Я стал делать глубокие вдохи и протяжные выдохи, как учили на одном из тренингов на тимбилдинге. Покупатели бывают разные, стресс, все дела, и начальство заботилось о нашей психике – заказывало тренинги.

Как ни странно, дыхание помогало. Кое-как я начал последовательно соображать, а не метаться с мысли на мысль. Но в четкую картинку все равно ничего складывалось. Бабка, Николаич, чаща – их еще можно увязать. Но то, что несколько минут назад привиделось, описать не получалось. Или же моё видение – эффект от пережитого стресса при поломке машины и ночевке среди леса неизвестно где. На том же тимбилдинге рассказывали, что нервные перегрузки могут вызывать псориаз и температуру. Вполне резонно, что галлюцинации тоже. К тому же, вопрос с бабкины грибами остается открытым.

Наконец, я рискнул шевельнуться и подтянул правую руку. В пальцах все еще тепло – ключ нагрелся, но уже не кажется светящимся. Что мою догадку о галлюцинациях только подтверждает.

Шевельнувшись ещё раз, ощутил в плече саднящую боль, будто в него кто-то вцепился, а когда повернул голову, скинул с себя четыре скрюченные коряги, похожие на иссохшие пальцы. Значит, в припадке галюнов зацепился за ветки и поцарапался.

Не знаю, сколько бы еще так пролежал, но сбоку что-то дико загремело. Я перевернулся и откатился буквально на автопилоте, и очень вовремя, потому что в этот момент мимо пронеслась телега. Пыль поднялась таким плотным облаком, что видимость исчезла, я закашлялся, а когда осела, передо мной застыла все та же телега.

Две громадные лошади, или кобылы, или не знаю, кто это, фыркают и бьют копытами по грунтовке. Позади лес, уже не чисто хвойный, но и с лиственными, местами пожелтевшими деревьями. Мужик на козлах расселся коренастый, в безрукавке, широких штанах и сапогах до самых колен, а на меня смотрит подозрительно и щурит глаза. Рожа у него хитрая, деревенская и доверия не вызывает.

– Чо под колеса разлегся? – гаркнул он. – Жить надоело? Али девка бросила?

Я запоздало вспомнил, что все еще валяюсь в пыли на обочине. А с девкой мужик хорошо угадал. Зараза.

Упершись ладонями в землю, я поднялся. Плечо болит – оно дважды поцарапано. Первый раз, когда падал с дерева, второй – когда убегал от галюнов. Только вспомнил, аж передернуло. Если такое мерещится, пора к психиатру.

Мужик продолжает с ожиданием смотреть и ждать, лицо его мне совсем не нравится – так обычно смотрят продавцы, когда хотят что-то впарить. Но это явно не продавец. Скорее наоборот – изыматель. Глаза так и блестят.

– Ну? – повторил он требовательно. – Сказывай, чего валяешься под копытами?

Я кое-как отряхнул пыль с футболки и джинсов, проверил наличие мобильника в кармане. На месте. Правда, когда последний раз его доставал, сети не было. Ключ благоразумно спрятал во втором кармане на клепке.

– Да я заблудился, – честно ответил я, ведь что-то отвечать надо.

– Эвона как, – хмыкнул мужик и как-то странно покривился.

Мне снова не понравилась его ухмылка, разбойничья физиономия, картинная такая, как из кино. В деревне «Лихое» было лишь два жилых дома, а этот, откуда-то ещё приехал. Скорее всего, из конкретного захолустья, если на телеге с лошадьми. Смотрит на меня внимательно, будто реально сейчас попросит на бутылку. На всякий случай я выпрямился и расправил плечи, потому что нападение – лучшая защита. Для важности я еще и сложил руки на груди, изо всех сил надувая свои тщедушные бицепсы и сдвинул брови.

Мужик за моими стараниями наблюдал молча и, кажется оценивал – кривился то на одну, то на другую сторону. Потом будто что-то решил и махнул рукой.

– Лады, – сказал он. – Садись, довезу.

Потом подвинулся и кивнул на место с собой на козлах. Я на таких повозках не ездил сроду, а недавний опыт знакомства с бабкой как бы намекал – с этими деревенскими надо поосторожнее. Одна в еду какой-то дряни подсыпала, другой послал в лес. Да так послал, что… Но прикинул – я все равно непонятно где. Пешком везде далеко будет, а так – хоть подвезет.

Поэтому я молча подошел к телеге, она скрипнула, когда не нее влез и сел на козлы. Мужик тут же шлепнул поводьями и гаркнул зычно:

– Ну, пшли!

Кони заржали и рванули с места с такой силой что меня, перекинуло назад в телегу. К счастью там оказалось сено, и при падении только стукнулся локтем обо что-то.

– Ты нормальный вообще, мужик? – высовываясь из-за края бешено несущейся брички, спросил я.

Деревья мелькали, как ненормальные, из-под копыт пыль, два лошадиных крупа попеременно вскидываются вместе с хвостами, а меня подкидывает и швыряет. Опасливо оглянувшись и крепко держась за деревянный борт, я узрел позади телеги такое пылевое облако, что не видно дороги. Лошадиный Шумахер, ёлки-палки.

– Нравится? – с нескрываемой гордостью спросил мужик, с ухмылкой косясь на меня через плечо. – Корчеванскеи кони. Выменял у тамошних коневодов. Ихний конник их за мешок пуговиц продал. Полено недопиленное! Корчеванских коней? Прикинь?! Ну я и предложил ему пуговок. Нормальных железных, они у себя таких не далают. Но кони-то! Кони!

Будто в подтверждение значимости слов, он присвистнул и снова стеганул животных вожжами. Те заржали и полетели еще быстрей, у меня аж глаза заслезились от встречного ветра. Продолжая сидеть в сене и держась за край, я пытался осмыслить сказанное. Корчеванские кони ладно. Может тут ещё деревенька какая, что реально такую породу вывели. Но кто коней на пуговицы меняет в наше время? Или они тут все чудо-грибы едят?

– Э… – пытаясь быть культурным, все-таки человек помочь вызвался, я проговорил, отплевываясь от пыли, – а мы куда едем?

– Как куда? – изумился мужик и оглянулся на меня с круглыми глазами. – В Ганопать. В деревню-то.

– Зачем? – еще осторожней поинтересовался я, прикидывая, была ли на карте эта деревня, и сплюнул – в рот влетела муха.

Глаза мужика стали еще удивленнее.

– Ты с какой ёлки упал? – спросил он.

Отвечать, что от истины он не так далек, не стал, но все же умудрился, несмотря на скорость, вылезти из сена, а то как-то невежливо, и даже сгибаясь и шатаясь, сесть обратно на козлы. Правда держаться за сидение под собой пришлось обеими руками. Затем проговорил, пригибаясь, чтобы новый рывок опять не откинул в телегу:

– Сказал же – заблудился.

– Заблудился, он, – усмехнулся мужик. – Ладно. Не хошь говорить, не говори. Если из-за девки, то понятно. Никто не хочет признаваться в таком.

У меня так накипело от всех событий этой ночи, что я нехотя все-таки ответил:

– Моя, если можно так сказать «девка» сейчас, наверное, даже не вспоминает меня. Да и какая теперь она моя.

– С полюбовником убёгла? – понимающе отозвался

Я покривился.

– Моей она похоже, не была. Так, виделись, спали. Серьезного заводить со мной ничего не захотела. Зрелый ей нужен. С квартирой в центре города, машиной-мерседесом и счетом в банке. Я пока в пролётле.

– Не работящая, – кивая, снова проговорил мужик.

– Да я как бы не против, – бросил я. – Но такое ж не за день создается. Правда она понимать этого не захтела.

Мужик сочувствующе вздохнул и хлопнул меня по плечу массивной ладонью, в другой руке удерживая сразу все поводья.

– Ну, чего уж, – крякнул он. – Дело молодое. Найдешь другую. У нас в Ганопати вон, какие девки. Кровь с молоком!

Может мужик и прав, только мне пока не до девок. С наследством надо разобраться, а сперва из этой глуши выбраться, хотя ощущение, что мужик меня завозить ещё глубже. Кони, к моему облегчению, немного снизили скорость, теперь хотя бы не подкидывает на ухабах, грозя выкинуть с телеги. Облако пыли из-под копыт уменьшилось и дышать стало легче, я даже начал вертеть головой.

Лес по краям плотный, но радостный, то есть уже весь лиственный и позитивный. Вон березки, ясени, дубы, а не хмурый сосновник. Интуитивно похлопал себя по карману, в котором ключ. Видимо, искал по привычке мобильник, но он в другом.

– Так, – чтобы как-то начать распутывать клубок непонятного, произнес я. – И что там в этом… Как ты сказал? Ганопати?