– Одну секунду, госпожа Злата!

Я резко мотнула головой – чуть снова не слетела шляпа. Какая еще секунда? Ни секунды!

Но Марген уже сам шагнул ко мне и железным голосом сообщил Тони:

– Госпожа Злата сейчас зайдет. Прикройте дверь. Мне надо сказать ей лично несколько слов.

И Тони, помедлив, послушался – кивнул и скрылся. Вместе с вновь накатившим страхом остро кольнула обида. Но что мог сделать Тони, даже если подозревал, что в ротонде что-то произошло? Марген – это мощь и власть! А я всего лишь молодая женщина, чужеземка, которую Тони увидел впервые в жизни.

Я прижалась спиной к холодному камню дворцовой стены, тихо, но отчетливо произнесла:

– Не подходите ко мне. Никогда не подходите. Иначе…

– Иначе – что? – ухмыльнулся Марген. – Да бросьте, Злата! Не получилось сегодня – получится в другой раз. Вся жизнь впереди!

– Какая жизнь?! Завтра я уеду домой!

– Не уедете. Иначе утром вы увидите не мастеров, а стражников, которые вас арестуют за невыполнение договора. Но даже отсидев положенный срок за решеткой, вам придется заплатить такую сумму, которую вы не заработаете за всю свою жизнь. Долг найдет вас везде, даже на вашем Побережье. Вы будете скитаться, просить милостыню, сидеть в долговой яме и в конце концов умрете нищей, больной, обездоленной старухой.

– Что вы от меня хотите?!

– Разве я неясно выразился в ротонде?

– Этого никогда не будет!

– Будет, будет… – ровным голосом проговорил Марген. – Я всегда получаю то, что хочу. Но я решил, что торопить вас не стану. Делайте спокойно свое дело, всё-таки это королевский заказ. А вот потом… Вы ведь разумная деловая женщина. Потом вы сами ко мне придете.

– Не приду! – я схватилась за острую дверную ручку в форме остроклювого грифа.

– Не будем заглядывать в будущее. Пока ваша задача – восстановить дворец. Выполняйте работу хорошо, чтобы не опозориться перед всем королевством. Слухи разлетаются быстро – если не справитесь, о вашей неудаче узнают и на Побережье. Нехорошо, правда? Что касается наших личных отношений…

– Нет и не может быть никаких отношений!

– …то и для них настанет свое время, – холодно завершил Марген. – А пока не распространяйтесь о том, что случилось сегодня ночью. Не сообщайте никому – это в ваших интересах. Молчите, если хотите жить.

– Перестаньте угрожать, – меня трясло, и я удивлялась, что еще могу говорить. – Раз я по глупости подписала этот договор, то сделаю порученную работу. А через год уеду, и вы меня никогда больше не увидите.

– Ох, как мне нравятся строптивые женщины… – Марген растянул узкие бледные губы и приподнял широкополую шляпу. – Всего хорошего, дорогая Злата! Отдыхайте. Впереди вас ждет еще много необычных новостей.

Глава 21. Верь в лучшее

Не помню, как я вошла во дворец и что там увидела – все плыло, туманилось, кружилось перед глазами. Я заметила лишь, что экономка Ирэна окатила меня с ног до головы неприятным взглядом и наверняка обратила внимание и на застегнутое наглухо, но помятое, испачканное белилами пальто, и на измятую шляпу.

Эта сухопарая, обсыпанная пудрой женщина о чем-то холодно заговорила со мной, но у меня не было сил ее слушать. «Прошу вас показать мою комнату и оставить одну», – коротко сказала я. Ирэна поправила платок и недовольно кивнула.

Взяв керосиновый фонарь, она повела меня через зал со скульптурами к широкой лестнице. Мы прошагали через анфиладу комнат и галерею, увешанную картинами. В другое время я бы непременно детально все рассмотрела, оценила, запомнила, но у меня не было никаких сил, чтобы приглядываться к интерьерам. Я ничего не видела из-за застилающих глаза слез.

Наконец мы пришли в небольшую комнату с узким окном, занавешенным бордовой занавеской с кистями. Обычная спальня: кровать, покрытая черным блестящим шелковым покрывалом, над ней картина в тяжелой раме – пожилая дама в богатом убранстве стоит на фоне унылого зимнего пейзажа. Возле потухшего камина – обитое темно-красным бархатом кресло на выгнутых ножках. Узкий черный платяной шкаф. На маленьком круглом столе тяжелый подсвечник с пятью зажженными свечами. Колорит довольно мрачный, но комната сносная.

– Умывальня здесь же, – Ирэна указала на дверь, спрятанную за другой бордовой занавеской. Я кивнула. Но, хотя усталость и тревоги валили меня с ног, все же поинтересовалась:

– Тишу устроили хорошо? Я имею в виду розового вершика, она прибыла со мной.

– Не беспокойтесь, – у Ирэны презрительно приподнялись уголки тонких губ. – Здесь принято достойно отвечать за чужое имущество. Так что ваш вершик в порядке.

– Она вовсе не имущество, – хмуро проговорила я. – Она разумное живое существо!

Ирэна хмыкнула:

– Кем бы она ни была, но раз уж вы приехали с ней во дворец, она считается вашей собственностью. Как и это, – Ирэна указала на мой коричневый саквояж, поставленный позади кресла.

Не было настроения спорить. Я чувствовала, что Тиша в порядке, – раз этот живой розовый клубок ухитрился найти общий язык даже с немым дворецким, а потом отыскать меня в зарослях парка, она нигде не пропадет.

– Отдыхайте, госпожа Злата, – сказала Ирэна. – Господин Марген велел вас не будить завтрашним утром – в первый день он позволяет вам набраться сил. Но он же просил напомнить, что в другие дни рабочая пора начинается ровно в восемь утра. И ни минутой позже! – строго завершила она. Тонким пальцем, похожим на белую макаронину, Ирэна указала на круглые деревянные часы с бронзовым маятником, мерно тикавшие над креслом.

Вот и еще прекрасные новости! В договоре не было таких условий.

– Подождите, – через силу проговорила я. – В документах это не отмечено. Я полагаю, что главное – выполнить задачу в установленный срок. Уверена, что я сама имею право составлять ежедневное расписание.

– Разумеется, нет, – пожала плечами Ирэна. – Работа есть работа. Начинается в восемь, заканчивается – когда выполнен дневной план, согласованный с господином Маргеном.

– И что, он будет лично за этим следить? – вздрогнула я, представив, что мне придется каждый день встречаться с эти мерзким человеком.

– Господин Марген занят государственными вопросами, – ответила Ирэна. – У него много хлопот, и он вряд ли будет приезжать сюда ежедневно. Но у господина Маргена имеется надежный человек, который готов старательно наблюдать за делами. И этот человек будет докладывать ему по особой связи обо всем, что происходит в Хрустальном дворце. Это не секрет. Вы должны знать об этом.

– И кто же этот человек?

– Это я, – холодно ответила Ирэна. – Доброй ночи.

Ирэна закрыла дверь, а я задвинула тяжелую щеколду и разрыдалась так, как не плакала, пожалуй, с того вечера, как Марис поцарапал меня мастихином. Или с того дня, как увидела его в объятьях юной брюнетки. Или… Ох, снова Марис! Опять он!

Я рыдала, когда снимала порванное бежевое платье, которое еще днем украшали деревянные пуговицы. Умывалась над глубокой медной посудиной, поливая на руки воду из тяжелого кувшина с узким горлышком, – и снова задыхалась от слез. Переодевалась в длинную, розовую, с кружевами, ночную рубашку – когда-то я ложилась в ней в супружескую постель – и опять прижимала к лицу ладони.

Глупая кукла! Наивная девчонка! С чего ты решила, что здесь, на чужой земле, тебе будет лучше, чем в родном городе? Но что мне оставалось делать? Ведь и с мужем жить было уже невозможно!

Марген не успел завершить черное дело, но я все равно чувствовала себя такой противной и грязной, будто его липкие ладони оставили на моей груди несмываемый след. И как с ним обсуждать рабочие дела? И зачем он поставил надо мной эту надсмотрщицу – Ирэну?

Я так горько плакала, что едва не забыла погасить свечи на столе. Вспомнила в последний момент – еще не хватало устроить во дворце пожар. Забравшись под тяжелое, слегка пахнувшее пылью одеяло, я перебирала события сегодняшнего дня, точно карты, хотя желала бы вовсе выкинуть их из головы. Стоило мне закрыть глаза, как передо мной стройными рядами начинали вышагивать люди, нелюди, вершики, тролли и даже драконы.