Покончив со «Штерном» и «Пари-матч», она погрузилась в длинную историю в «Огги» – об итальянском поп-певце, чья третья жена подала на развод из-за его связи с умственно отсталой четырнадцатилетней дочерью от первого брака. Дочь и отца сфотографировали в римском ночном клубе. За столом с ними сидели, как гласила подпись к фотографии, известный кинопродюсер Альдо Сгрои и его постоянная спутница Аида Баттипалья.

Лейла слегка торжествующе улыбнулась. Она не стремилась к высшему свету, но получала удовольствие, общаясь с настоящими знаменитостями, а эти двое были во вторник вечером на приеме у ее брата прямо здесь, в доме номер 12. И разве не Лейла развозила гостей по домам, и мисс Баттипалью в том числе? Она высадила дам, одну за другой, в Вест-Энде.

Прекрасные большие глаза Лейлы, темные от теней и грима, редко моргали из-за обилия краски. Но сейчас она растерянно заморгала, и глаза ее сузились от попыток убедиться в том, что она видит именно то, что есть.

Альдо Сгрои, толстый молодой человек с жесткими волосами и выпученными глазами, был здесь в прошлый вторник, как и Аида Баттипалья, маленькая брюнетка с бесчисленными каскадами завитков. Но в «Огги» Альдо был худым и лысым, а Аида – крупной блондинкой.

Она набрала номер телефона брата в «роллс-ройсе». Ему, такому эмоциональному, придется объяснить все осторожно, чтобы он не начал вопить.

Около девяти тридцати зазвонил телефон на столе Неда Френча. Он не брал трубку до тех пор, пока они с Шамуном не просмотрели набор изображений Уинфилд-Хауза. Большая часть звонков Неду, строго говоря, не была связана с официальными обязанностями военной секции. Как было им заведено, ни гражданская секретарша, ни сотрудники-военнослужащие – никто, кроме Шамуна, не мог отвечать на звонки. На одиннадцатом звонке Нед поднял трубку.

– Полковник Френч.

– Извините, что приходится беспокоить, полковник. – По голосу было ясно, что П. Дж. Р. Паркинс нервничает. После бессонной ночи его деревянная вежливость исчезла, сейчас ее заменил наигранно-иронический тон. – Вы хорошо спали?

– Совсем не спал. Пришел отчет о вскрытии?

– Потому я и звоню. – Голос звучал устало.

Френч почувствовал раздражительное упрямство, может, это была реакция на бессонную ночь.

– Надеюсь, это не секретная информация, – спросил он шпика из Спецотдела. – Конечно, по телефонам канцелярии говорить небезопасно.

– Вы в этом уверены, полковник? – Последовала долгая пауза, и Нед понял, что Паркинс пытается собраться с духом. – Суть в том, что эта чертова экспертиза только предполагает, а не утверждает. Трудно разобраться, воздействовали на уже имевшиеся повреждения, чтобы убить, или нет. Сейчас у нас восемьдесят процентов за то, что это было убийство, а двадцать – что нет. В этом что-то есть, а? – спросил он кисло.

– Но вы же не можете оперировать процентами?

– Это так. Поэтому мы считаем это убийством, полковник. У нас есть ваши показания, поэтому другие пока нам не нужны.

– Нам? – спросил Нед. Короткое местоимение эхом отдалось в трубке. – Почему эту линию не прослушивали?

– Я имею в виду Билла[52] . Теперь это работа Ярда[53] . Они это дело забрали себе, и Джемпоту, то есть инспектору Малвею, придется поиграть в игры с серьезными ребятами.

– Счастливчик Джемпот.

– Да уж, и впрямь, – сказал Паркинс, прибегая к привычному для англичан языку пауз и недомолвок. – Такие вот дела, а?

– А есть надежда, что я вам не буду нужен до исхода воскресенья?

– Воскресенья? А, ну да, воскресенье. – Паркинс издал какие-то звуки, прочищая горло. – Мне сказали, что вы обращались в департамент регулирования движения и просили установить посты проверки на Ганновер-Гейт и у Макклфорд-Бридж?

– Я попросил об этом в понедельник, когда мы поняли, что должны будем контролировать въезжающий транспорт.

– А наши люди вам потребуются?

Нед немного подумал.

– Вы хотите сказать, что мы можем рассчитывать на нескольких бобби от вас, э-э, то есть из департамента регулирования движения?

– До дюжины на пост. Только скажите.

Нед дважды поднял брови, подавая знак Шамуну, и улыбнулся:

– Это было бы просто здорово, мистер Паркинс.

– Не стоит говорить об этом, полковник Френч.

– А нельзя ли получить еще несколько человек для охраны периметра? – Нед понял, что, предлагая направить полицейских, Паркинс отчасти вознаграждал его за бессонную ночь. Надо это использовать.

– Скажем, в общей сложности человек пятьдесят было бы достаточно? – спросил Паркинс.

– Да, конечно.

– Положитесь на меня, полковник.

Улыбка Неда стала еще шире.

– Тогда я могу быть спокоен – дело в надежных руках.

Он повесил трубку и повернулся, улыбаясь, к Шамуну.

– Отлично! Пятьдесят здоровенных бобби, которых ни с кем нельзя спутать, будут топать вокруг дома, привлекая к себе всеобщее внимание. Что можно было бы еще пожелать?

Шамун иронически воспринял это, повторив с напускной печалью:

– Чего можно еще пожелать?

Обычно к половине десятого Адольф Фулмер-третий уже активно включался в дела. Бад Фулмер все еще был новичком на дипломатическом поприще, а поэтому целиком полагался на сотрудников Ройса Коннела, составляющих график его встреч на день. Четверг, как он заметил, пролистывая толстый в кожаном переплете ежедневник, был не слишком напряженным. К одиннадцати он должен был быть в канцелярии, чтобы встретиться с группой американских бизнесменов, которую собрал Билл Восс. В полдень перерыв – коктейль и ранний ленч в канцелярии. На вторую половину дня в ежедневник было занесено телеинтервью с Джилиан Лэм. В шесть здесь в Уинфилде будет прием для нью-йоркской балетной труппы, недавно начавшей выступления в Лондоне. А к половине девятого ему с Пандорой предстояло отправиться в голландское посольство на неофициальный ужин с послом.

Так или иначе, подумал Бад, основные события этого дня предоставляли поводы выпить.

Он помрачнел, вспомнив, что обещал Пандоре завязать, а между тем постоянно окружен выпивкой и пьющими. Когда Бад Фулмер мрачнел, большое плоское его лицо не менялось. Но когда зазвонил телефон, глаза его слегка расширились.