– А тебе, буйвол в костюме? – повернулся сэнсэй к Малышу.

– Яфно… – пробубнил тот, очумело потряхивая головой встав на четвереньки.

– Нам тоже ясно, – сразу поднял я руки, когда Норобу кинул на нас взгляд. – Даже Киоси всё ясно. Правда, Киоси?

– Ну-у-у, я бы повторил для того, со шрамом, – мстительно улыбнулся мальчишка.

– Не надо! Я всё поня-а-ал!

– Вот и хорошо. Раз все такие понятливые, то поехали.

Сэнсэй отпустил руку Тигра и направился к машине. Я заметил взгляды трех якудз, стоящих неподалеку от входа в офис – эти взгляды были восхищенными. Даже почувствовал небольшую гордость за старика – вон какой у меня крутой учитель. Впрочем, эту гордость скоро смело ураганом по имени Норобу.

Машина выехала со двора и неспешно потрусила по улицам Токио. В салоне пахло пылью, престарелой «елочкой-вонючкой» и ещё каким-то знакомым запахом. И этот запах был знаком мне по прошлой жизни. Киоси сел сзади и начал корчить рожи бегущим за машиной Тигру и Малышу. Я не стал его одергивать – пусть наслаждается минутой.

Сэнсэй же вел машину уверенно. Лицо его в этот момент напоминало маску, вырубленную из мрамора. Он был явно расстроен тем, что произошло в офисе.

– Сэнсэй, когда мы ушли, то про нас очень плохо отзывались? – спросил я украдкой.

– Вас вообще ни во что не ставили. И это после того, как Казено-тсубаса приросла территориями благодаря тебе, Изаму. Никакой благодарности. Все старые заслуги как будто бы и не заслуги вовсе, а так, пшик из-под кота. Почему-то больше всего против тебя настроен Иширу Макото. Ты нигде ему дорогу не перебегал?

Я вспомнил тот момент, когда едва не отправил на тот свет десяток глав влиятельных семейств вместе с Иширу. Тогда он очень был недоволен. И потом, когда пытался урегулировать инцидент с девушкой, трудящейся на ниве эротического массажа…

– Да нет, вроде бы нигде не накосячил… Кроме тех случаев, что тебе известны.

– Тогда непонятно – что он имеет против тебя, – покачал головой сэнсэй.

– Эти два обалдуя покраснели как помидоры! – радостно сообщил нам Киоси с заднего сидения. – Если чуть прибавить газа, то они вовсе отстанут. Вы тогда их убьете, сэнсэй? Правда? Можно я посмотрю?

Я протянул руку и легонько стукнул Киоси по затылку костяшками пальцев. Раздался звонкий звук, как будто ударил по спелому арбузу.

– За что? – не понял тот.

– За то, что мы одна команда. Нельзя смеяться над членами своей команды, временно попавшими в неприятности. Неприятности уйдут, а члены команды будут помнить этот смех и в нужный момент это воспоминание заставит их чуть отойти в сторону, открыв твою спину вражеской пуле.

Сейчас я точь-в-точь повторил слова майора Славы Соколова, который выдал наказание за провинность двум солдатам. Тогда они посмели явиться на общий сбор не заправленными. Когда один из двоих отжимался в наказание, то от усердия пернул. Да ещё громко так, как будто резко порвал на части мокрый шелк. Удержаться от улыбок было сложно. За такое проявление чувств через двадцать секунд мата отжимался весь отряд. А майор прохаживался рядом и раз за разом произносил эту сакральную фразу.

– Правда твоя, Изаму, – проговорил сэнсэй. – Похоже, что назначение на вакасю слегка сдвинули шарики в твоей башке. И это не может не радовать. Если ты так грузишься за команду, то тогда…

Он крутанул руль и повернул машину в сторону от дороги, ведущей домой.

– Куда это мы? – спросил я.

– А скоро увидишь.

Машина проехала ещё пять минут и остановилась неподалеку от строящегося здания. Тигр и Малыш кое-как доковыляли до бампера и упали в пыль, тяжело дыша.

Сэнсэй вышел из машины, прошел мимо лежащих в пыли друзей и направился к стоящим поодаль рабочим.

– Чего это он? – спросил Киоси, когда сэнсэй скрылся за забором.

– Опять какую-то пакость приготовил, – пожал я плечами.

– Вот только пакости и умеет делать.

За бампером показался дымок. Похоже, что у Тигра остались силы для закуривания сигарет. Надо будет отучить его от этой вредной привычки… Иначе в трудную минуту кашель курильщика может выдать нас с потрохами.

– Ну как вы? – спросил я, когда вышел на улицу.

– Лучше… не… спрашивай… – пытаясь отдышаться, проговорил Малыш и потом добавил. – Вакасю…

– Для настоящих якудза это дело не такое уж трудное, – проговорил более тренированный Тигр, затягиваясь сигаретой. – Ещё бы руки не ломали. Ты уж повлияй на сэнсэя, вакасю…

Вакасю! Вот это уже другое дело, а то всё хинин да хинин.

Через минуту вынырнул сэнсэй и махнул нам рукой. Чего там этот старый злодей ещё придумал?

– Самое главное для команды – это слаженная работа. Вот недавно один из команды лоханулся и это привело к очень большим проблемам, – выговаривал сэнсэй, шагая перед нашей четверкой.

Мы выстроились по линии, внимали мудрым словам и делали каменные лица с очень преданными глазами. Я был чуть впереди – или само так получилось, или ребята спецом чуть отошли назад, чтобы в случае чего я первый принял все шишки.

Ну да, я же теперь вакасю, я же теперь командир гоп-компании…

Строители посматривали на нас украдкой. Прямые взгляды прятались под каски, потому что никому не хотелось сталкиваться взглядом с якудзой. О том, что мы оттуда стало известно буквально за пару минут. Сэнсэй умеет навести шороху, когда нужно.

– Но мы же… – начал было Тигр.

– Кто тебя спрашивал? – тут же взвился Норобу. – Почему ты говоришь раньше старшего? Сначала должен держать ответ вакасю, а потом уже разрешается тявкать вам. Это косяк, Тигреныш! Хочешь мизинца лишиться?

– Простите, господин Норобу, – тут же склонился в поклоне Тигр. – Прошу вас забыть этот эпизод, а я клянусь впредь никогда не говорить прежде вакасю. Мне нет прощения, но я надеюсь на ваше великодушие.

– Заткнись, – отмахнулся сэнсэй. – Я тебя буду называть Котенок. Вот только вякни – хвост оторву! Вот и молодец, быстро учишься, что нужно держать рот на замке. Пузырь, ты хочешь что-то добавить?

Малыш Джо выпрямился в струнку, насколько это было возможно, втянул живот и бешено замотал головой. Я тактично помалкивал – сэнсэй говорил дело. Если не обломать этих двоих сразу же, то они могут доставить нам неприятностей в будущем. Пробежка пошла им на пользу – вон какими понятливыми стали.

– Ладно, жиром мозги не заплыли. Это уже хорошо, по крайней мере котелок варит лучше, чем у Киоси, – после этих слов я заметил, как Малыш Джо с некоторой долей превосходства взглянул на Киоси, тот показал в ответ язык. Норобу кашлянул и произнес: – Тогда начнем нашу тренировку по становлению командного духа и работе единым целым, – сэнсэй обернулся и показал на бетономешалку. – Лезьте внутрь и учитесь работать заодно. Вы будете его крутить изнутри. Как только сумеете разогнать барабан до нужной скорости, то я пойму, что вы одна команда. Ну? Чего застыли?

Я оглянулся на команду – глаза у них стали как плошки. У Киоси как плошечки. Да и у меня вряд ли меньше. Это же надо такое придумать… Нет, в «Джентльменах удачи» похожая сцена была, но там снимался не автобетоносмеситель, нет, там был цементовоз. Да и крутить его не было нужды.

– Сэнсэй, с тобой всё в порядке? Это же бетономешалка. Мы же там сдохнем! – попытался я воззвать к голосу разума.

– Не сдохнете. Мне уже сказали, что барабан почти пуст, так что вам не составит особого труда разогнать его до нужной скорости.

– Старший брат, а как же… мы же во всём чистом, – спросил Тигр.

– Я думаю, что сэнсэй пошутил и сейчас весело рассмеется, – ответил я.

– Какие уж тут шутки. Лезьте внутрь. Кошельки, мобильники, ботинки можете оставить здесь.

– А ботинки-то зачем? – не понял я.

– А тогда вам будет легче упираться, – ответил сэнсэй.

– Но, сэнсэй…

– Никаких «но»! Тридцать лет назад шесть молодых человек не умели работать в одной команде. Они запороли одно за другим три важных дела. За эти промахи их уже собирались убить. И шесть молодых человек это знали. Знали, но не убежали в испуге. За смелость им дали шанс на исправление. Вакасю привел их к похожей бетономешалке и велел также лезть внутрь. Он дал слово, что с шестеркой ничего не случится, но им нужно научиться работать в команде. Они поверили вакасю и полезли внутрь…