Наконец терпение его лопнуло. Устав до тошноты от бестолкового пьяного трёпа, он раздражённо откинул в сторону удочку, сбросил с плеча контейнер с рыбой и с мрачным видом уселся на лодочный борт.

– Боря, объясни-ка мне, зачем нужно куда-то плыть, когда клюёт?! – повысив голос и дальше излагая своё мнение по этому поводу, он выдал длинную, но предельно понятную хоть кому фразу, в которой из привычных для большинства людей культурных слов были только не подлежащие трансформации предлоги и местоимения.

– Шура, ладно тебе! Ворчишь и ворчишь нынче. У тебя клюёт, а у меня – нет. Да что ты так переживаешь? Ты уже их всех достал оттуда. Поплыли лучше дальше. Рыбалки же ещё куча будет! – Борис, гримасничая, миролюбиво протянул ему кружку. – Давай с нами?

– Залей себе эту вонючую водку в ж… Именно туда! Боря, я же просил тебя по-человечески Роме больше не наливать! – раздосадованный Саша никак не мог успокоиться. Вид Романа, который почти не шевелился, сидел, понурив голову и медленно моргал, глядя в одну точку, вызвал у него приступ отчаяния.

Борис же совершенно не выглядел пьяным. Скорее подвыпившим… И то лишь самую малость. «Ну ещё бы, чтобы напоить сто тридцать килограммов живого веса, однозначно нужно ещё не одну такую бутылку!» – рассерженно покосившись на Борю, хмыкнул про себя Саша.

Сам он крайне редко выпивал днём, даже на курорте или рыбалке. В городе так и вовсе никогда. Потом начинала нестерпимо гудеть голова, затмевая болью все радости жизни, да и попросту не хотелось. А вот когда они уезжали на речку вдвоём с Борькой, тот, напротив, часто напивался в дымину. Незатейливо и просто так. В одного. Поддержки в этом деле со стороны друга ему вовсе не требовалось. Саша убеждал, уговаривал, даже ругал. Боря задумчиво слушал, что-то бессвязно лопоча в ответ. Закусывал…

Сейчас, по всем признакам, к сожалению, складывалась похожая ситуация, повлиять на которую Саша при всём желании не мог. Спасение положения было только в том, что пустую бутылку Борис уже швырнул изо всех сил в кусты. Блестящая стекляшка, кувыркаясь в воздухе, прерывисто взяла горлышком несколько раз одну и ту же свистящую низкую ноту и исчезла в густых зарослях.

– Боря, ну а мусорить-то зачем на речке? – Саша покачал головой и со вздохом полез в кустарник. Нашёл там бутылку и пристроил её в лодке.

– Шура, я же не разбил её. Ничего я не мусорю. Специально на камни не стал бросать. Может, пригодится кому для дела? – Борис попытался найти оправдание глупому поведению, продемонстрировав недюжинные способности.

Саша вместо ответа только махнул рукой.

Что случилось сегодня с Борей, понять было трудно. Выпитая им водка не могла так повлиять на его поведение хотя бы потому, что её было мало. По опыту Саша знал, что разговаривать с ним сейчас всё равно бесполезно, поэтому оставалось лишь строить догадки. Не то чтобы ему очень хотелось этим заниматься, скорее мысли обо всём, что происходило, сами бесполезным потоком исподволь засоряли мозг.

Главным и максимально странным являлось то, что Борьку подозрительно не тянуло рыбачить. Зачем он тогда приехал сюда сегодня? Для чего нужно было упорно плыть дальше и дальше, оставляя без должного внимания многообещающие места для ловли? И вот наконец когда началась рыбалка, он вышел на реку для вида. Едва замочив ноги, тут же куда-то засобирался. Почему так? Хотел подобным образом продемонстрировать новым городским знакомым, что главный и умелый рыбак здесь он? Не поймать больше всех, а, напротив, оставить всех без улова? Показать тем самым, что без его участия рыбы не будет? Этакое хвастовство наоборот? Мол, я не ловлю и больше никто не умеет. Но тут Саша неожиданно стал ловить, и планы поменялись? Поэтому надо было увезти и его с хорошего места? Что за странная комбинация для самоутверждения?

Саша понял, что потерял логику и запутался в своих рассуждениях. Удивляло это предположение ещё и потому, что звание «лучшего» и «великого» рыбака Саша присвоил другу сам, и причём весьма давно. Он трезвонил об этом не первый год направо и налево. Эти вполне себе заслуженные титулы никто и не собирался отнимать или отвоёвывать. Они даже не были никому нужны. От Бори требовалось сегодня их не покорять, а просто подтвердить. И ещё был один странный, не поддающийся никакому разумному объяснению момент. Заплыли они уже и так достаточно далеко, а Борька хотел для чего-то идти ещё дальше. Зачем терять драгоценное время, которого без того оставалось в обрез? Саша ничего не понимал…

– Когда ты в конце концов, начнёшь рыбачить, Боря? Раньше за тобой не угнаться, я же знаю это как никто другой. Не успеваю бывало сапоги натянуть, а ты уже на реке и уже поймал! Скажешь, не так? Что с тобой происходит сегодня? Разве мы так договаривались? – принялся отчитывать он друга, немного успокоившись. – Я тебя очень прошу, давай к моим пяти наловим ещё всего лишь десяток. Без тебя мне с этой задачей никак не справиться. Нам тогда рыбы хватит на всех. Потом заберём Юру – и в лагерь. К шести приплывём. Девчата ужином займутся. Я рыбки посолю. Пока то да сё. В восемь уже темнеет. Времени немного осталось, сам же понимаешь.

С этим раскладом трудно было поспорить даже ребёнку.

Боря полулежал на мелких камнях. Задумчиво смотрел на воду. Меж пальцев дымилась забытая сигарета.

– Ладно, Шура, я же не возражаю, – он вздохнул, и вяло согласился. – Но всё же вниз ещё немного сплаваем. Я хочу реку посмотреть.

– По рукам! Так тому и быть, если недолго, то можно! И если ты обещаешь мне рыбачить! Давай-ка я поведу теперь, – Саша вскочил на ноги и, шурша галькой, стал быстро сталкивать лодку на воду.

Задрожал заведённый двигатель, поплёвывая в сторону фонтанирующей струйкой водяного охлаждения. Приглушённо клацнула, включившись, передача. Саша заставил мотор выдать максимальные обороты, крутанув ребристую рукоять газа до упора. Лодка заломила изгиб, очутилась на русле и послушно выпорхнула в скольжение, похожее на стремительное планирование.

Саша, разумеется, понимал, что означали слова «посмотреть реку». Не речными красотами и таёжными пейзажами намеревался любоваться Борис. Ему, безусловно, было интересно, как ведёт себя здесь сама река. Какое течение, где перекаты, струи, ямы? Они с Борей никогда раньше не плавали вниз по течению, всегда уходили из деревни в верховья. Поэтому всё здесь было новым и незнакомым. Для Саши тоже. В другой раз такая разведка, пожалуй, могла стать полезной. Но только не сейчас, считал Саша. Нужно было торопиться ловить в любом подходящем месте. На скрупулёзное изучение не хватало времени. И потом, рассуждал он сам с собой, есть ли в пустых заплывах какой-то смысл? Река без дождей стала непривычно мелкой, не такой, какой она была всегда. Долгая засуха оголила и русло, и впадающие в него речушки. Они теперь выглядели пустынными каменистыми желобами, уходящими в лесную глушь, напоминая неровную булыжную мостовую. На дне их, теряясь среди валунов, едва серебрились тоненькие ручейки. Однако стоило воде вскоре подняться на полметра – и река вошла бы в берега, совершенно поменяв облик. Обретя другую силу, течение сместило бы перекаты, передвинуло струи, упрятало в глубину белые залысины галечных кос. Знакомая речка вновь превращалась в неизвестную!

В этом Саша пытался убедить друга, но тот настоял на своём. Смирившись, Саша плюнул на Борино упрямство и уступил его натиску. Решил, что мудрее будет не расходовать драгоценное время хотя бы на споры. Поэтому они сейчас неслись вниз по течению, разрезая русло напополам усами волн, после которых ещё долго качалась высокая прибрежная трава, плавно помахивая вслед удаляющейся моторке.

Когда обогнули крутую и затяжную излучину, увидели широкий длинный плёс. Посередине него на якоре стояла вытянутая, дощатая лодка.

Рыбак в ней поднялся на ноги, отложил удочку. Смотрел на плывущих. Борис махнул рукой, и Саша убрал газ, замедляя ход. Хотелось поговорить или просто поздороваться с первым человеком, встреченным за весь день. Когда до лодки оставалось всего ничего, Саша надавил на красную кнопку и двигатель, захлебнувшись, заглох. Они ещё медленно сближались, а Борис уже приветственно замахал рукой и закричал: