Рецензенты:

Алексеев С.В., доктор исторических наук,

Володихин Д.М., доктор исторических наук

© Богданов А.П., составление, комментарии, вступ. статья, 2022

© Издательская группа «Альма Матер», оригинал-макет, оформление, 2023

© «Гаудеамус», 2023

Андрей Иванович Лызлов (ок. 1655–1697) – не первый из русских историков, создавших свои ученые труды до реформ Петра I, но величайший из них. Игнатий Римский-Корсаков (ок. 1639–1701) создал совершенный для тех времен научный труд по генеалогии на десятилетие раньше «Скифской истории». Сильвестр Медведев (1641–1691) основал на архивных документах глубокое историко-политическое исследование Московского восстания 1682 г. раньше на шесть лет, когда его младший коллега еще не взялся за научный труд, но лишь готовился сопровождать канцлера и генералиссимуса В.В. Голицына в Первый Крымский поход.

Труды Римского-Корсакова и Медведева великолепны. Но по масштабу проблемы, охвату источников и глубине исторического анализа книга Лызлова намного превзошла их. Она в каком-то смысле до сих пор остается несравненной. Автор взялся описать взаимоотношения кочевых и оседлых народов в Европе и Азии, на Аравийском полуострове и в Северной Африке с древнейших времен, с войн греков и персов со скифами, до XVII в. Для того чтобы разобраться в этом, он привлек всю доступную в его время русскую, польскую и западноевропейскую историографию.

Мастерство, проявленное им в работе с этими сложными и объемными источниками, поражает. Еще больше радует и удивляет глубина исторической мысли автора, писавшего за несколько лет до начала реформ Петра I. Все его западные предшественники и источники со времен античности до XVII в. делили страны и народы на избранные, положительные, будь то эллины или христиане-католики, и исконно злодейские – варварские, языческие, магометанские. Истребление последних представлялось единственным способом разрешения конфликтов. Огромное давление этой концепции, выраженное в том числе в описании событий, не могло не сказаться на труде Лызлова. Тем не менее, он сформировал и обосновал свой, русский взгляд на мир, в котором народы и государства сами по себе не хороши и не плохи, их качества зависят от множества изменяющихся условий, а благой целью является такое изменение в жизни смертельных, казалось бы, врагов, которое даст всем добрый и постоянный мир.

Вы скажете, что эта мысль Лызлова естественна. Мы-то всегда считаем представителей других рас, народов, государств и вероисповеданий такими же людьми, как мы. Мы, как и русский ученый XVII в., объясняем себе их временную, нарушающую человеческие законы враждебность особенностью их культуры, общества и политического устройства. Причем особенность, исправимую без уничтожения их верований, государств и самих народов, как предлагает и навязывает западная концепция мира.

Нам, знакомым с опытом 300 с лишним лет, прошедших после завершения «Скифской истории», это сравнительно легко. Только прочность западной парадигмы непременного истребления варваров эллинами создает некоторые сомнения в нашем светлом и оптимистичном взгляде на многоликий людской мир. А можно ли изменить Запад и искоренить его нацизм? – Иногда сомневаемся мы. Лызлову, начинавшему осмыслять поставленную им в «Скифской истории» проблему о крестовом походе христианских государств (России, Священной Римской империи, Речи Посполитой и Венеции) против «врагов Креста Христова», турок и татар, прийти к человечному пониманию истории было намного труднее. Он пришел к письменному столу прямо из боя.

Блеск священной войны виден на страницах его книги. Но итог его размышлений все же иной. Призывая, как храбрый воин и дворянин, разгромить старого врага «во дни наша», он в то же время показал, как много народов и государств были смертельными врагами, а ныне, с изменением условий, не просто живут в прочном мире, но стали надежными друзьями и союзниками. Понимание, что любой самый страшный враг – все же человек, победило. «Грех напрасно убивать, они такие же люди», – скажет затем А.В. Суворов в «Науке побеждать» по-русски. Это наше с вами мировоззрение впервые научно обосновано в «Скифской истории».

Классическое издание текста «Скифской истории» вышло в 1990 г.[1] Сегодня оно нуждается в серьезном дополнении и обновлении, которое и сделано в новом академическом издании.

Прежде всего, в книгу добавлен важнейший первый раздел с детальным рассказом о жизни и творчестве Андрея Ивановича Лызлова в контексте реальных проблем его времени: политических, социальных и идейных. Без этого невозможно понять, каким образом в России, за много лет до реформ Петра I, появился не просто научный труд, но фундаментальная историческая монография по истории Евразии.

Ответ на этот вопрос оказался прост по сути, хотя сложен по объему и разнообразию необходимых исследований: не книга Лызлова «намного опережала свое время», а мы неверно представляли себе предпетровскую Россию. Культурная среда Москвы и высшего слоя дворянства, к которому относился автор «Скифской истории», не просто была готова к эпохе преобразований, но уже вошла в нее в период юности царя, с которым эти реформы связаны в нашем сознании. Чтобы понять ученую книгу Лызлова, с восторгом принятую читателями его времени, мы радикально меняем взгляды коллег-историков и современных читателей на русское общество, которое начало преобразования «до Петра и без Петра».

Хотелось бы надеяться, что, прочтя эту новую часть книги, люди перестанут восклицать «Как же так?» и «Не может быть!» при знакомстве с самим текстом «Скифской истории». При его издании по тому же, что прежде, Синодальному списку начала 1690‑х гг., очень близкому ко времени написания сочинения, научно-справочный аппарат сохранен и приумножен. Ранее он был разбит на множество сегментов: ссылки и пометы на полях, замечания под строкой, справки в вынесенных за текст комментариях и аннотированном указателе имен. Для сегодняшнего издателя и, что гораздо важнее, читателя справиться с таким разнообразием оказалось трудно. Важнейшие для самого Лызлова ссылки на источники и комментарии, а также уточненные нами справки о людях и событиях сведены в крепко прибитом к тексту подстрочнике.

Новое издание не повторит судьбу прежнего, которое пираты постоянно оставляли «голым», как будто «Скифская история» – род летописи, а не научное исследование. Пиратские переиздания нашего текста в искалеченном и урезанном виде имели важную функцию: приведенный в убожество текст Лызлова соответствовал представлению отсталых историков и читателей о невысоком уровне русской культуры конца XVII в. Теперь же, чтобы искалечить текст, разбойникам придется с корнем выдирать из него подстрочные примечания одно за другим.

Приложения также улучшены. К классической статье Е.В. Чистяковой о рукописях «Скифской истории» прибавлена не ее краткая биографии Лызлова, как в прежнем издании, но ее же большая, совместная с М.П. Лукичевым публикация главных биографических документов первого русского историка. Уточнена по новым данным наша обширная статья о работе Лызлова над источниками: она дает уникальную возможность шаг за шагом проследить ход размышлений и реально оценить методы исторического исследования автора. Прибавлена статья об оценке историком исламского фактора в геополитике, и показано, почему Лызлов отказался считать войны с Османской империей и Крымским ханством экзистенциальным противостоянием христианского Запада и мусульманского Востока, как на этом настаивали новые западные крестоносцы. Указатель имен со ссылками на листы рукописи сохранен, поскольку Лызлов стоял у самых истоков научного именования исторических героев и без указателя разобраться в них трудно, но развернутые справки из него исключены (они вошли в подстрочник).