Молодые люди повернули головы в ту сторону, откуда послышался голос.

– Натали, здравствуйте, рад вас видеть! – поприветствовал Лёша на английском языке.

“Какая гостеприимная, а по видеосвязи казалась хамоватой и холодной”. – подумала Маша и тоже поздоровалась с хозяйкой поместья.

Натали Обье была худенькая молодая девушка того же возраста, что и Маша с Лёшей. Маша вспомнила, что по видеосвязи хозяйка сообщила, что ей двадцать пять лет. У неё были светлые волосы до плеч, тонкий рот, острый прямой нос и серо-голубые глаза.

– Идём, – сказала Натали на английском языке с заметным французским акцентом и указала на припаркованную машину через дорогу.

В этот раз Маша села на переднее сиденье, а Лёша сидел на заднем вместе с сумками.

Пока они ехали, Маша рассматривала милые улицы, состоящие преимущественно из старинных небольших домов. Лион-ла-Форе выглядела скорее, как маленький городок, а не деревня: вокруг было полно местных магазинчиков, кафе, в пешей доступности любое казённое здание, чистая и асфальтированная дорога – все прелести цивилизованного мира.

– Сейчас мы в самом сердце коммуны Лион-ла-Форе. – сказала Натали на английском.

Пока они ехали в машине, хозяйка решила заодно познакомить своих гостей с её родной деревушкой. – Это наша библиотека. – она указала на каменное двухэтажное здание, построенное в том же стиле, что и большинство домов.

Натали продолжала рассказывать:

– Здесь находится местная охрана…

Лёша прервал Натали:

– А разве у вас не жандармы?

– Национальная полиция, если быть точнее, – ответила хозяйка. – Но у нас её нет, только в ближайшем городе, поэтому на Совете мы решили сами оплачивать из своего кошелька услуги частной охраны.

Натали продолжила:

– Хотите мы выйдем и немного прогуляемся по парку?

Молодые люди задумались.

– Я всё равно хотела сегодня прогуляться, так что я не против. – ответила Маша.

– Я тоже. – сказал Лёша.

Машина подъехала к небольшому парку, и все трое вышли из неё.

Хозяйка шла впереди и рассказывала различные исторические факты о Лион-ла-Форе.

Когда они проходили мимо детской площадки, то краем уха Маша услышала поющих народную песню местных детей:

“Dans les ombres du domaine hanté,

Dame Blanche, spectre éthéré,

Elle erre avec grâce et mystère…”*

По нескольким строчкам девушка сразу узнала эту песню, так как, изучая французский язык, она много читала и переводила народных сказок и песен Франции. Данная песня была посвящена Белой Даме, призраку, блуждающем по своему призрачному дому и ждущему своего возлюбленного.

“Я думала, что современные дети не знают подобных песен, возможно, в маленьких городах и деревнях всё ещё знают. Дети из таких маленьких мест больше гуляют и общаются со своими сверстниками, также как и моё поколение в прошлом”. – подумала девушка и улыбнулась, вспомнив свои интересные и беззаботные детские годы.

Натали не обратила никакого внимание на песню: она увлеклась рассказами о её маленькой родине, а Лёша вообще не знал французский язык.

Молодые люди медленно прошлись по парку и вернулись к машине. Дорога от парка до дома, где жила Натали, была недолгой. Хозяйка жила одна в небольшом деревянном двухэтажном доме, расположенном на тихой и уютной улице.

По приезде Натали показала гостям их комнаты, расположенные на втором этаже. Гости заранее внесли плату за недельное проживание в доме Натали и посещение поместья. Все условия были оговорены заранее, поэтому хозяйка без лишних слов предложила гостям пройти с ней и покушать в небольшой столовой на первом этаже. Лёша хотел сразу пойти к себе, так как ему необходимо было проверить и подготовить к съемкам свою дорогую во всех смыслах видеотехнику, но Маша уговорила его сначала покушать всем вместе.

После того, как все поели, и молодые люди поблагодарили хозяйку, Лёша пошёл наверх к своей технике, а Маша с Натали пересели в гостиную. Девушки, несмотря на напряжение между ними, решили немного пообщаться, чтобы узнать друг друга получше, а также обсудить дальнейшие планы по поводу съемок.

Маша поинтересовалась, давала ли Натали когда-нибудь интервью каким-нибудь историкам или журналистам о поместье Де Сувьен, на что та ответила:

– Да, пару раз у меня брали интервью, но я ни разу не позволяла никому проходить на территорию поместья. Раньше я боялась туда ходить из-за проклятия, но теперь у меня другое мнение на этот счёт. Раньше я была пугливой, так как ещё в детстве мои родители и родственники рассказывали о семейном проклятии, но сейчас я считаю, что это не более, чем просто местная страшилка для детей. История нашей семьи и поместья интересная и стоит того, чтобы о ней узнали другие люди. Пока я не посмотрела ваши другие видео, мне не хотелось соглашаться на ваше предложение, но, если честно, мне понравилось, как вы рассказываете истории каждого места, которое посещаете.

– Спасибо. – Маша удивилась комплементу со стороны хозяйки, так как та не была похожа на того человека, который вообще когда-либо говорит людям приятное. – Я ценю ваши слова и желание рассказать вашу историю.

– Это история передавалась из поколения в поколение, но все мои родственники постоянно умирали, у меня нет возможности передать её более молодым родственникам, поэтому я передам её вам, а вы сделаете её известной для других людей.

– Я вас понимаю. Так вы остались совсем одна, как я поняла?

– Нет, мои родители живы, а также мои тётя и дядя, но они живут на юге страны и не желают вспоминать это проклятое поместье. А вот остальные родственники на том свете, в том числе все мои кузины и кузены. У меня осталась только пожилая родня, которая ни за что сюда не приедет.

Маша понимающе закивала.

– Иногда я навещаю их в Авиньоне. – продолжила Натали.

– О, я была в этом городе, он очень красивый. – Маша не знала, что ещё сказать, поэтому приступила сразу к делу после недолгой паузы. – Может, мы немного порепетируем? Мы с Лёшей хотели бы поснимать немного уже завтра, сегодня вы можете кратко изложить то, что хотели бы рассказать на камеру.

Натали рассказала всё то, что Маша и так читала, готовясь к данной поездке, поэтому стала задавать наводящие вопросы, чтобы разузнать про поместье чуть больше:

– После массового отравления разбойников, почти сразу из военного похода вернулся муж госпожи Мари Де Сувьен. Насколько я знаю, госпожа умерла вскоре после его возвращения от отравления тем же ядом, которым были отравлены разбойники. Как пишет один историк, главарь разбойников Пьер Рушар заставил её считать золотые монеты, поэтому она стала жертвой своего собственного яда, это правда?

– Это официальная версия. – сухо подтвердила Натали.

– А что вы можете сказать по поводу проклятия, каково ваше мнение на этот счёт? – продолжала расспрашивать Маша.

– Мне кажется, это просто байки. Знаете как обычно народ любит придумывать разные истории от скуки. У каждого места должны быть свои истории, чтобы ими можно было пугать и развлекать друг друга и приезжих.

– Но вы сказали, что ваши родители не хотят иметь что-либо общее с этим поместьем, они верят в проклятие?

– Люди их поколения более суеверные, чем мы с вами. Возможно, суеверность зависит ещё и от возраста, и я снова начну верить в это проклятие, когда стану постарше, но пока я хочу, чтобы об истории нашей семьи стало известно как можно большему количеству людей.

Маша подумала: “Может, она хочет организовать платные экскурсии для туристов, а подобные видео сделают её поместье популярным местом. Пиар за счёт моего ролика”.

Конечно, все хотят извлечь для себя выгоду, Маша тоже снимала этот сюжет не просто так.

“Пожалуй, на сегодня уже хватит информации, необходимо подышать свежим осенним воздухом, пока ещё не совсем стемнело”.

Маша встала с дивана, потянулась и сказала: