А… может… Это ли ты к сыну моему приходил, Господи?..
Слово восьмое. День 7.
Утро
Господи! Господи! Господи! Ты ли это отозвался? Господи! Сегодня ночью… сегодня ночью… приснился мне… ну… достаточно странный сон. Но он такой! Удивительный! Я сижу на лавочке: кажись, все страхи испарились и жизнь не знает уныния. Совсем. Умиротворение. Полное. Но все-таки… все-таки, знаешь, что-то одолевало меня в тот момент. Непонятно. Вроде кругом солнце. Пекло. Пение соловья. Помню пение соловья. Может, синицы. Но пение помню. Может, сверчков. Вокруг пустота – только я. Ни души… Ни души. Сижу я, и все вокруг есть – вода, еда, солнце, дом позади меня. Но никого. Полный покой. Полное умиротворение. Но что-то одолевало меня. До сих пор не могу понять, что именно.
Сидела я так по итогу несколько минут, во сне так точно. Почему я помню минуты – потому что… потому что они казались… такими длинными… И… с каждой секундой мне становилось все… труднее, тяжелее, и мир вокруг меня начал враз мутнеть. И все… и все из-за этого… что ли… пустого чувства. Пустота? М-м… может, она. Не знаю. Я сидела и страдала. Солнце сменилось мраком, тучи давили на сознанье. Холодало.
И вот я сидела-сидела, и в итоге ко мне подошла женщина. В платке. С крестом в руках. Немаленьким, кстати. Помню… помню он был золотым, но тонким. В правой руке, вроде… или в левой. Села на лавочку. Рядом со мной, помню. И красивая такая, скромная, кроткая, одновременно с тем… мудрая, что ли. Ну, мне так показалось. Мне в последнее время много что кажется. Я так, кстати говоря, и не поняла, кто это.
Начался ливень – но она не промокла. Я же дрожала от холода тогда, помню. Вдруг она развернулась ко мне и прошептала: «Ты, Господи, упование мое!» – и дождь вмиг прекратился, и мрак… и мрак вновь сменился солнцем. Немного недоумевающая… я сидела с открытым ртом от какой-то… неожиданной смены погоды… да… да и природы в целом… духа… И это – от одной лишь фразы! Одной!
Она представилась. Ее звали София, как и меня. Иронично и символично, не так ли? Она спросила меня тогда… ох, точно не помню, но что-то насчет самой моей главной… мертвящей черты… Почему черты и мертвящей кого? Меня? Почему не главный из грехов, пороков? Она ведь с крестом… Ладно… Я рассказала ей вкратце о сыне. О Паше моем… родном. И… и самое главное, что она меня ни разу не остановила! Ни разу! Все выслушала. И сказала мне: «Не в этом твоя немощь». Я… я удивилась вначале, сказала, что, дескать, иного не знаю… не вижу, возможно… Признаюсь честно, я до конца не поняла, о чем она говорила…
Но София лишь посмотрела на меня и мило посмеялась.
Спустя некоторое время молчания, кажись, пары минут, она… она вновь повернулась ко мне и сказала мне… читать… псалмы: двенадцатый, двадцать шестой, пятидесятый, девяностый и… и… по-моему… сто первый… Да! Точно! Точно! Сто первый! Именно он! Сегодня почитаю. И ведь никогда раньше я такого не читала. Псалмы… красивое слово…
Ты… Ты ли хотел мне что-то этим сказать, Господи?.. Ты ли? Меня переполняют эмоции…
Исповедь души. Слово девятое. День 7.
Вечер
Доколе, Господи?.. Не забудь меня до конца!
– И вправду, не надо!
Доколе будешь отвращать лицо Твое от меня?
– И почему Паше моему не лучше, Господи! Почему?
Доколе заключать мне помыслы в душе моей, печали в сердце моем день и ночь?
– Когда я прекращу страдать? Когда?
Доколе возноситься врагу моему надо мной? Воззри, услышь меня, Господи Боже мой
– Наконец-то! Услышь!
Просвети очи мои, да не усну сном смерти!
– Дай же сил мне! Господи!
Да не скажет враг мой: «Превозмог я его!»
– Ведь враг мой – уныние мое! Когда же… когда же… когда же я наконец перестану рвать клочьями волосы?..
Гонители мои возрадуются, если я поколеблюсь. Я же на милость Твою уповаю: возрадуется сердце мое, когда спасешь Ты меня.
– Спасешь от моего уныния, от… от страхов моих, которых много! Много, Господи! Очень!
Воспою Господа, сотворившего мне благо, пою имя Господа Всевышнего.
– Спаси! Спаси! Спаси! Господи! Господи! Господи!
Господь – просвещение мое и Спаситель мой, кого убоюсь?
– Смерти!
Господь – Защитник жизни моей, кого устрашусь?
– Смерти сына моего! Паши! И своей смерти! Всякой… всякой смерти! Страхов…
Когда приближались ко мне злобствующие оскорбители мои и враги мои, желая погубить меня, изнемогли они и пали.
– Ведь враг мой – уныние мое! Как ему пасть?
Если ополчится на меня полк, не убоится сердце мое; если восстанет на меня рать, на Бога я уповаю.
– Господи! Господи! Господи! Помоги!
Одно просил я у Господа:
– Спаси меня от сомнений, от страхов, от уныния!
И к тому стремлюсь: жить мне в доме Господнем во все дни жизни моей, взирать на красоту Господню и посещать храм святой Его. Ибо сокрыл Он меня в обители Своей в день бед моих.
– Сокрыл ли? Помог ли? Я устала, мне… мне кажется, что я… я умираю мало-помалу.
Укрыл меня в тайном покое обители Своей, на скалу вознес меня; и вот ныне вознес Он главу мою над врагами моими. Обошел я вокруг жертвенника и принес в обители Его жертву хвалой своей и ликованием. Пою и воспеваю Господа.
– Пою и воспеваю: помоги!
Услышь, Господи, голос мой, взываю к Тебе: помилуй меня и услышь меня!
– Услышь, Господи, спаси же Пашу, спаси же, спаси же, Господи! И меня спаси от уныния моего! Оно душит меня, заставляя плакать!
Сказало Тебе сердце мое: «Господа ищу».
– Ищу ли я Тебя? Или же мне просто… просто нужна Твоя помощь?…
Ищут Тебя очи мои.
– Ищут ли?
Лица Твоего, Господи, ищу.
– Ищу ли я?…
Не отвращай лица Твоего от меня.
– О, не отвращай! Пожалуйста, Господи, не развернись ко мне спиной!
Не уклонись в гневе от раба Твоего; подай помощь мне.
– О, помоги мне, Господи! Я готова просить Тебя тысячу раз! За Пашу и за душу мою!
Не отвергни меня и не оставь меня, Боже, Спаситель мой!
– Не оставь и не отвергни, Боже!
