— В последний момент он понял, что не сможет, так бывает, если собираешься расстаться с жизнью. Страх накрывает волной в самое неподходящее время, — спокойно ответил Титов.

— Хм, если вы так считаете, — произнесла Анна, но по ней было видно, что ее не убедили.

— Подписание пришлось перенести на завтра. Чтобы не волновать общественность, нужно уложиться в рамки празднования Дня объединения. Однако после этого мы задержимся на день или, может, два.

— Вы снова хотите меня куда- то пригласить?

Анна обладала удивительной способностью в самый важный момент бить точно в цель, разрушая все этические барьеры. И этому сложно было противостоять.

— Да, я бы хотел, чтобы мы посетили…, — его слова прервал телефонный звонок. Константин встал из- за стола, вытащил из пиджака смартфон и ответил.

Звонил тот самый капитан СГБ.

— Господин, как вы и приказывали, полковник Хаябуса готов к допросу.

— Хорошо. Я буду у вас через полчаса, — произнося это, Титов посмотрел на Анну и почувствовал досаду.

Девушка все так же сидела на полу за столом, пролистывая отчет в планшете.

— Мы обязательно найдем время на ваш отчет.

— И на ваше приглашение, — улыбнулась она, забирая устройство со стола.

— Точно, — сдержанно ответил он.

Девушка вышла из номера, и лишь спустя несколько секунд Титов понял, что сопровождает ее взглядом. На его счастье, Беккер не обернулась даже когда зашла в лифт. Генеральный директор очень пожалел, что упустил этот момент домашнего уюта, ведь в следующий раз Анна вновь предстанет перед ним в деловом наряде. Смена обстановки никогда не была ему по душе, а атмосфера не располагала к спокойствию и отдыху, но все же он был рад тому, что одиночество отступило ненадолго.

Генеральный директор отправил сообщение водителю, и через пять минут машина была готова. Минуя все светофоры и рассекая плотный дорожный трафик, Константин оказался в управлении СГБ западной части района Синдзюку.

Здесь управление, в отличие от австралийского, не напоминало крепость: совсем наоборот, в деловом центре города оно едва ли выделялось среди стеклянных небоскребов, разве что вмещало в себя меньше десяти этажей и если бы не скромная вывеска в углу из подсвеченных синим иероглифов и герба службы, определить его принадлежность было бы невозможно.

Откуда- то со стены соседнего здания на Титова вновь смотрело лицо Императора. Похоже, тот пользовался огромной популярностью среди граждан.

Не успел Константин выйти из машины, как его встретил целый отряд патрульных. Мужчины в привычной уже синей форме тут же сделали короткий поклон.

— Капитан службы гражданской безопасности Татибана Мусаси! — отчеканил мужчина во главе строя, — буду сопровождать вас в управлении и отвечать за вашу безопасность.

Приземлившиеся через мгновение гвардейцы переглянулись. Кто знает, может быть под забралами их шлемов отражалось недоумение.

— Благодарю, капитан, — директор проследовал вперед, один из сотрудников открыл ему двери.

Весь первый этаж занимал вестибюль, в одной половине, отгороженной лентой со столбами принимали обращения граждан, в другой — сконцентрировались сотрудники управления, принимая вызовы и обрабатывая доклады. В целом атмосфера была очень шумной, а если бы Константин попытался прочесть мысли присутствующих, непременно бы заработал мигрень до конца дня. Однако вся эта суета показывала, что все работает и не останавливается, а во время празднования, как он и говорил, люди трудятся еще усерднее. Особенно те, что обеспечивают порядок.

Лифт управления был скромен, а потому кроме Титова и капитана в нем никто не поместился.

— Хаябуса что- нибудь говорил? — обратился директор к сотруднику СГБ.

— Нет, господин. Мы не начинали допрос, как вы приказали.

— Хорошо, — хмуро бросил он в ответ, уже настраиваясь на предстоящий допрос, пока лифт неспешно полз вверх, — я побеседую с полковником, пока не беспокойте нас.

Мусаси хотел что- то ответить, но в итоге промолчал, уступая Титову дорогу в открывшийся коридор.

Во втором этаже размещалось две допросные и брифинговый зал. Все, как и полагалось, было выполнено в минималистичном стиле. Пол покрыт ковролином, под потолком висели неяркие люминисцентные лампы, а две идентичные допросные комнаты скрывались от любопытных глаз тонированными стеклами.

«Хотя бы не стыдно», — удовлетворенно подумал капитан, обводя коридор взглядом, куда более внимательным, чем генеральный директор.

Но Константина куда больше интересовала цель визита, а не окружение. Наконец, Татибана остановился у второй допросной. До генерального директора донеслись — сперва слабо, но потом все более явственно — мысли Хаябусы с той стороны двери.

Лишь одного взгляда Титова хватило капитану, чтобы он приложил карту к электронному замку, а сам сделал шаг назад, не собираясь следовать за генеральным директором.

— Если понадобится какая- то помощь, я буду здесь, господин, — заверил сотрудник.

Где- то вдалеке уже слышались тяжелые шаги телохранителей Константина.

— Моим людям тоже передайте, чтобы оставались снаружи, — произнес Константин, на что Татибана отреагировал простым кивком.

Титов открыл разблокированную картой дверь и вошел внутрь, преодолев последнюю преграду между ним и теперь уже арестованным полковником.

Последний сидел на простом металлическом стуле и сверлил вошедшего взглядом. Мысли Хаябусы почти кипели, но директор не спешил изучать их.

Принцип прост: сперва послушать, что арестованный скажет сам, а уже потом начать изучать его мысли. Так сложится еще и понимание, что он за человек.

— Добрый день, полковник, — спокойным тоном начал Константин.

Мечущийся взгляд ОПЗМовца бегло изучил комнату: искал оружие? Безрезультатно.

— Вы собирались всё высказать, если я не ошибаюсь? — сухо произнес генеральный директор, — и как сейчас ощущения? Неужели, стало легче на душе? Сомневаюсь.

Хаябуса молчал, злобно нахмурившись. Не нужно было владеть телепатией, чтобы осознать: никакого раскаяния в душе ОПЗМовца не предвиделось.

— Попробую еще раз, с другой стороны, — сейчас Константин не чувствовал в себе привычной выдержки. Необязательно одиночное выступление этого офицера как- то связано с его подозрениями о том, что в ВАЧС зреет некий заговор. Совершенно необязательно. Но даже такое совпадение настораживало.

— Как вы меня нашли в том ресторане? — вопрос был задан напрямую. Об этом директор размышлял еще в дороге. Даже если предположить, что его переход с бронированной охраной от аэропорта до торгового центра привлек внимание всех, кто находился рядом, то даже в этом случае не примечательно ли, что именно там оказался человек, жаждущий лично высказать недовольство владыке Организации?

Хаябуса упрямо молчал. На его лбу напряженно пульсировала вена, а по лбу катилась одинокая капля пота, но мужчина до сих пор не произнес ни слова, лишь изредка потирал руки, звякая цепями наручников.

— Вы определенно меня ждали, так? — продолжал Титов, — почему? Кто дал такую информацию?

Полковник молчал. Он поднял голову, и их взгляды скрестились:

«Злишься? Беспокоишься?» — проскользнула в нем легкая насмешка, — «О наших проблемах или о своей шкуре?»

Константин сжал зубы:

— Мне некогда играть в эти игры, — процедил он, окончательно теряя терпение. Видно, привычный подход здесь неприменим.

Дар, словно копье, врезался в память полковника, и все его мысли легли перед Титовым, как раскрытая книга. Константин позволил себе заглянуть еще глубже, ощутить все от первого лица, чтобы полнее понять этого человека.

Вот он вернулся во главе уцелевших остатков своего полка в расположение армии. Выжившие стали героями, которые несмотря ни на что и на огромные потери выполнили стратегически важную задачу, а потому направились на прием к самому императору Японии, но разве это могло погасить боль утраты?

Какой военачальник смирился бы с потерей большей части своих людей — достойных и преданных идеалам Организации солдат, которые не смогли вернуться домой из- за каких- то бюрократических затруднений?