— Полагаю, нисколько.

— Никого. Так что, если даже не получится вас переубедить, я хоть немного, как вы говорите, разомну язык.

В этот момент слева от бункерной двери загорелась белая полоска. Моя способность восстановилась.

— Рота, подъём! — тут же я прикрикнул на Порохова, забыв про призрака. И заодно приготовил свои энергетические руки на случай, если командир проснётся неадекватным.

К моему счастью, он был в норме.

Без лишних слов, я выпрыгнул из своего тела, подошёл к лазейке, просунул руку в нишу и дёрнул за холодную веревку. А затем, под ошеломлённый взгляд командира, принялся создавать проход в бункер.

Надеюсь, это была последняя задержка в нашем пути обратно на поверхность.

Главная база проекта «Вторжение».

Кабинет начальника войсковой части.

13 июня 2024 года.

Московское время — 20:21.

Аномальное время — 02:06.

Несмотря на то, что отбой отгремел аж четыре часа назад, подполковник Кудрин по-прежнему находился на своём рабочем месте. Компанию ему составляли его замы Жикин и Валунин. Здесь же находился новый заместитель по научной части профессор Ногтев. Тот самый, которого удалось спасти в научном центре.

Вид у всех был подавленный. И причина на то была весьма серьёзная — потеря сразу двух боевых отрядов.

Кудрин отошёл от окна, из которого всё ещё светило заходящее за горизонт солнце, и уселся в своё кресло. Затем взял со стола планшет и включил на нём видеозапись, сделанную дроном-разведчиком в Рязань-ЭКСПО двенадцать часов назад.

Уже в который раз подполковник смотрел, как отряды Порохова и Кулакова объединяются возле спуска в подземную станцию. Как яростно они отстреливают заражённых. Как приближается к ним орда диких под предводительством сразу двух башен.

Затем бойцы скрываются в здании, а после этого происходит взрыв.

Вроде бы всё сделано грамотно. Зашли внутри и завалили за собой проход, чтобы враги не смогли продолжить преследование.

Только вот у тварей было своё мнение на этот счёт. Уже через пару минут одна из башен, хорошенько разбежавшись, прыгнула высоко вверх, метров на пятнадцать, и там сгруппировалась. А затем, словно пушечное ядро, упала прямо на развалины. А дальше произошёл эффект, который больше напоминал результат падения не ядра, а авиабомбы. Прогремел взрыв, который создал для тварей новый проход в подземку. Благодаря этому бесчисленная орда, подобно воронке, устремилась вниз, вслед за боевыми отрядами.

На этом видеозапись заканчивалась.

— Таких бойцов потеряли… — разочарованно рыкнув, Кудрин небрежно бросил планшет на стол и окинул заместителей расстроенным взглядом. Затем достал из ящика стола поллитровую бутылку водки и разлил её содержимое в четыре гранёных стакана. А после поставил пустую тару на пол рядом с ещё тремя такими же.

— За ребят, — подавленным голосом произнёс майор Жикин.

Мужчины поддержали его квиком и молча выпили.

— Надо было просто сжечь весь этот чёртов Comic Con «Солнцепёками», — сквозь зубы выдавил из себя Кудрин. — Вместо этого мы отправили два отряда прямо на смерть. Чёрт возьми! О чём мы только думали?

Подполковника Кудрина нельзя было назвать эмоциональным человеком. За годы службы он уже привык к этой неотъемлемой черте своей профессии — к потере товарищей. Знал, что это неизбежно. И понимал, что голову постоянно нужно держать холодной, чтобы не сойти с ума.

Тем не менее, срывы у него периодически случались. Ведь он не из металла сделан. И вот сейчас, после волны серьёзных неудач, которую в итоге добила потеря, пожалуй, лучшего боевого отряда в проекте «Вторжение», срыв случился вновь.

А лучший способ сохранить нервы в таких случаях, как сам себя убеждал подполковник, было именно спиртное. «Пара-тройка хороших товарищей и побольше крепкого алкоголя заменяют целую армию психологов», — всегда говорил он.

— Пока мы не научимся добывать основу иными способами, нельзя применять такие грубые методы, как артиллерийский обстрел, — спокойно проговорил профессор Ногтев. Из всех присутствующих он наименее эмоционально воспринял новость о потере боевых отрядов в Рязань-ЭКСПО. — К тому же нельзя подвергать риску подземную базу.

— Да ничего не случилось бы с вашей базой, — грозно посмотрел Кудрин на Ногтева. — На то она и подземная, чтобы никаких бомбардировок не бояться. Там хоть ядерное оружие применяй, в бункере это не почувствуют.

— Всё намного сложнее, товарищ подполковник, — не согласился профессор. — Не так просто эти исследования проводились настолько глубоко. То, что там создавалось, нельзя лишний раз тревожить.

— Тревожить? — нахмурился Жикин. — Вы так, говорите, будто там Кинг Конг спит и его ни в коем случае нельзя будить.

Профессор на это ничего не ответил. Но по его лицу можно было рассмотреть едва уловимую усмешку. Впрочем, Валунин, который сидел напротив Ногтева, разглядеть её смог и не смог оставить это без комментария:

— Вижу, вам есть, что сказать по этому поводу. Может, уже расскажите, что такого секретного в этом бункере?

Как сегодня выяснилось, профессор Ногтев, являясь одним из ведущих биологов страны, имел непосредственное отношение к объекту №1812. Он был одним из тех, кто проводил исследования в секретном бункере, что находится под Рязань-ЭКСПО.

По этой же причине несколько дней назад отряд Порохова внепланового отправился на миссию в научном центре. Это было необходимо, чтобы спасти очень важного учёного, который курировал тайные государственные исследования.

— Я бы с радостью рассказал вам больше, но это совершенно секретно, — ответил профессор на замечание Валунина.

— А мы чем с вами занимаемся? — усмехнулся Жикин. — Участие в проекте «Вторжение» предоставляет недостаточный доступ, чтобы узнать ваши тайны?

— Недостаточный, — вежливо ответил Ногтев.

— Отстаньте от профессора, мужики, — осадил Кудрин офицеров, доставая из ящика очередную бутылку. — Он лишь делает своё дело. Хотите высказать претензии по этому поводу, ступайте к министру по науке.

В этот момент рабочий телефон Кудрина завибрировал, оповещая, что пришло голосовое сообщение из внешнего мира. Продолжая разливать спиртное по стаканам, подполковник, поставил телефон на громкий режим и нажал кнопку «прослушать».

— Главный штаб проекта «Вторжение». Говорит министр безопасности Кожин, — любой из здесь присутствующих узнал этот голос и без лишних формальностей. Но порядок есть порядок. — Срочная информация с объекта №1812. Кто-то проник в бункер. Выжившие сотрудники слышат стрельбу. Подозреваем, что это кто-то из боевой группы, отправленной в Рязань-ЭКСПО. Передайте профессору Ногтеву, что вам, подполковнику Кудрину, и всем, кому вы сочтёте нужным, выдан допуск к секретной информации по проекту №211257. Это может помочь боевой группе выжить. Конец связи.

В кабинете повисла тишина. Кудрин даже разливать спиртное перестал и поставил бутылку на стол.

— Это сейчас что такое было? — посмотрев на Ногтева, протянул Жикин.

— Каким образом могло прийти сообщение с базы, которая попала под воздействие аномалии? — добавил вопрос Валунин.

— Что ж, раз вам выдан допуск, — Ногтев даже после таких новостей не проявлял никаких эмоций. Будто принял их, как само собой разумеющееся. — Отвечу. Только две трети базы угодили в зону. А с теми, кто остался в живых, у нас сохранилась связь.

— И вы можете связаться с ними отсюда? — спросил Кудрин. — Нужно срочно выяснить, кто именно из наших ребят сейчас там и попробовать выйти с ними на связь.

— Да, — профессор согласно кивнул. — Только не прямо отсюда, а из лаборатории.

— Что же мы сидим? — подполковник первым выскочил из-за стола и направился к выходу. — А по пути, профессор, расскажите, пожалуйста, что там у вас за Кинг Конг такой в бункере.

— Короля обезьян там, конечно, нет, — ответил Ногтев, покидая кабинет последним, — но есть кое что не менее опасное. Точнее ни «что», а «кто»…