Но почему бы не спросить у самих людей? Если их все устраивает – почему окружение влезает на частную территорию и учит, как правильно жить?

Приведу цитату из книги Ханьи Янагихары «Маленькая жизнь», принадлежащую герою, который не хочет идти на терапию: «Терапия, терапевты обещали категорически воздерживаться от оценки (но разве это возможно – говорить с человеком и не подвергаться оценке?), и все-таки каждый вопрос как будто тихонько, но неумолимо подталкивал к признанию какого-то недостатка, к решению проблемы, о существовании которой ты и не подозревал. За долгие годы он видел, как люди, уверенные, что у них было счастливое детство и родители их любили, обнаруживали благодаря терапии, что нет, не было, и нет, не любили. Он не хотел этого для себя, не хотел, чтобы ему говорили, что его довольство жизнью всего лишь иллюзия».

Я тоже знаю такие истории. Я видела, как зависть разрушает парные отношения. Меняется господствующая парадигма брака: если раньше заботливое, теплое, иногда жертвенное отношение женщины к детям было нормативным и конвенциональным, то теперь такое отношение будет частью общества рассматриваться как крайне нездоровое. Но заметьте – современное общество страдает не от избытка хороших отношений, а от недостатка. Более половины браков распадаются, родители бросают детей, молодые люди предпочитают жить в одиночестве, находя альтернативы жизни в паре в работе, путешествиях, хобби, дружбе. Пара сталкивается с жесточайшим кризисом, когда обнаруживается свежая или застарелая измена. И когда на пути терапевта встречаются запутавшиеся, отчаявшиеся люди, которые и правда не знают, как жить дальше с кем-то и стоит ли это делать, именно помогающий специалист может стать той самой последней каплей, заклеймив эти отношения как созависимые и разрушив их окончательно. Поэтому как никогда актуальна фраза Зигмунда Фрейда: «Характер терапевта – судьба пациента».

Жить в паре – это как заново учиться говорить. Ребенку на это нужно минимум три года… А паре иногда гораздо больше, потому что нужно не просто учить язык «с нуля», а переучиваться на новый.

Именно этим и занимается семейный и парный психолог: обучает новому языку, языку уважения, доверия, внимательности, собранности, нежности – в «букете» с агрессией. Терапия учит конструктивным формам выражения агрессии, и терапевт – проводник этих новых знаний. Знаний, которые позволяют освоить новые формы коммуникации, стать более эмпатичным к партнеру, научиться видеть за яростью боль и любовь, нежность и страх…

Поэтому нужен длительный период диагностики – что, как, почему. Именно с целью понимания мы выявляем негативный цикл взаимодействия в паре – круговорот, в который вовлекаются партнеры и который, раз за разом повторяясь, разъедает, как ржавчина, близкие отношения.

Иногда сразу ясно – отношения деструктивные, там есть насилие, избиения, злоупотребления, абьюз. Но клиенты иногда лукавят, говорят не всю правду или вообще ретушируют историю. Поэтому важно не торопиться. Важно много раз выслушать разные версии истории, чтобы понять и одну, и другую сторону.

В последнее время в связи с ростом аддикций на постсоветском пространстве многие терапевты сами прошли через употребление и 12‑шаговые программы, и часто видят дьявола там, где его нет. Для них особенно важно учитывать различия эмоциональной взаимозависимости и созависимости, потому что легко начать чинить то, что не сломано, и сломать его в процессе.

В жизни бывает по-разному. Но если кто-то пришел с поломками в отношениях, важно осторожно и аккуратно распаковать эту историю, понять клиента и, по возможности, его партнера – другую сторону, поддержать процесс колебаний – иногда осцилляций, а иногда флуктуаций… Клиент выберет сам – психолог лишь помогает восстановить навыки выбора, выслушивает все сомнения, поддерживает процесс переживания, чтобы он выкристаллизовался в понятный и усвоенный опыт. Попутно немного лечит, немного учит, много поддерживает, слегка отрезвляет и возвращает в реальность…

И если есть шанс помочь построить достаточно хорошие отношения взаимозависимости – поддерживает в этом клиента, независимо от того, как это называется.

Ведь каждый имеет право как-то назвать свои отношения. И иногда называет их незатейливым словом «любовь».

В паре зарождаются, возникают и совместно решаются или становятся хроническими разные проблемы: отношения с родителями и детьми, семейный бюджет, дружба за пределами семьи, совместный или раздельный отдых, разделение домашних обязанностей, уход за болеющими. С чем-то партнеры разбираются сами, о чем-то им сложно договариваться, а в некоторых точках они готовы «рубиться насмерть». Одной из самых сложных тем, которые требуют большой деликатности и осторожности при обсуждении и принятии решения о дальнейших шагах, является измена.

Есть пары, которые всю жизнь следуют клятве верности, которую дали друг другу на заре отношений. Такая клятва предполагает романтическую, сексуальную и эмоциональную эксклюзивность партнеров друг для друга. Но статистика – грустная наука: порядка 70 % партнеров по разным причинам нарушают эту клятву и вступают в интимные, сексуальные, страстные, эмоционально заряженные отношения с другими людьми.

Термин «измена» имеет много синонимов – неверность, адюльтер, прелюбодеяние, разврат, блуд. Изменой называется вступление человека, состоящего в браке или находящегося в отношениях, в сексуальную связь с лицами из других брачных пар или с одинокими мужчинами и женщинами без согласия своего партнера: тайно или открыто, единожды или многократно, случайно или запланированно. Измена может носить как одноразовый и эпизодический, так и систематический характер.

Изучая историю семьи, брака и сексуальности, мы видим, как менялся дискурс отношения к измене. Можно заметить, как происходил постепенный переход от беспорядочных половых связей к моногамным отношениям, основанным на сексуальной связи со своим постоянным партнером. Однако все было не так однозначно: декларируемая моногамия часто скрывала полигамные отношения, которые были нормой для мужчин, тогда как от женщин требовалась абсолютная верность.

Сексуальное просвещение

Вспоминаю старый анекдот. Графиня приходит к графу и говорит:

– Граф, вы как глава семьи и отец нашего повзрослевшего чада обязаны провести с ним беседу о половом воспитании.

– Но как, графиня? – с недоумением спрашивает граф.

– Поговорите с ним вначале о птичках… о бабочках… а потом о главном.

– Хорошо, – отвечает граф и идет к сыну.

Постучав в дверь и войдя в комнату сына, граф говорит:

– Вольдемар, у меня к вам серьезный разговор. Ваша мать, графиня, велела мне обсудить с вами очень интимную тему. Помните, мы с вами посещали бордель с распутными девицами? Помните, что мы с ними делали? Так вот – у птичек и бабочек все происходит точно так же.

Пережив сексуальную революцию, наше общество практически избавилось от половой дискриминации по отношению к «изменникам»: социум практически в равной мере принимает / осуждает такое поведение и у женщин, и у мужчин.

В ситуации открытого брака или полиаморных отношений связь с третьим лицом / лицами возможна, принимаема и обычно не становится причиной конфликта в паре.

Но если пара договорилась о взаимной верности или по умолчанию принимает аксиому о сексуальной эксклюзивности, выявление факта измены дезорганизует отношения и требует принятия какого-то решения. Вариантов не так много:

1) пара остается вместе;

2) пара распадается;

3) пара живет в подвешенном состоянии, не принимая решения, не расставаясь, но и не сближаясь.

Конечно, возможны самые разные вариации, например:

• раненый партнер не может простить изменившего и разрывает отношения;

• раненый и уходивший партнер проясняют отношения и принимают совместное решение об их перестройке или завершении;