– Но есть один нестандартный способ, который увеличит наши шансы, если только вы отважитесь на него, господин, – я перешёл к наиболее скользкому моменту всей ломаемой комедии.

– Говори! – рыкнул Ванул, сверкнув глазами.

– Нам придется продолжить давать ей яд в минимальных порциях. Следует сбалансировать её организм, чтобы он смог очищаться постепенно. Для этого нужно, чтобы яд поступал, но в намного меньших количествах, чем русалочья кровь Лазуранны сможет нейтрализовать.

– Это немыслимо! – воскликнул Лаксмус, который в очередной раз не смог смолчать. – Откуда вы взяли всё это? Откуда вы сами взялись, господин Шарох? Вы слишком молоды для целителя с такими знаками, уверен, что появление столь молодого и талантливого лекаря не прошло бы для меня незамеченным!

– Я вправе не раскрывать своих секретов, – с достоинством ответил я.

– И что, это гарантирует выздоровление Лазуранны? – тоже недоверчиво спросил трёхпалый король, оставив без внимания выпад лекаря.

– Нет, господин, но шансы на это существенно возрастут. Позвольте заметить, что с каждой упущенной минутой, вероятность спасения всё меньше.

– Тогда приступай! – повелел Ванул и направился к выходу из покоев.

– Мой король! – Лаксмус побежал вслед за правителем, а потом остановился и глянул на меня. В его глазах я увидел торжество, а потом и он скрылся в коридоре.

Оттуда до меня донесся истеричный голос лекаря, советующий «выгнать этого шарлатана». Мне всё стало понятно: королевский целитель нашёл козла отпущения, в котором так нуждался. Теперь, если Лазуранна умрёт, в глазах короля это будет только на моей совести.

Но мне было плевать на это. Я, наконец-то, мог приступить к лечению девушки. Первым делом я достал флакон с Верильским концентратом и развёл его водой. Получился целый стакан жидкости дымчатого цвета. Теперь следовало напоить ею Лазуранну до того, как цвет сменится на фиолетовый. Все эти инструкции дал мне Фар-Гадем на заброшенном корабле.

Я поднёс стакан к губам полукровки и приподнял её голову, чтобы облегчить приём жидкости. Больше всего я опасался, что она откажется пить. Но оказалось, что напрасно. Лазуранна выпила всё до последней капли, сверля меня при этом странным напряженным взглядом.

Я мог представить, что творится в голове полурусалки. Сначала кто-то стал травить её редким ядом, а потом появился я со столь же редкими лекарством и познаниями, как ей помочь. Но при этом я лишь претворялся целителем, ведь Лазуранна знала, что я даже не пытался прочитать ее. По крайней мере, русалка бы точно догадалась.

Затем я сделал необходимые назначения: кормить пять раз в день малыми порциями рыбного бульона; однократно добавлять четверть капли Ларфемуса Киридского, постепенно сводя дозу яда на нет.

Дальше потекли самые тяжелые часы, когда у меня не было никакой уверенности, что наложница Ванула выживет. Ведь я не лекарь. И находясь около её ложа, я очень сильно сожалел об этом. Потому что мне вдруг стало понятно – я всем сердцем хочу, чтобы Лазуранна жила. Но вскоре девушка впала в тяжёлое забытьё, и лишь с большим трудом мне удавалось различать её дыхание и чувствовать удары слабеющего сердца.

Так прошло около десяти часов, и я понял, что теряю её. Я пришёл слишком поздно – молгиры в чём-то жестоко ошиблись.

Однако я не мог и не хотел сдаваться. Я совсем не знал свою пациентку, я не слышал её голоса, я видел лишь её бледную тень, что задержалась на пороге смерти. Но я не мог оставить её там. Это стало сильнее меня. Я принялся гладить девушку по волосам, по ставшим ломкими прядям, которым так не хватало блеска, солнечного света и морских бликов. Я провёл по её полупрозрачным рукам и увидел между пальцами тонкие, высохшие перепонки, которые должны были помогать ей быстрее плавать. Я ощутил и единственное оружие, которым могла похвастаться полукровка – акулью кожу на внутренней стороне ладони. Сейчас девушка никак не могла её контролировать и острые чешуйки раскрылись. Все линии её тела отличались покатой плавностью, свойственной морскому народу. За ушами у нее обнаружились крохотные недоразвитые жабры. Пожалуй, это и две худые ноги вместо хвоста и отличало Лазуранну от обычной русалки. Но я был уверен, что девушка умела складывать свои конечности, как это делали молгиры, и в воде пользовалась ими не хуже хвоста.

Всё это натолкнуло меня на единственную мысль – почему она здесь? Почему не в море, где ей самое место? Ответ напрашивался сам собой: дело в Вануле. Понятно, что он не хотел отпускать ту, на ком хотел жениться. Я глянул в окно и увидел там гору, покрытую лесом. Не море. Это повергло меня в ещё большее недоумение. Неужели он совсем не подпускал Лазуранну к воде? Настолько, что даже запретил смотреть на море в окно?

Решение сформировалось молниеносно. Я даже не успел, как следует обдумать его. Просто во мне, подобно шквалу, нарастала необходимость сделать это, или же полурусалка умрёт прямо у меня на глазах.

Я подхватил девушку на руки прямо вместе с простынями и бегом кинулся к дверям. Там я столкнулся со служанкой Темидой и бросил ей, уже убегая по коридору:

– Передай королю, что я понёс Лазуранну к берегу моря. Она умирает!

Темида ужасно побледнела и застыла в ступоре, но потом, кажется, побежала в нужном направлении. А я вскоре столкнулся со стражниками на воротах, которые не хотели пропускать меня. Времени на объяснения и уговоры не было. Драться с ними, держа девушку, я не мог. Поэтому я сказал первое, что пришло в голову:

– Приказ короля, срочный. Будущая королева умирает, пропустить!

Они открыли мне проход, испугавшись этих слов, но вознамерились сопровождать меня. Мне было всё равно. Я не думал о последствиях. Всё, о чём я переживал в тот момент, это успеть бы донести девушку, пока жизнь ещё не покинула её тело. Её прекрасное, стройное тело, такое лёгкое, почти невесомое. Я прижимал Лазуранну к сердцу и молился Вечному океану, чтобы он помог.

Лазуранна – дочь моря, там её жизнь, её душа. И жить она может только там. Я знавал некоторых русалок и не мог представить, что одна из них смогла бы жить вне своего любимого моря, где-то взаперти, где его даже не видно. Поэтому я бежал с горы дикими скачками, постоянно рискуя свернуть себе шею на очередном повороте. Стражники следовали за мной, не то преследуя, не то охраняя. Мы миновали виллы богачей, а затем дома простых людей. Город остался позади, и островитяне удивлённо оглядывались вслед нашей процессии. Когда уклон стал меньше, бежать стало гораздо легче. Потом мы врезались в дикие прибрежные заросли и спустя десяток шагов перед нами открылось море во всей его красе.

Я приблизился к кромке воды и вошёл в неё по колено. Здесь я трепетно опустил Лазуранну в тёплое море, и оно приняло в себя свою потерянную дочь. Я не знал, чего ждать. Чуда? Я очень на него надеялся. Я верил, что крики морских птиц и ласковый шёпот волн вернут полурусалку из-за последнего порога, куда она почти окончательно ушла.

Волосы Лазуранны намокли и теперь плавали по поверхности воды подобно дивным плавникам золотых рыб. Но ничего не происходило. Она оставалась недвижна.

Я не мог поверить, что всё зря. Зачем я тогда здесь? Зачем, вообще, всё это?! Я коснулся щеки девушки, вновь молясь Вечному океану, чтобы он вернул свою дочь к жизни. На ощупь кожа Лазуранны мне показалась совсем холодной, и внутри меня что-то екнуло, когда я понял, что так и не смог помочь прекрасной полукровке.

Я не знаю, что со мной стало на том берегу. Я не слишком чувствителен к чужим бедам и повидал на своём веку немало несчастных, нищих и умирающих людей. Но было в беззащитной фигурке мёртвой Лазуранны что-то, что заставляло моё сердце сжиматься. Я совсем не знал её, но эта девушка умудрилась оставить след в моей душе, даже не пошевелив рукой и не сказав ни единого слова…

Тут меня грубо схватили и выдернули из воды и непривычных эмоций. Я оказался на самом краю сухого песка. Вокруг набежали королевские солдаты, которые выхватили из моих рук наложницу короля. Выхватил сам Ванул, глаза которого сверкали от неконтролируемой ярости.