Серега Колотушкин всегда считал себя необычным человеком. Он знал об этом всегда, он это чувствовал.

Окружающим же его людям Колотушкин казался ничем не примечательным, да к тому же он был хмурым и молчаливым.

В детстве у Колотушкина было несколько выдающихся событий, которые стоило бы отметить. А именно, в возрасте пяти лет он сломал ногу, и мама на соседской детской коляске повезла его в поликлинику. Ему неправильно наложили гипс, в результате чего его правая нога стала немного короче левой, что доставляло ему неудобство всю последующую жизнь.

Затем старший брат Колотушкина в результате детской шалости кинул в него молоток, из-за чего на лбу у него появилась шишка, которая долго не проходила. Каждый норовил подойти, ткнуть в эту шишку пальцем и спросить: «Это что у тебя?»

Шишка со временем исчезла, но не мелкие неприятности, которые постоянно преследовали Серегу и дальше.

Вскоре у Колотушкина появилась еще одна особенность. Когда он близко подходил к кинескопу их старенького черно-белого телевизора, то изображение почему-то начинало искажаться, и фигуры на экране начинали как бы тянуться к нему.

Отец Колотушкина (а он был физиком-ядерщиком) долго и непонятно объяснял Сереге природу данного явления, а тот кивал и слушал, но отмечал про себя, что такой эффект почему-то ни с кем другим не наблюдался. Но потом Колотушкины приобрели цветной телевизор, и экранные дяди и тети перестали тянуть к нему свои руки и скалиться.

В ТОТ день, когда ЭТО ВСЕ началось, Колотушкин как всегда утром должен был ехать на работу, но произошло непредвиденное. Глушитель его старенького Гольфа начисто отвалился на первом же лежачем полицейском и с этим необходимо было что-то с делать, потому что скрежет, который раздавался из-под машины был совершенно невозможный.

Серега кое-как подвязал глушитель проволокой, чтобы он не дырынчал по мостовой, и поехал к знакомому мастеру на ремонт.

Гиви, а именно так звали мастера, держал небольшой бокс и занимался всем автомобильным, до чего могли дотянуться его могучие волосатые руки.

Заходя в полутемный бокс, Колотушкин на высоте примерно двух метров увидел два сверкающих глаза и золотой зуб. Это и был его мастер.

Гиви, увидев знакомое авто, вздохнул и жестом показал на подъемник. Он быстро поднял машину, залез ей под брюхо, и, ни секунды не думая, одним движением оторвал глушитель вместе с трубой. Сокрушенно вздохнув, он вручил их Сереге и проскрипел с сильным акцентом:

– Иды, гдэ-нибудь привари, у меня сварки нэт.

Серега взвалил глушитель на плечо и, в принципе не понимая, куда идти и что с ним делать, просто пошел прямо по переулку.

Серега понимал, что далеко ему не уйти с такой тяжестью, и он от отчаяния мысленно себе представил, что вот сейчас за углом должен быть сервис, и там должен быть сварщик.

Так и произошло.

В железном ангаре сервиса сварщик довольно быстро отыскался. Глядя на Серегу немного пренебрежительно, как это умеют делать только сварщики, он сказал, сплюнув сквозь зубы:

– Трубы такой нет у меня. Трубу найдешь, приварю, – явно рассчитывая на то, что поиск ни к чему не приведет.

Да и где ее искать?

Серега с тоской посмотрел по сторонам. Он думал о том, что вот его машина висит на подъемнике, плечи оттягивает тяжеленный глушитель, а где искать трубу нужного диаметра, ни малейшей мысли. Вдруг практически прямо у себя под ногами он увидел кусок трубы, резко поднял его и протянул мастеру.

– Такая подойдет?

Мастер аж крякнул от удивления, а возможно еще и от некоторого разочарования.

– Сейчас проверим.

Но Серега почему-то точно знал, что труба ПОДОЙДЕТ.

Так и оказалось. Дальше все пошло гладко. Сварщик мгновенно приварил между собой две части глушителя, и Колотушкин вернулся к Гиви с видом победителя, перед боксом которого уже собралась приличная очередь из автомобилей.

Гиви заметно нервничал, поэтому он выскочил из бокса к Колотушкину и спросил:

– Сэргэй, слюшай, ти куда пропал?

Колотушкин не нашелся что ответить а только неопределенно мотнул головой.

Гиви быстро установил глушитель на место, и Колотушкин поехал на работу. Однако по пути Серегу не покидала одна мысль. Он точно помнил, что никакой трубы на земляном полу ангара, до того момента, когда он ее обнаружил, НЕ БЫЛО.

Прошло пару дней и Колотушкин быстро забыл случай с чудесно появившейся из ниоткуда трубой и полностью окунулся в рабочие будни.

Колотушкин был программистом и, в отличие от многих, работу свою любил. Любил за то, что, решая те или иные умственные алгоритмы, он полностью погружался в процесс, не замечая, что происходит вокруг. Частенько он забывал даже пообедать, и взятые с собой припасы приходилось везти обратно домой.

Людей Колотушкин мягко говоря недолюбливал, считая их в основной своей массе недалекими. Они же в свою очередь отвечали ему той же монетой, что в принципе не сильно заботило Колотушкина. Он просто старался их не замечать.

С коллегами он общался мало, да это в принципе ему было и не нужно. Серегу вполне устраивали коммуникации по работе. На все же остальные попытки завязать разговор он отвечал настолько односложно и, как правило, таким образом, что продолжение общения не имело смысла.

Здесь нужно сказать, что, несмотря на то, что Колотушкин был человеком не общительным, у него была жена и двое детей.

Жена Колотушкина, Марина, была настоящей красавицей, в полном смысле этого слова. Как смог Колотушкин, при всех своих весьма средних качествах, отхватить такую, было загадкой для многих, в том числе и для него самого.

Неразговорчивый на работе, дома с женой, он практически не замолкал. Ему всегда было, что ей рассказать, обсудить, поделиться мнением. Один раз на каком-то корпоративе, один из коллег Сереги сказал его супруге, что, мол, Серега отличный парень, но такой молчун. Марина от удивления открыла рот: «Кто молчун? Колотушкин?..»

Дети у Сереги были как дети. Старшая девочка – Ирина ходила в школу, в которой зарекомендовала себя отличницей, обожала папу, но при этом была маминой дочкой. И внешне и по складу характеру она была вылитая Марина. Младший Ярослав (все называли его Яриком) ходил в детский сад, был серьезным и тихим ребенком. Веселым и подвижным играм он предпочитал рисование или, например, игру с кубиками. Иногда он мог просто сидеть где-нибудь в уголочке и наблюдать за тем, что происходит вокруг. В общем, Ярик был копией Колотушкина в детстве.

Итак, день был самым обычным. Колотушкин как всегда строчил свой код на компьютере. Ему, впрочем как и обычно, не нужно было мучительно что-то придумывать и изобретать. Код писался как бы сам по себе. Колотушкину нужно было лишь успевать печатать текст, отлаживать и иногда вносить небольшие правки в программу.

В самый разгар рабочего дня в кабинет вошел руководитель проекта, некто Андрей Васильевич.

– Сергей, – он присел на стул возле стола Колотушкина и вальяжно закинул ногу на ногу, – код ты написал, и да, он соответствует техническому заданию, но где юзабилити?

«Началось, – подумал Колотушкин, мрачнея. – Освоил новое слово…»

– Как ты думаешь, это удобно будет пользователям? Ты как считаешь?

– Ну код же не противоречит заданию? – Колотушкин напрягся и начал изучать свою клавиатуру.

– Не противоречит. Но ты же мог сделать переход к контролу через кнопку, например, а не вызовом функции? Куча же вариантов…

– Мог бы, – Колотушкин в душе соглашался с шефом. – Ну а смысл, если в задании не описано, и я сделал, как проще.

– Ну ты же понимаешь, что потом возникнут вопросы. Потом придется править. Зачем, если можно сейчас сделать по-человечески?

– Я переделаю.. – согласился Колотушкин, но в душе ему хотелось сказать: «Научите лучше аналитиков грамотно формулировать задачу».