийся Анисим, ввалившийся в избу.

– Фух! Там жарища! Иди, парься. На лавке чистое полотенце и сменная одежда, как и обещал.

– Благодарствую, – кивнул я. На секунду задумался, нужно ли мне брать с собой меч. Решил, что не нужно, и вышел из избы.

Почему я не взял меч? А какой в нём смысл? В парилку его с собой не возьмёшь – раскалится и руки обожжёшь о рукоять, а оставлять его в предбаннике – то же самое, что идти в баню без меча. Если местные захотят меня прихлопнуть, то им проще баню спалить. Но на этот случай есть Гоб, он мигом решит проблему как умеет.

Баня и правда была натоплена так, что жар прямо глаза выжигал. Огненный воздух согревал изнутри и снаружи, а запаренные еловые венички выделяли приятный аромат. Усевшись на полку, я поддал парку и растворился в белёсой дымке.

Когда сознание начало туманиться, я понял, что пора охладиться. В парилке стояла бочка с ледяной водой, туда я и запрыгнул. Зачерпнул пару ковшей и вылил на голову. Разум сразу прояснился, и бодрость прокатилась по телу не хуже, чем от зелёной жемчужины. А после я снова лёг на полку и поддал парку.

Настало время и для еловых веничков. Они приятно покалывали тело, нагоняя такой жар, что казалось, он продирает до самых костей. Спустя пару минут постукиваний я собирался нырнуть в бочку, как вдруг услышал вопль Анисима.

Завернувшись в полотенце, я выскочил на улицу и увидел лесника, пятящегося назад. Анисим тыкал пальцем в сторону своей избы и заикаясь мямлил:

– Нечистый! Там нечистый!

Бедолагу трясло от ужаса, а я краем глаза заметил причину его беспокойства, промелькнувшую слева. Гоб, не подумав, постучал в окно и наткнулся на лесника, перепугав того до смерти. Я собирался успокоить Анисима, но моё внимание привлек пылающий дом старосты…

– Какого хрена? – выругался я.

Пятью минутами ранее.

Гоб, припав к земле, пополз к дому старейшины. Несмотря на то, что на улице не было ни единой живой души, гоблин предпочитал оставаться незаметным.

И это у него бы вышло, если бы не проклятые собаки. Три дворовые псины окружили зеленомордого и рыча стали раздёргивать его из стороны в сторону, ища возможность напасть.

Шавка с массивной мордой и откусанным ухом рванула вперёд, думая, что сможет тяпнуть гоблина за пятку. Вот только Гоб резко развернулся и вцепился острыми зубами собаке прямо в нос. Пёс взвизгнул от боли и рванул наутёк, а его товарищи побежали следом. Посмотрев им вслед, Гоб прошептал:

В доме слева открылось окно, и мужской голос завопил:

– Бобик, тварь! Закрой свою пасть!

– Гав, гав!

Гав, гав! – выкрикнул гоблин и побежал к дому старосты, давясь от смеха. Осмотрев дом со всех сторон, Гоб понял, что через дверь не проникнуть, она заперта. А щель в двери слишком мала, чтобы просунуть туда кинжал и поддеть засов. Зато форточки закрывались загнутым гвоздём.

Надавив на раму, гоблин вставил в образовавшееся отверстие кинжал и потянул в сторону. Древесина затрещала, раздираемая гвоздём, но форточка открылась. Гоб нырнул внутрь и на цыпочках пошёл в сторону лестницы, ведущей на второй этаж.

Слева от лестницы горела масляная лампа, освещая комнату и делая тень гоблина просто огромной. Если бы кто-то из селян не спал, то уже бы побежал разносить сплетни о том, что в доме старосты живут демоны. Гоб протянул костлявую лапу и немного убавил огонь, тень тут же стала меньше.

Сверху доносился оглушительный храп. Гоб поднялся наверх и осторожно толкнул дверь спальни. Она тихонько скрипнула, и храп на мгновение прекратился. Гоблин застыл, боясь шелохнуться, но через пару секунд храп продолжился.

Войдя в комнату, Гоб понял, что храпят трое. Мужчина и две женщины, спящие у него на груди. Обойдя кровать слева, он заметил блестящий ключ на шее старосты. Казалось бы, возьми и открой сейф, но сельские красотки ужасно мешались, а длины лап чертовски не хватало, чтобы достать ключ.

Гоб забрался на тумбочку и, стараясь не дышать, поставил одну ногу на грядушку кровати. Раскорячившись, он поддел лезвием кинжала длинную верёвку, на которой висел ключ, и подтянул к себе. Ключ щекотнул старосту по пузу, и тот по-дурацки хихикнул и пробормотал:

– Муся, ну ты чего. Ночь на дворе. Ещё успеем… Хр-р-р…

Тихонько выдохнув, гоблин подхватил ключ второй рукой и аккуратно срезал его с верёвки. Концы верёвки скользнули по губам старосты, и тот снова начал бормотать:

– Иди ко мне, лапуль. Я тоже тебя люблю. – Староста выпятил губы, ожидая поцелуй. – Ну? Ты идёшь?

Гоблин панически соображал, что делать, но не придумал ничего лучше, чем, уперевшись руками в стену, поднести пятку к губам старосты. Слюнявый рот чмокнул ступню, понял, что этого маловато, приоткрылся и лизнул кожу гоблина. Гоба перекосило от отвращения, а староста улыбнулся и мирно засопел.

Зеленомордый медленно оттолкнулся от грядушки и, перенеся вес тела на тумбочку, спустился с неё. Посмотрев на свою ногу, он с омерзением вытер её о ковёр. Оставалось самое простое. Открыть сейф.

Гоб подошёл к стальному ящику, вставил ключ в замочную скважину и осторожно повернул. Механизм был отлично смазан, из-за чего ключ повернулся беззвучно. Гоблин аккуратно потянул ручку на себя, и проклятые петли, удерживавшие стальную дверь, завизжали так, будто кошке наступили на хвост.

Гоблин растерянно уставился на старосту, вскочившего с кровати. Он что-то кричал и судорожно чиркал спичками. А в голове гоблина нёсся поток мыслей:

С силой дёрнув на себя дверцу, гоблин схватил увесистый мешочек и рванул на выход. За спиной полыхнуло пламя, а через секунду раздался вопль старосты:

– Демон! Демон!!! На помощь!

Гоб слетел по лестнице, едва не рухнув. Развернувшись на пятках в сторону открытой форточки, гоблин случайно задел масляную лампу украденным мешком. Лампа со звоном разлетелась на тысячу осколков, залив пол маслом, которое тут же вспыхнуло.