«Я в гробу».

Мысль была какой-то несущественной. Она мелькнула и тут же потерялась в россыпи цветных сердечек. Иногда между ними проскальзывали текстовые сообщения, но прочитать их было невозможно, равно как и сфокусироваться, чтобы понять, кто ей пишет.

В сущности, было неважно, кто. С того света ещё никому не отвечали, вот и она не будет, как любой приличный покойник.

У каждого взрослого человека есть мёртвые контакты в сети, где последним сообщением в диалоге всегда висит какая-то глупость. Иногда смешной мем навсегда остаётся не просмотренным. Алина никогда не удаляла таких людей из телефонной книжки. Своё маленькое кладбище есть у каждого человека, а в эпоху интернета оно стало виртуальным. Осталось только найти там себе место.

Да вот же оно. В целом даже удобно, только очень тяжело в груди. И кто-то очень противно дышит прямо в ухо. И… поёт?

Хм, почему нет. Воину, который умер на поле боя, поют валькирии. Сейчас придут эти красивые тёлки в кожаных лифчиках, развернут крылья и унесут её куда-то ввысь. Идеальные бортпроводницы, и даже авиабилет покупать не придётся. А они сейчас дорогие.

— Я же регистрацию не прошла… — вдруг дошло до Алины. На глазах вскипели злые слёзы.

Вот так, забыла со всей этой беготнёй и стоит теперь у стойки, беспомощно глядя на сурово нахмуренные брови воительницы с крылатой эмблемой на бронированном бюсте.

— Чего не прошла? — уточнила валькирия.

— Вы же меня… на самолёт не пустите, — виновато прошептала Алина.

Пение стало осуждающим, а тяжеленный груз на груди — совсем неподъёмным. Алина с ужасом почувствовала, что он ещё и двигается, будто хочет её раздавить.

— Рановато улетать. Погоди, может, следующим рейсом отправим. — Валькирия возилась с бумагами и листала какой-то обширный каталог.

Странно, но голос у неё был совсем не такой, какой полагался красивой мускулистой женщине с мечом. Слишком низкий, дребезжаще-старческий, он ещё и звучал так, будто у валькирии не хватало зубов. Но мало ли какие битвы она прошла. Беззубые женщины у викингов вроде обычное дело.

— Тиш-тише, не скули, — сказал голос.

— Я… не скулю, — честно призналась Алина.

— Да не ты. Джесси, Дже-есси!

Свинцовое одеяло вдруг пнуло её в грудь и исчезло, чтобы в следующую секунду лизнуть в щёку. Алина наконец сфокусировалась и прямо над собой увидела Фенрира. Только волк, который должен был проглотить Луну и положить конец этому миру, грустно улыбался во всю белозубую пасть и часто дышал.

Образ женщины, которая возилась с каталогом, поплыл, а затем переплавился в новую фигуру. Дмитрий Петрович сидел рядом и что-то теребил в руках. Он вдруг цыкнул зубом, потянул руками в стороны, и левую ногу Алины прострелило болью.

Эта боль сдула россыпь сердечек, порхающих вокруг, и ненадолго вернула Алину в реальность.

— Адиль… Позвоните Адилю. Девятьсот пять… триста пятьдесят… — ей удавалось только шептать, — телефон… тут. — Она потянулась в нагрудный карман левой рукой и снова провалилась в темноту.

_________

Он был ровесником Алины и, в отличие от неё, пришедшей в профессию через годы сомнений и поиска нужных людей, свой путь выбрал сразу после школы. Жизнь заносила его и в горячие точки, и в неудачный брак, и Адиль любил шутить, что в первом случае хотя бы всегда знал, что делать. В агентстве он не числился и свою работу по заштопыванию раненых сотрудниц в трудовой никак не подсвечивал. Для них он стал кем-то вроде ангела-хранителя, готового прийти на помощь по звонку. В крайнем случае — отправить «своих» людей.

Как этот симпатичный татарин смог в последний момент выдернуть Алину с того света, какие ресурсы и связи подключил, чтобы люди не задавали вопросов, он так и не рассказал. «Сначала чинимся, потом разбираемся с остальным», — заявил он сперва Алине, а потом и Инге, которая рвала на себе волосы и исходила ядом из-за бесконечных визитов полиции и диалогов со следователями. От самой Алины толку в этих разбирательствах всё равно пока не было.

Сейчас Адиль стоял возле койки и с привычным бесстрастным выражением изучал Алинину медкарту.

— Жить буду? — спросила Алина, устав разглядывать его шапочку со зверятами — единственную яркую деталь в серой палате. Место, где ей пришлось проваляться последние недели, мало напоминало больницу, разве что с приставкой псих-. Решётки на окнах, скудный интерьер. Алине было до лампочки: лечат — и ладно, но окружение всё равно навевало тоску.

— Будешь, — коротко ответил врач.

— Ну и хорошо. — Алина поигрывала телефоном, который ей сутки назад заботливо выдал Адиль. Предыдущий смартфон ушёл безвозвратно, как вещдок, со всеми контактами, номерами, чатами и… диалогом с Игорем. Новый ей не полагался, но Адиль, как любой восточный мужчина, не мог отказать красивой женщине.

Нога всё ещё болела, ходить позволит нескоро. Плечо, как Алина и предполагала, оказалось меньшей из проблем: там под повязкой и десятком швов заживала аккуратная рана. Будущий новый шрам.

— Скажи мне, безумная женщина, — Адиль закрыл документ, — когда ты успела обзавестись питомцем?

— Я даже мужиком не успела, — опешила Алина.

— Ну, ты пыталась, — усмехнулся Адиль, — все оценили.

— Главное, жив остался, — упрямо ответила она, неосторожно махнув телефоном так, что тот улетел на пол.

— Профессионализм не пропьёшь, — кивнул Адиль, поднял телефон и осторожно подсел на край кровати. — Только вряд ли он тебе спасибо скажет.

— Бьёшь по больному, — пробурчала Алина.

— Не люблю обманываться и людей обманывать тоже. Ты же понимаешь, что вы из разного теста.

Алина молчала, не желая признавать правоту друга. Но и возражать не хотелось, факты говорили сами за себя. Придумала себе любовь, в итоге потеряла осторожность, подставила коллег под следствие и чуть сама не отправилась на тот свет.

— Будь он чуточку мужиком, хотя бы попытался бы тебя найти. Ты же его задницу спасла, чуть сама не угробилась, — дожимал Адиль.

— Испугался. Да любой бы испугался на его месте. Зачем ты это всё говоришь? — вдруг с досадой опомнилась Алина. — Я же не тупая, умею складывать два и два. Чувак даже диалог стёр подчистую, контакты все удалил. Может, надеялся, что до него менты не дойдут с вопросами, но это уже просто наивность.

— Вижу, что ты переживаешь, а это плохо влияет на твоё здоровье, — сочувственно пояснил Адиль.

— В кои-то веки попробовала побыть человеком, что-то почувствовать. Нашла нормального пацана, не мудака, не психопата… — Алина изучала потолок, сдерживая закипающие слёзы.

— Тебе не нужен нормальный. Нужен свой.

— А собака что? — Алина протестующе помотала головой и сменила тему.

— Дожидается тебя. Дедок приютил, души в ней не чает. Говорит, хозяйку не бросила, отыскала в лесу, другая бы от выстрелов убегала, а эта на звук помчалась.

— Да какая я ей хозяйка… — Алина пристально посмотрела в знакомые зелёные глаза с хитринкой и тут же возразила сама себе: — А выходит, действительно хозяйка? Раз Джесс бежала не за Игорем. Хэх, охранница!

— Телохранительница, — поправил её Адиль. — Вы на одной волне. И дед звонит каждый день. Спрашивает, как твоё здоровье, клубнику вот привёз. Сегодня я ему объяснил, как фотки пересылать, смотри.

Адиль полистал галерею и вывел на экран смазанную фотку Джесси. Гиперактивная хаски грызла себя за хвост, смешно наморщив верхнюю губу.

— Он милый. И она, — улыбнулась Алина и сурово уточнила: — А клубника где?

— В холодильнике, на кухне. Сходи, забери. — Адиль с честью выдержал её возмущённый взгляд. — Ну прости, прости. Ты всё равно в отключке была.

— Тащи давай! Хоть что-то хорошее будет.

— Ты жива, и это самое хорошее во всей этой истории. — Адиль вдруг подался вперёд и погладил её по голове.

— И ещё собака.

— И собака. — Он кивнул.

Алина снова принялась разглядывать фотку Джесси. Щеке стало мокро. Телохранительница смахнула слезу кулаком. Адиль встал и тихо вышел, прикрыв дверь.