Четвёртый микрорайон. Поздняя осень. Пять домов в отделке, отопления нет. Строев приказал соорудить обогреватели. В каждый подъезд поставили печи, сделанные из обычных железных бочек. Обогревателем выступал металлический короб, сооружённый до девятого этажа между лестничных маршей. Дым выходил в окно девятого этажа. Двери в квартиры открывали, и тепло из лестничной клетки обогревало квартиры. В бочках горел отборный уголь. Такую систему подогрева Строев высмотрел в том же Ленинграде. Там вообще на период отделки город тепла не давал, не хватало для текущих дел.
В то же время квартальные сети, выполненные силами ДСК, были полностью готовы к приёму тепла, врезаны в коммунальные новые сети. Но от них, идущих от ТЭЦ, при всей своей готовности, городские службы никак не могли дать разрешение на пуск тепла.
Однажды ночью в квартиру Строева постучали. Он открыл дверь. Стояли два милиционера:
– Собирайтесь, поедете с нами.
– Куда?
– Вам сказали – собирайтесь.
Строев оделся, пошёл с ними. Привезли его к месту врезки теплотрассы четвёртого микрорайона. Вокруг колодца врезки стояли начальники от облисполкома до знакомого начальника участка тепловых сетей города. Он вышел из машины.
– Геннадий Евгеньевич, как это называется? – На него пошёл в наступление заместитель председателя горисполкома Куталов Юрий Борисович.
– Здравствуйте, собственно, разъясните, в чём дело?
– Ваши работники открыли задвижки на теплотрассу микрорайона. Срезали замки и запустили воду из нашей системы отопления.
Дело принимало серьёзный оборот.
– Юрий Борисович, откуда вы взяли, что это сделали мы?
– Кто ещё? Чья теплотрасса идёт в микрорайон, к строящимся домам? Кому нужно тепло?
– Согласен, нам. Но мы этого не делали.
– Прокуроры разберутся. Вы представляете, что могло произойти? От резкого снижения давления воды на ТЭЦ могли взорваться котлы. Службы своевременно приняли меры. Попробуйте определить в большом городе, где идёт утечка? Считайте, вам повезло, что ТЭЦ не пострадала. Стояли бы вы сейчас не здесь, а сидели в СИЗО. Собирайте немедленно свои службы, теплотрасса ваша пускай заполняется, но на дома не запускайте. Потом будем разбираться с вами со всеми.
Строев до утра со своими слесарями контролировал заполнение теплотрассы, проверял тепловые узлы в подвалах домов. Кто включил отопление, так и осталось тайной.
Ко вводу в эксплуатацию завода ДСК-500, деревянного домостроения, ДСК «Промстроя» было поручено построить и ввести в эксплуатацию жилой микрорайон. Дома уже были в разной стадии готовности. Несколько пятиэтажных домов практически можно было заселять, но в микрорайоне не было холодной воды и канализации. Внутридомовые сети Строев выполнил, а коммунальные город затянул.
Окончание полугодия, ввода нет. Приехал на объекты второй секретарь Обкома КПСС Голощапов Григорий Михайлович. Собрал совещание. Всыпал городским, потом к Строеву.
– Геннадий Евгеньевич, я посмотрел дома, квартиры – прекрасные. Почему не вводите в эксплуатацию?
– Всё потому же: нет воды и канализации.
– Какие же вы неповоротливые. Когда я был начальником ДСК, в таких ситуациях подключал воду к дому резиновым шлангом, сдавал воду СЭС, получал от них справку и сдавал дома. Вы так не можете?
– Могу, но…
– Никаких но. Сдавайте дома, это мой приказ.
Перед выходом на пенсию Алексеев решил закончить строительство Дворца культуры «Строитель» без планового финансирования. Недостроенный он стоял с десяток лет. Тут напряглись всем Главком и ввели в эксплуатацию. Встал вопрос: как его содержать? Город отказался брать его к себе на баланс. У них не хватало средств на содержание того, что было.
Главк решил его передать на баланс ДСК:
– Хорошо живут, деньги есть, дворец потянут.
В то время было не принято не выполнять распоряжения вышестоящих.
Бог с ним, дворцом культуры, денег отнимал много, это да. Но во много раз хуже усмирять творческий коллектив и держать его в руках. Строев, бывало, вынужден был днями мирить и усмирять бунтующих деятелей культуры. Подняли, к примеру, кому-то оклад на пятнадцать рублей – конец света: письма, жалобы, войны местного значения. Строев никак не ожидал, что с этими «интеллигентными» людьми так сложно справиться. На строительстве во много крат легче. С той поры при одном упоминании о дворце культуры Строев икает и трясётся:
– Не дай бог ещё повторить этот опыт.
Приближалось время не товарно-денежных отношений, а одних товарных. Постепенно деньги исчезли из обращения. Что делать? Непонятно.
ПриваТизация
В стране происходили события, совершенно непонятные населению и не поддающиеся здравому смыслу. Из телевизоров, радио, из газет – повсюду неслись лозунги: «Бери сколько можешь», «Долой плановое хозяйство», «Что не запрещено законом – разрешено»… В Москве что-то происходило, а что, мало кто на местах мог понять. А понять правильно и правильно применить, сориентироваться – тем более. Руководители предприятий хватались за головы: что делать? Рынок встал, денег нет (они просто тихо исчезли из обихода), заказчиков нет, рабочих кормить нечем, самим есть нечего… Кого слушать? Кто подскажет правильное решение? Региональная вышестоящая строительная организация – Главк до поры молчал… Но вот, кажется, что-то там удумали, пригласили первых руководителей на коллегию Главка. Объявили повестку: «О приватизации». Наконец-то!
В большом актовом зале собралось более трёхсот руководителей подразделений Главка с юга и севера Тюменской области. Свободных мест не было. Стоял гул: директора обменивались своими текущими заботами, проблемами. У всех одно и то же: крах производства, отсутствие перспективы… Строев, будучи исполняющим обязанности начальника Тюменского ДСК, также присутствовал и так же, как все, делился своими заботами. Государственные заказчики: ОКС города, области, нефтяники, газовики и другие перестали оплачивать выполненные работы по строительству жилых домов, договоры на новые объекты не подписывают, а за спиной под две с половиной тысячи человек.
В президиум поднялись два человека: начальник Главка Петренко, работавший в этой должности без году неделя, и заместитель председателя облисполкома Денисов, рыжий грузный человек. Он и открыл коллегию:
– Товарищи, успокойтесь, начнём коллегию Главка. Я нахожусь здесь по поручению правительства страны. Уполномочен довести до вас решение Министерства «Росуралсибстрой», конкретно министра Забелина, о вопросах и порядке приватизации предприятий, входящих в Главк.
Зал притих.
– Как вы знаете, в стране идёт приватизация. Что это означает? В нормативных документах в это понятие вкладывается смысл: переход от государственной собственности к частной. Трудовые коллективы становятся собственниками своих предприятий, избирают своих руководителей и на этой основе ведут хозяйство самостоятельно, себе во благо. Возражающих за такой подход к работе предприятий у вас, надеюсь, нет?
Присутствующие сосредоточенно молчали. Строев подумал: «Куда клонит дружок Петренко (бывшие коллеги по обкому партии)? Наверняка что-то надумали не в нашу пользу?» Сидел настороженно.
– М… да. Так вот, о деталях вам доложит Борис Николаевич сам. Давайте расскажите план действий.
– Спасибо. – Тот встал, вышел на трибуну с ворохом бумаг в руках. – Товарищи, вот этот план приватизации согласован с облисполкомом нашим министерством, Чубайсом. Согласно ему, юридическим лицом остаётся Главк. Все предприятия, в него входящие, теряют права юридического лица.
Из зала раздались недоумённые возгласы, вопросы.
– Как так? Почему? Мы не согласны… – поднялся ропот.
– Тихо, товарищи. Согласно плану приватизации все подразделения сохраняют свою самостоятельность, но переходят в филиалы Главка. Главк приватизируется в целом как единое предприятие…
Строев не выдержал, встал:
