Ну зачем Человеку номер Четыре мой альбом с кисточкой? Он что – дождливой осенью будет рисовать тоскливые серые картинки? «Натюрморт четвертый. Кувшин и тарелка с кашей», – хмуро подумала я.

А Тиша? Тиша, конечно, любит всякую красоту и ей бы наверняка понравились и альбом, и кисточка, и ярко-желтая, блестящая лакированная шкатулка. Но, во-первых, у нее своего красивого богатства – полная корзинка. А во-вторых, она такая милая, добрая и старательная, что я и подумать не могу, что этот очаровательный розовый клубок может сунуть нос в мой саквояж. Стоп. У нее и носа-то, кажется, нету… А Шана? Шана, как мне показалось, существо сугубо практичное. Ей моя кисточка и вовсе ни к чему.

«Ты просто плохо разбираешься в людях! И в вершиках! – зазвенел во мне внутренний голос. Я услышала в нем интонации Мариса, и у меня задрожали губы.

Сколько раз муж кричал мне: «Да кто ты такая без своей волшебной кисточки? Да никто! Подумаешь, художница от слова «худо»! Да таких рисовальщиц, как ты, половина Побережья! Твой старик-профессор наколдовал тебе что-то, так ты и рада похвальбы получать! Заслуженная, знаменитая, прославленная… Звезда! Как есть – звезда! А вот забери у тебя кисть, так и сядешь в лужу! Кляксу – и ту не сможешь нормально изобразить!» «Это не так, – пыталась я спорить с мужем. – Кисть и альбом только помогают в работе. Если не уметь рисовать и проектировать, от них не будет никакого прока. Ты должен понимать, ты же тоже рисуешь. Вот попробуй сам!» Наивная, я протягивала ему кисть и альбом, но он только в бешенстве скидывал их со стола. «Мне твои колдовские штучки даром не нужны! Я и без них – художник! А ты… Ты просто выскочка! Повезло тебе, родилась в известной семье, у папаши с регалиями – вот и думаешь, что королева!» Я уже потом поняла, почему Марис так ни разу и не попытался ничего изобразить волшебной кистью – он боялся провала, беспокоился, что у него ничего не получится. Он, пожалуй, сломал бы мою кисть и разодрал в клочки особый альбом, если бы не боялся за свою репутацию. Все-таки мы все вертелись в одном маленьком творческом мире и мой профессор, которого Марис, конечно же, прекрасно знал, не одобрил бы такой поступок.

Мне было отчаянно жалко волшебную кисть и особый альбом. Ведь меня пригласили сюда именно как магического архитектора! Но еще больше я огорчалась оттого, что вновь оказалась в самом нелепом положении перед господином Эдвином. Такой прекрасной была наша прогулка, так мы душевно общались, беседовали – и вот я нелепо сижу на корточках возле саквояжа с платьями. Совершенно подавленная, измученная, униженная этой бестолковой кражей.

– Не надо плакать, – господин Эдвин мгновенно уловил мое настроение. Он взял меня за руки, усадил на диван рядом с Альдой и мягко проговорил. – Я уверен, что всё найдется.

Мне показалось, что он хотел меня погладить по голове, как котенка, но в последний момент передумал.

– Так что же это получается?! – резво, будто на пружинке, подскочила Альда. – Кража?! У меня в отеле?! У иноземки?! У гостьи, приглашенной дворцом?! Жуть!

Я и глазом не успела моргнуть (господин Эдвин, видимо, тоже), как Альда, словно ураган, вылетела из кабинета и во весь голос заорала: «Кра-а-жа!!!»

– Ох… что за женщина! – схватился за голову господин Эдвин. Обернулся ко мне. – Не переживайте, все решим, – и вышел вслед за ней.

Я выглянула в коридор. Тихое сумрачное пространство, казавшееся минуту назад безжизненно тихим, начало заполняться разномастным народом.

Звонко хлопали двери, выглядывали взволнованные, перепуганные люди и тролли. Выкатывались разноцветные клубки-вершики. Какой-то высокий лохматый мужчина с намыленным по уши лицом, высунувшись из номера, размахивал опасной бритвой и повторял грозным басом: «Что такое? Где бандиты?! Что такое?!» Мелкий тролль в мохнатой шапке подпрыгивал: «Притон! Притон!» и подкидывал к потолку кожаный портфель. А худощавая тетка в коротком халате, с пегим жидким хвостиком на макушке пискляво завизжала: «Пожа-а-а-ар!» – и началась невообразимая кутерьма.

Глава 13. И ключ тоже верни!

Я высунула нос из-за двери и увидела, как на тролля с портфелем, жизнерадостно восклицающего «Притон! Притон!», невзрачный постоялец из соседнего номера невозмутимо вылил большое ведро воды. «Что вы делаете?!» – завопил тролль, схватившись за мокрую шапку. Портфель мягко шмякнулся в лужу возле его сапог. «Так пожар же!» – пожал плечами постоялец. Он забрал ведро и преспокойно скрылся в своей комнате.

Не став искушать судьбу, я тоже вернулась в голубой кабинет и закрыла дверь, прислушиваясь к топоту, крикам и всплескам в коридоре. Но всё разом прекратилось, когда раздался громогласный крик Альды:

– Так! Гости, гости! Дорогие гости! Пожара – нет! Кража – раскрыта! По номерам все – ра-зош-лись!

Но постояльцы расходиться не торопились – видно, они так скучали в этом дряхлом отельчике, что хоть какое-то движение в болоте их порадовало. Альда крепко топнула ногой:

– А кто не уйдет, тот будет намывать полы! Либо платить за порчу имущества! Глядите-ка, что натворили! Устроили море-океан!

Я услышала недовольные вздохи, бурчание, ворчание, цокот каблуков, скрип дверей – народ, не желающий ни заниматься уборкой, ни платить, постепенно разбредался по комнатам. А ко мне в кабинет тут же явилась взволнованная Альда.

– Нашел ведь господин Эдвин пропажу твою! – с порога заявила она. – И воришку нашел! А ты беспокоилась! Чтобы господин Эдвин – да все не решил? Не бывает такого!

– А кто – воришка? – с замиранием сердца спросила я.

– Сейчас сама увидишь!

В коридоре раздались шаги: уверенные, четкие и мелкие, суетливые, торопливые.

Ох, неужели все-таки кто-то из вершиков? Как не хотелось бы думать о них плохо.

В кабинет шагнул незнакомый светловолосый парень в тонких очках и в черной дорожной куртке, – высокий, сухощавый, но жилистый, с напряженным лицом. Он выглядел совсем молодо – на вид лет восемнадцать, не больше.

– Это Тинк, помощник господина Эдвина! – прошептала мне Альда.

Тинк втолкнул в комнату лопоухого, серолицего, с узким, как иголка, подбородком тролля в несуразном помятом колпаке. Конечно, я сразу его узнала. Это был ехидный возница Бин, который докатил меня на драконе от Побережья до Сапфировой страны, а потом нахально выманивал деньги. Тинк держал тролля за шиворот, тот фыркал, дергался и дырявил меня мелкими злобными глазками.

Следом за Тинком вошел господин Эдвин, и у меня задрожали ладони. В его руках была резная, почти плоская, янтарно-желтая лакированная шкатулка, в которой я хранила альбом и кисть, – но уже без розовой упаковочной бумаги.

– Госпожа Злата, эта вещь принадлежит вам? – суховато спросил господин Эдвин.

– Да, это моя шкатулка. Скажите, магические предметы на месте? – взволнованно поинтересовалась я, стараясь не глядеть на тролля, который дергался и корчил немыслимые злобные рожи.

– Откройте и посмотрите, – господин Эдвин протянул мне шкатулку.

Я взяла, бережно поставила шкатулку на стол, открыла дрожащими руками. Все было на месте: и длинная магическая кисть с разноцветным радужным ворсом, и пухлый альбом с белыми и голубыми подснежниками, которые я сама изобразила на картонной обложке. Тревожась, я перелистала матовые розоватые страницы. Всё в целости – и вкладки с моими пометками и чертежами, и перечень магических предметов, написанный мелкими буковками, и даже бесполезные уже, но дорогие сердцу наброски.

– Всё в порядке, – я подняла глаза. – Благодарю вас, господа!

– Так значит, это ты, паразит такой, к нашей гостье в сумку полез?!! – вдруг заорала Альда прямо в ухо троллю Бину, и мне на секунду даже стало жалко его – представляю, какой звуковой удар он ощутил. – Лапы твои костлявые тебе бы оторвать!! Как только смог сотворить такое?!!

– Отмычка у него была, – мрачно объяснил белокурый Тинк, помощник господина Эдвина. Он слегка тряхнул тролля, и его уши колыхнулись, как тряпочки. – Собратья его и выдали – сказали, что этот Бин давно всем надоел, даже у своих приворовывает, мелким грабежом промышляет. А теперь вот, получается, и на постояльцев перешел. Шкатулку в его каморке нашли, за печкой. Только упаковку он уже ободрал.