– Видите ли, Андрей Васильевич, – начал Порядин, – всё не так просто, как кажется на первый взгляд. Всё произошедшее двадцать лет назад в Париже – лишь заключительный акт пьесы. Я уже говорил, что в нашем доме бывали очень влиятельные люди… Они делились с отцом состоянием дел. Франция шла к революции много лет. Много лет непомерных трат двора, глупые решения короля и его министров превратили добрых буржуа в обедневший и изголодавшийся сброд. Соглашение с Англией о снижении таможенных пошлин наполнило страну дешёвыми английскими товарами. Французы разорялись. Прибавьте к этому неурожайный год и почти полное отсутствие денег в казне, и вы получите сотни тысяч голодных безработных по всей стране. Я не хочу утомлять вас подробным рассказом, ограничусь коротким резюме. Король сначала созвал Генеральные штаты из представителей сословий, но потом отчего-то решил, что их требования слишком велики. Разогнать их в Париж прибыли войска, составленные из наёмных полков. Это было роковой ошибкой короля. В Париже случилась революция…

– И была взята Бастилия…

– Я был там в эти дни, – глухо произнёс Порядин. – Помню, как отец запретил нам всем выходить на улицу, но в растворенное окно я видел, как толпы людей двигались к площади. Где-то вдалеке призывали к оружию… К обеду стало известно, что арсеналы Дома инвалидов опустошены горожанами. Толпа теперь была вооружена и двигалась к Бастилии. Пьяные, безумные, страшные от безнаказанности люди… Тогда я понял, граф, как тонка в нас плёнка цивилизованности! Как быстро теряется человеческий облик в толпе, под её обезличивающим покрывалом! В Бастилии тогда содержалось всего с полдюжины узников, а гарнизон составлял около сотни солдат. После нескольких часов осады комендант приказал гарнизону сложить оружие. – Порядин закрыл глаза и тихо продолжил: – К вечеру мимо наших окон прошла толпа. Один из людей держал в руках пику с насаженной на неё головой. Я без труда узнал в этом человеке нашего добродушного булочника, из рук которого каждое утро брал хлеб. Отец, стоящий рядом со мной, тоже без труда узнал и голову. Это была голова коменданта Бастилии.

– Это ужасно…

– Поверьте, Андрей Васильевич, все ужасы были впереди. Но, думаю, вы и без меня о них наслышаны. Кто же виноват во всём этом? Изголодавшиеся бедняки, устроившие месяцы казней знати, увлёкшиеся этим кровавым промыслом настолько, что вынуждены были придумать целую машину для отсечения голов? Король, который не прочувствовал всей серьёзности положения и вовремя не уступивший части своей власти? Королева, не знающая меры в своих расходах в то время, когда предместья голодали? Или знать, за многие века развращённая своей властью и привилегированностью? Есть ли на эти вопросы однозначный ответ?

– Пожалуй, что и нет… – рассеянно пробормотал Рихотин.

– Вот вы меня только что спрашивали, считаю ли я Бонапарта узурпатором… С точки зрения закона о престолонаследии это, безусловно, так. Но ведь вся соль-то как раз и в том, что престола уже никакого и не было. После казни Людовика к власти пришли проходимцы, во сто крат худшие любой вельможной знати! Началась такая свалка, что чертям тошно! Вы не слышали одну из французских острот того времени? В народе говорили: «Мы за ту власть, при которой хотя бы едят».

– Не приходилось.

– Новая власть полностью развалила армию, в казне по-прежнему не было денег, всюду воровство, подкуп, доносы и сведение счётов. Увы, история старая как мир. И довольно скучная. Что было далее, вы можете спросить как раз у Монтрэ, он многое может рассказать.

– Вам не кажется странным, Иван Францевич, что он вернулся во Францию после того, что случилось с его отцом и братом?

Порядин пожал плечами.

– Не знаю. Он вернулся на родину, в конце концов, что тут может быть странного? Да и приехал он уже в совершенно другую страну. Уже после террора и долгих лет Директории, когда Бонапарт стал первым консулом. Почти два года состоял на службе в армии, а потом перебрался в Петербург.

Рихотину было чрезвычайно любопытно узнать о причинах, которые побудили Монтрэ приехать в Россию. Да и про плен Порядин не сказал ни слова. Дальнейшие расспросы могли показаться подозрительными, а Рихотин не хотел ни раскрывать род своих занятий, ни вызывать в Порядине настороженности.

– Вообще, – задумчиво продолжал Порядин, – мне это представляется самым удивительным… За прошедшие девять лет он изменил Францию до неузнаваемости…

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.