Норушка вздохнула.

– Вы же меняетесь. И не только сами меняетесь, но и люди вокруг тоже. Нельзя жить с закрытыми глазами, решив раз и навсегда, что вот это твоя подруга… Есть ведь не только ты, но и она! Её мнение. А это самое её мнение оказалось завистливым и жадным. Или вот ты думала, что твой муж – это навсегда! А если он тоже меняется и превращается в кого-то незнакомого?

– Ты так говоришь, будто много кого знаешь! – невесело рассмеялась Таня.

– Знаю, конечно. Я же не только тут бываю, а по всему дому бегаю… Знаешь, как много можно увидеть, когда люди думают, что за ними никто не наблюдает? Ээээ, да ты сейчас уснёшь! Давай-давай, иди в комнату, там диван хороший.

Таня помотала головой – не хотелось терять эту игру собственного воображения.

Нет, ну правда! Жалко же. Когда ещё можно поговорить с мышкой-норушкой?

– Мышка-норушка, как в сказке про Машу и медведя… – пробормотала Таня, засыпая. – И колокольчик там был. Медведь играл в жмурки…

– Ну вот, а говоришь, что не знаешь, кто такие норуши! – покачала головой Танина «игра воображения». – Всё вы знаете, только забыли, и вспоминаете или когда детям да внукам рассказываете, или когда в полусне! Ээээхх вы!

Норушь пробежала по спинке дивана, заглянула в лицо спящей Тани и покачала головой:

– И сыр в холодильник не убрала. И печенье не прикрыла… Ну ладно, я присмотрю – жалко же девочку. Да и дому кто-то нужен – правильный!

Она хозяйственно пробежала по дому, насмешливо пофыркала, вспоминая визит той разодетой фифы, которая так презрительно смотрела на норушный дом, по недоразумению доставшийся ей в наследство.

– Тоже мне… бабушатник! Да что бы ты ещё понимала, дурищa! А была-то такой славной девочкой… И откуда что берётся? Никогда я этого не пойму! Ну да ладно, зато она привела в дом Таню. А вот как с ней получится – аж самой интересно!

Утром Таня даже не сразу осознала, где находится. Правда, ей было так спокойно и хорошо, так уютно и мирно, что хотелось завернуться в плед и спать ещё пару-тройку лет!

Именно плед и помог вспомнить – это был подарок мужа на первую, и как теперь очевидно, последнюю годовщину их свадьбы.

– Зачем я его взяла? Наверное, автоматически! Надо было оставить… Сегодня пойду и куплю новый! – решила она. – Забавный мне вчера сон снился. Про мышку-норушку-говорушку… Даже жалко, что это был сон! Хотела бы я такую мышку наяву повстречать! Но… но я уже взрослая, в сказки верить поздновато!

– Правда? – довольно-таки мрачно уточнил кто-то.

– Ну да… – уверенно начала было Таня, а потом, повернув голову к окну, замерла на месте. – Ой, мамочки…

– Потрясающе! Вчера она со мной полночи разговоры разговаривает, а сегодня словно первый раз увидела! – сидя на подоконнике, возмущённо ответила ей…

– Мышь, ой, то есть норушь! Мне что, вчера не мерещилось? – ахнула Таня, схватившись за виски.

– Нет, ну это же даже невежливо! Мышью обозвала, в мерещении заподозрила, ещё сыром попрекни, который мы вчера с тобой грызли! – хмуро выдала слишком крупная для мыши и явно отчётливо говорящая… норушь.

Таня теперь отчётливо видела, что это существо наверняка не плод её воображения… ну, или ей пора лечиться в специализированном учреждении.

– Так, с тобой всё понятно! Ты такая же, как… как почти все вы! – оскорблённо воскликнула её собеседница. – А раз так, ПРОЩАЙ!

Она шустро шмыгнула по подоконнику, стремительно спустилась по занавеске вниз и метнулась в коридор.

– Стой! Стой, пожалуйста! Не уходи! Я… я не хотела тебя обидеть! Просто… в это же сложно поверить.

– Ты уж как-нибудь сама реши, просто тебе или нет! – возмущённый голосок из коридора подстегнул Танины способности к убеждению.

– Я тебе верю! – ночной разговор вспомнился так отчётливо… – Пожалуйста, не уходи! Ну пожалуйста!

Так отчаянно хотелось возвращения дивного чувства предвкушения чего-то приятного впереди. Оно бывает в детстве, а потом приходит всё реже и реже…

– Я… я хочу, чтобы ты попробовала разные сыры. И крекеры, и что ты ещё любишь? Мне так нужно с кем-нибудь поговорить!

Невольно вспомнилось холодное и раздражённое выражение на лице мамы и презрительное фырканье сестры. Нет, с ними говорить уже не хочется…

– Я хочу с тобой поговорить! – уверенно поправилась Таня. – Мне… мне больше не с кем. А ты мне вчера так помогла! Спасибо тебе!

– Ну, раз спасибо, то ты ещё небезнадёжна, – ворчливо отозвалась норушь, парадоксальным образом появившись вовсе не из коридора, а из-за шкафа у окна. – Так что ты там про сыр говорила? И вообще, у нас как-то мало продуктов!

Через сорок минут Таня вернулась из магазинов с несколькими пакетами.

– Ну вот… другое дело! – одобрила её норушь. – Давай, показывай! Ты всё купила, что я тебе сказала? А это вот что? А это? Такого я не видела…

Таня ловко разбирала покупки, демонстрировала норуши незнакомые ей продукты, соображая, что бабушка, которая тут раньше жила, явно покупала привычное и доступное, а это значит, что она может угостить свою собеседницу и истинную хозяйку квартиры чем-то новеньким-вкусненьким.

Завтрак проходил в исключительно мирной, аппетитной и приятной атмосфере, и тут Таня осознала, что плакать о своей разбитой и загубленной жизни ей как-то и не хочется.

– И вообще, кто сказал, что у меня что-то разбито? – на этот вопрос Таня ответа так и не нашла, а поэтому отбросила его в сторону как нечто абсолютно ненужное.

Звонок смартфона отвлёк честную компанию, с азартом спорящую о том, стоят ли внимания приличных людей и норушей сыры с плесенью или нет.

– Ээээ, Дима звонит… – изумлённо сказала Татьяна, покосившись на экран смартфона.

Дима звонил жене и морщился…

Нет, это была вовсе даже не его идея, а его мамы! Сам Димочка был свято уверен, что невзрачная, с его точки зрения, Таня, никогда всерьёз и не думала от него уходить…

– Так… поистерит, порыдает у тёщи, да и обратно приползёт – там-то ей точно не рады будут! Да и потом… где она такого мужчину себе ещё отхватит? Вообще смешно и думать! Устроила тут скандал на ровном месте!

На самом деле Дима чувствовал себя слегка виновато – ну да, да… попался как последний дурак! Но кто заставлял Таньку приходить раньше времени? Ещё и Надюха чего-то полезла на рожон, да стала выступать, нет бы промолчать, а ещё лучше и вовсе не вылезать. Ну повизжала бы Танька, поплакала, да и успокоилась бы.

«Бабы! Вот как устроят какое-то шоу, так не отвертишься…» – думал Дима после ухода жены.

Надя крутилась вокруг, старательно изображая из себя ужепочтижену, и тут раздался звонок домофона – пришла Димина мама!

– Да что ж за день-то такой? – возопил обиженный на жизнь красавец.

Если до сего момента какой-то проблемы Димочке и не хватало, то этот дефицит был полностью восполнен…

– Дима? – мама узрела Надю и иронично подняла правую бровь. – Я что-то пропустила?

– Мам, это… это Надя.

– Очень приятно! – поприветствовала Антонина Сергеевна очень красивую, но не очень одетую девицу тоном, от которого на окнах вполне могла появиться изморозь…

– Странно… мне казалось, что мою невестку зовут Таня и она выглядит слегка иначе. Вроде на память я не жалуюсь!

– Мам, это… это подруга Тани. Ты, наверное, не помнишь её… она была у нас на свадьбе.