Что это было? Какое-то воздействие теневой стороны? Нет, надо скорее добраться до магазина Ормонда и обо всем рассказать тиллуану – он наверняка сможет разобраться. И Креван… птица же уверена, что я нравлюсь Кревану…

Я поняла, что заснула, только тогда, когда проснулась и увидела, что лежу на какой-то скамье – наверно, села на нее и провалилась в сон. Неряшливо одетая женщина с мешком в руках смотрела на меня с нескрываемым сочувствием – поймав мой взгляд, она покачала головой и сказала:

– Прокляли тебя, девонька. Прокляли.

***

Алина

Я окончательно пришла в себя, когда поняла, что лежу на чем-то относительно мягком, и еще успела подумать, что мне все это приснилось. Открыв глаза, я увидела свою спальню в квартире Осмонда – тиллуан с важным видом сидел на одной из дощечек-присад и рассматривал меня в свои очки так, словно я была букашкой, а он ученым.

– Очнулась! – сообщил он. – Все идет, как надо.

– Лежите ровно, – посоветовал усталый голос Кревана. Ах, да – я же видела его, он стоял в компании с человеком с лисьей головой. Я еще успела удивиться, а Креван бросился ко мне, и все снова погрузилось в темноту…

– Что случилось? – спросила я. Появился Креван – в руке он держал что-то вроде маленькой метелки: окунал ее в чашу, а потом разбрызгивал во все стороны сиреневую жидкость, пахнущую яблоками и ландышем.

– Вас прокляли, – сообщил он, стараясь говорить спокойно, даже сурово, но в его голосе я услышала тревогу и волнение. – Когда вы взяли монету ведьмы, сработало проклятие: каждые десять минут вы засыпали на десять минут.

Я поежилась, в красках представив, чем все могло кончиться. Попала бы под какой-нибудь экипаж, и поминай, как звали. Я не сомневалась, что помянули бы меня в лучшем виде, но все же…

– Монета! – испугалась я. – Я ее не потеряла?

Не хватало еще, чтобы все надо было начинать сначала. Ормонд угукнул, извлек из густых перьев на животе знакомую монету и, показав мне, убрал обратно.

– Все в порядке. Завтра передашь клиенту в лучшем виде. У тебя осталось шестнадцать заказов. Девять твоих и семь за махнагарну.

Очередная порция сиреневой жижи прилетела мне в лицо, и я машинально тряхнула головой. Креван поставил чашу с метелкой на подоконник, сел на край кровати и спросил:

– Как вы себя чувствуете, Алина?

Нет, он и правда встревожен! И это не та тревога, которую испытывают из-за посторонних: его чувство было намного глубже. Ох, Ормонд был прав…

– Лучше, – ответила я, глядя ему в глаза и чувствуя себя какой-то растерянной дурой. – А с вами был человек-лиса, или мне померещилось?

– Это Руди Холлен, мой коллега. Изувечен теневой стороной, – теперь в голосе Кревана мне послышался далекий хруст льдинок, словно он не хотел отвечать на этот вопрос. – Дайте-ка вашу правую руку.

Я послушно протянула Кревану руку, и он завязал на моем запястье зеленый шнур с крупными узелками. Чем дольше я смотрела на него, тем неуютнее мне становилось. В извивах нити узелков чувствовалась странная угроза, словно они нашептывали что-то гадкое, пугающее.

Но неприятное ощущение быстро прошло – вскоре это была просто нитка на запястье. Где-то далеко внизу звякнул колокольчик; Ормонд потоптался на присаде и сообщил:

– Ладно, оставлю вас. Там посетитель.

Он взлетел и был таков. Хлопнула дверь, выпуская тиллуана из квартиры, и Креван сказал словно нехотя:

– Вы не представляете, Алина, как я за вас испугался.

За меня никто никогда не боялся. Родители рано умерли – погибли в автокатастрофе. Меня воспитывала тетка, которой я мешала самим своим существованием, и она легким движением руки выкинула меня из дома, как только я поступила в универ. На факультете у меня появились подруги, но что им обо мне переживать?

И вот Кревану было не все равно, и он говорил об этом искренне. Я смотрела на него, и в груди разливалось тепло – солнечное, весеннее, радостное.

– Это непривычно, – призналась я. – Мы знакомы всего один день, а вы…

Креван вопросительно поднял бровь.

– Что? Не должен волноваться?

– Ну да, – вздохнула я и поняла, что вступаю на какую-то зыбкую почву и могу утонуть. – У меня нет семьи. Моей тетке наплевать, жива я или нет. Мои подруги и не вспомнят обо мне после каникул. А вы, человек, которого я знаю так немного…

Я сделала паузу, понимая, что сейчас окончательно наворочу ерунды, и добавила:

– Вы хороший человек, Креван. Спасибо, что спасли меня от этого проклятия. А что за нить?

– Нить контроля, – ответил Креван. Кажется, ему тоже стало спокойнее, когда разговор свернул в другое русло. – Теперь вы как законопослушная представительница теневой стороны официально зарегистрированы в инквизиции. Если случится что-то еще, я всегда успею прийти к вам на помощь.

Интересно, есть ли у него подруга? Любовница, невеста, хоть кто-нибудь? Весь вид Кревана, вся его натура, будто бы забрасывали крючок в душу, привлекая и заставляя думать о себе – так почему у меня тогда чувство, будто он одинок?

– Спасибо, – снова сказала я. И вот сейчас он снова улыбнется, потому что со мной все в порядке, встанет и уйдет заниматься своими делами – у него ведь наверняка уйма дел. А я не хотела, чтобы он уходил.

– Вы как-то странно на меня смотрите, – заметил Креван.

– Придумала кое-что, – выпалила я. – Так, маленький способ еще раз поблагодарить вас. Тут есть нормальная кухня?

Креван

Мне редко приходилось чувствовать себя неловко или неудобно – и вот сейчас был как раз такой момент.

Сам удивляюсь, но мне это нравилось.

Кухни в квартирах в доме Ормонда годились разве что на то, чтобы приготовить кофе и яичницу – на большее крошечные плитки были неспособны. Но тиллуан любил отобедать, как следует, хорошо готовил и, когда мы спустились в магазин и Алина попросила у него доступ на кухню, удивленно посмотрел на нее и спросил:

– И что, хочешь сказать, что умеешь готовить?

– Я, конечно, не Джейми Оливер, – судя по интонации, это был какой-то уважаемый кулинар в родном мире Алины, – но кое-что могу. Если хотите, то и вас угощу.

Тиллуан вздыбил перья.

– Ну еще бы! Ты будешь стряпать на моей кухне, а мне что, после этого, только сковородку облизать? Нет уж, если тут будет ужин, то только с моей порцией. Солидной такой. Приличной.

Алина улыбнулась и, протянув руку, погладила Ормонда по крылу. Тот замер, оторопев от подобной фамильярности – он считал себя намного выше и значительнее людей и теперь смотрел на Алину так, словно прикидывал, как заклевать ее за дерзость.

– Обязательно будет порция, – заверила она и о чем-то негромко спросила его на ухо. Тиллуан нахмурился, кивнул и сообщил:

– Это все есть. Грибы сейчас закажу.

Я стоял рядом с витриной, рассматривая твердые духи для облегчения дыхания, и пытался справиться с неловкостью. Иномирянка собиралась приготовить для меня ужин. В этом было что-то очень славное, домашнее, почти семейное. И я никогда не пропускал к себе мысли об этом.

Зачем думать о том, чего никогда не получишь? Инквизиторы живут в одиночку – мы слишком часто соприкасаемся с теневой стороной, чтобы нормайсы включили нас в свою солидную семейную жизнь. И вот очаровательная девушка собиралась что-то для меня приготовить, и это было так неожиданно, что я растерялся.

Вскоре мы прошли на кухню Ормонда – большую, просторную. Иногда он угощал меня здесь чашкой кофе с пирогом: они всегда были очень маленькими, тиллуан говорил, что так надо для того, чтобы ощутить палитру вкуса во всем ее великолепном многообразии. Я считал, что такие размеры угощения связаны исключительно с его прижимистостью, но держал свое мнение при себе. Ормонд пролетел к морозильному шкафу, открыл его и распорядился:

– Давай, чувствуй себя, как дома.

Алина заглянула внутрь и задумчиво сказала:

– У нас тоже есть холодильники, но немного не такие. Что это?