– Не надо меня учить, – взорвался Андрей Васильевич (оказывается Колотушкин последнюю фразу все-таки сказал вслух). – В общем, чтобы сегодня ты все переделал, понял?
– Сегодня могу не успеть, – вздохнул Колотушкин.
– Тогда мы будем вынуждены с тобой попрощаться, – зло сказал Андрей Васильевич и вышел, громко хлопнув дверью.
– Я тоже могу хлопнуть… – с тоской произнес Колотушкин, но так как в комнате никого больше не было, то его слова отразились от стен и растворились в окружающем пространстве.
Колотушкин посидел еще несколько минут без движения, глядя в окно, потом придвинулся к столу и принялся за работу.
Однако в этот самый момент неожиданно у Колотушкина появилось ощущение, что вот-вот что-то должно произойти, или, более того, это УЖЕ происходит…
По затылку его пробежала какая-то мелкая дрожь, в левом ухе зазвенело, ладони моментально покрылись испариной. Серега перестал бить по клавишам, слегка зажмурился и замер. В голове у него почему-то сверкнула мысль: «Яблоки надо есть, железа не хватает… однозначно…»
В это момент входная дверь с треском вылетела с петель и, пролетев через весь кабинет, ухнула в стену. Стена задрожала, сверху на Колотушкина посыпалась известка и еще что-то, но ему было не до этого. В проеме двери виднелась темная фигура…
– ВЫ КО МНЕ? – сказал Колотушкин тонким голосом, осознавая всю нелепость происходящего.
Фигура в проеме раскачивалась вперед и назад с уменьшающейся амплитудой, затем остановилась. Поскольку свет в кабинете мгновенно погас в момент удара, то Колотушкин в пылевой взвеси никак не мог рассмотреть посетителя.
«Может, я сплю?» – Серега зажмурился, потом открыл глаза, но ничего не изменилось.
Где-то на лестнице послышались громкие возбужденные голоса: «Ты видел? Нет, ты видел? Он еще и поворачивал. Я думал он до первого этажа доедет…»
Колотушкин подошел к дверному проему и увидел, что темной фигурой на самом деле был большой старинный металлический сейф. Такой был только один, в бухгалтерии двумя этажами выше.
В комнату протиснулся рыжеватый мужичок, видимо, грузчик, и, осматривая по сторонам последствия происшествия, спросил:
– Вы тут как? Он в лифт не помещался… Мы его это… а он стропу порвал и поехал…
– Норм, – ответил Колотушкин и сплюнул песок, застрявший на зубах: «Вот тебе и железо…»
Происшествие с сейфом сыграло, в общем-то, Колотушкину на руку. Андрей Васильевич с учетом этой локальной катастрофы отпустил его домой «для приведения себя в порядок», чем тот не преминул воспользоваться.
Колотушкин ехал домой, все еще находясь под впечатлением от пережитого: «Бывает же такое… А если бы я стоял напротив двери? Черти что…»
Колотушкину вдруг стало себя очень жалко. Он даже оттопырил нижнюю губу, чтобы заплакать, чего не делал уже наверное с раннего детства, но сдержался.
«Может я невезучий?» – подумал он с тоской.
Дома он рассказал жене о своем происшествии. Марина сначала напряглась, но потом, когда поняла, что все обошлось благополучно, начала смеяться и комментировать рассказ Колотушкина.
– В гости к тебе, наверное, хотел заехать – шутила Марина.
Колотушкин совсем успокоился и даже начал отшучиваться по ходу своего рассказа.
– Так он еще и заворачивал, представляешь? – со смехом рассказывал уже оттаявший Колотушкин.
В итоге Колотушкину стало намного легче, и он уже мог спокойно анализировать произошедшее. Однако, чем дольше он думал, тем больше ему начинало казаться, что произошедшее не было случайностью. Было это все как-то не естественно что ли…
Уже засыпая, он подумал: «А что, если мои мысли материализуются? А вдруг я хренов чудодей… чародей… или как там…»
Осознание
На следующий день Колотушкин проснулся с предвкушением чего-то восхитительно прекрасного. Он не мог понять, в чем оно заключалось, но четкое осознание нахлынувшей радости его не покидало.
«Не зря же говорят, что мысли материализуются, – размышлял Колотушкин в ванной с зубной щеткой в руке. – Ты посылаешь сигнал в космос, вселенная тебе отвечает в виде… ну, например, трубы нужного диаметра, либо дает знак какой-то…»
Колотушкин сплюнул зубную пасту, зажмурился и попытался отправить мысленный сигнал куда-то далеко. Но почему-то он никак не мог сформулировать, что, собственно, он хочет и, самое главное, КУДА именно он должен отправить этот сигнал.
Так он простоял несколько минут возле умывальника, пытаясь сфокусироваться, но ему так ничего и не пришло в голову. Серега закрыл кран, поставил щетку и продолжил собираться.
– Я придумаю. Я обязательно придумаю, такое… такое, что всем чертям тошно станет… – бормотал Колотушкин, уже находясь в машине.
Всю дорогу Серега представлял, чего ему больше всего хочется, и это почему-то его чрезвычайно забавляло.
То он представлял, что перед ним падает огромный чемодан, который неожиданно распахивается и оттуда вываливаются пачки денег, то он видел себя в дорогом костюме, поднимавшегося по трапу СВОЕГО СОБСТВЕННОГО самолета.
«Нет, это все мелко, – спохватывался Колотушкин, – недостойно, меркантильно как-то. Мы же не как ОНИ, мы же эти самые…»
В этом месте фантазия у Колотушкина заканчивалась, и повторялось все заново.
В процессе мечтаний Колотушкин так увлекся, что проскочил нужный поворот: «Бли-и-ин, и как я теперь?.. А теперь я опоздаю, вот тебе и материализация мыслей…»
Колотушкин, не долго думая, лихо развернулся через сплошную и практически уткнулся в полицейский автомобиль и невозмутимого ГИБДД-шника, который как всегда прилагался в комплекте с машиной. ГИБДД-шник тут же заученным жестом своего жезла отдал приказ Колотушкину припарковаться на обочине.
В этот момент Колотушкину захотелось стать маленьким и незаметным, чтобы его не было видно совсем. Великие мысли разом покинули его, и он, втянув голову в плечи, со страхом наблюдал, как страж порядка, явно не торопясь и упиваясь ситуацией, вразвалочку направляется к нему.
«Может это он не мне махнул? Может кому-то другому? – Колотушкина вдруг осенило. – Давай, материализуй, действуй, прямо сейчас!»
Серега закрыл глаза, сконцентрировался и представил себе, что ГИБДД-шник становится тонким, почти прозрачным, начинает изгибаться, закручиваться и, превращаясь в белесый дымок, исчезает.
– Водительское и свидетельство о регистрации, – бодро сказал полицейский, которые не только не растворился, а имел вполне довольное круглое и упитанное лицо, а также ехидный и насмешливый вид.
Колотушкин достал ламинированные квадратики из портмоне и передал ГИБДД-шнику. Тот ловко схватил документы, секунду изучал их, и потом, явно наслаждаясь процессом и глядя прямо в глаза Колотушкину, весело произнес.
– Николаич, торопимся? Нарушаем?..
Колотушкин уже был готов рассказать свою обычную историю. Что он, мол, бедный студент, взял машину у родителей, что денег у него нет, и за кредит «не уплочено», что с учетом хрупкого телосложения Сереги его часто выручало. И Колотушкин уже было набрал воздух в легкие, чтобы озвучить все это, как внезапно ощутил уже знакомое приятное покалывание в затылке.
«Чтоб тебя ветром унесло, что ли…» – не успел и подумать Колотушкин, как в ту же секунду мимо ГИБДД-шника и Колотушкина пронеслась огромная тень, раздался душераздирающий скрип тормозов и огромная фура, складываясь пополам с прицепом, с грохотом улетела в кювет.
Полицейский от неожиданности присел, посмотрел на Колотушкина, как будто увидел его впервые, сунул ему документы и побежал в направлении аварии.
«Сработало», – подумал Колотушкин. Он трясущимися руками завел машину, проехал немного вперед, притормозил, посмотрел назад и увидел, что водитель фуры что-то, оживленно жестикулируя, объясняет полицейскому, что, мол, поднялся сильный боковой ветер ветер и так далее…
Убедившись, что все целы, Колотушкин, уже не оглядываясь, поехал дальше.
Добравшись до офиса, он нырнул за свой компьютер, запустил студию разработки, загрузил свой проект, но никак не мог сосредоточиться на работе.
