Тактику ежовых руковиц унаследовал и Сергей. Но не стоит думать, будто он не борется с этим и получается у него это также хорошо как у Антона не порасти мхом.

На этот раз Серега хотел показать другу «Донни Браско», который, как он думал, о важности дружбы, с коей у них было туго при всех пройденных испытаниях. Он продумывал целые кинопрограммы на месяца вперед, и когда Антон рушил планы по разным причинам, его брали приступы неконтролируемого гнева: хотелось причинять боль окружающим, потому что мир не крутится вокруг твоих планов. Хотя Сергей такие ситуации видел несправедливыми, а он старался поступать справедливо. ( В его понимании) Но контролировать чувства он более-менее научился. Чего у него не получалось, так это контролировать бесконечный поток навязчивых мыслей разной степени протяженности.

Всех этих проблем не было у Антона, потому что он не стремился соответствовать каким-либо идеалам, а просто плыл по течению жизни, стараясь заниматься тем, что ему по нраву, и не мешая другим жить также. Правда, фильм показанный другом, нарушил на пару часов его работоспособность, массивы мыслей перемешались между собой, а потоки желаний упразднились до уровня сидения на диване, вот он и растянулся, потягивая лапки, животик внезапно затребовал, чтобы его почесали. Тонкая фигура Юлии затмила поток двоичного кода.

Как известно, главным вопросом философии является вопрос о первичности духа или материи. В русской же философии, если отмести весь религиозно-идеалистический пафос, таким является вопрос: «А кому на Руси жить хорошо?» В 90-е годы прошлого века этим вопросом задавался чуть ли не каждый россиянин.

О, это была прекрасная пора свободы, равенства и братства: лучшие и предприимчивые люди страны под танковый обстрел белого дома составляли конституцию новой якобинской России будущего. Когда на телевидении могла прозвучать любая точка зрения абсолютно свободно, также как и абсолютно свободно вчерашний советский школьник мог стать свидетелем случайной перестрелки, быть ограблен своими предприимчивыми одноклассниками или пропасть без вести. В новой стране и валюта новая циркулировала по рабочим мозолистым рукам: Кастрюли, сковородки, мыло, еда – любая продукция предприятия. Поколение «Pepsi» достигло невиданных высот на новом поприще, в то время как поколению «Буратино» ( иногда это были один и те же люди) куда меньше повезло в лотерее, где может выйграть каждый! … но не все…

Эпоха эта породила множество умных и добрых людей, в том числе и маленького на тот момент Петю Ефремова. В 1997 году ему было 10 лет. Мальчик терпеливо ждал, когда мама придет и одарит его вниманием и лаской, но она была занята сбором бутылок после изнурительного рабочего дня. От папы ласки ждать не приходится, зато он весь в ожидании, когда же сынок уже сходит за сигаретами.

– Держи! – Худой мужчина с длинной пленкой волос, свисающей у плеч, и в засаленной майке-алкоголичке сунул записку для продавца мальчику в карман.

– А если мне не продадут? – пытался удостовериться мальчик.

– Тогда ищи, где хочешь. Без сигарет можешь не приходить.

Мальчик растерянно посмотрела на отца, который ему казался высоченным.

–Да ладно шучу я – улыбнувшись, мужчина небрежно, полу шатаясь, погладил сына по голове.

На всю квартиру громко играла музыка, давящая гитарными соло и грубыми натужными голосами на барабанные перепонки. Дверь захлопнулась. Мама пришла. Между родителями разыгралась сцена, сопровождаемая криками и матом.

– Ты куда ребенка посылаешь!? – Завопила худая женщина средних лет с закрученными в клубок светлыми волосами в рубахе салатового цвета и брюках-клешах.

– Его надо жизни учить. Вот пускай учится один за покупками ходить – мужчина наполнил стакан жидкостью ярко-янтарного цвета.

– Нашел чему учить. Ума палата, блять…

Пете все это было неинтересно, и он хотел уйти с друзьями гулять, но сильнее всего ему хотелось посмотреть с батей какой-нибудь крутой фильм, на подобии того, что был в прошлый раз. После «Детской игры» мальчик долго не мог уснуть. Жуть, которую он видел в темноте и так боялся неизвестности, таимой в ней, как ни парадоксально и притягивала не окрепший ум юного зрителя сочетанием бескомпромиссной жестокости и примитивного юмора. (Впоследствии этот жанр получит название «трэш») Будучи взрослым, он поймет, что в темноте ничего не было, ужасные картины рисовало его деформированное воображение, от чего ему станет еще страшнее: лучше знать монстра в глаза, чем мучиться в ожидании неизвестно чего. Хоть монстр и отталкивал бы своей непохожестью на человека, однако степень этой непохожести все же ниже чем в пустой бездне, так манящей и пугающей своей неизвестностью.

После похода в киоск Петя зашел на кухню (слева от входа в квартиру) и увидел там маму, избитую в слезах, курящую у окна. Она обернулась и резко выгнала его с кухни. Уже тогда он понимал, что к чему, но старался не думать об этом. Через стенку от кухни в комнате сидел в кресле отец и ждал сына. Они начали смотреть фильм.

– Будешь глоток? – мужчина протянула стакан пива к ребенку.

Петя охотно согласился, чувствуя свою принадлежность к миру взрослых, к касте высших, к миру пьяных. Дорогу в этот мир он искал долго.

В школе маленький Петя быстро смекнул, что деньги на обеды Папа дает ему для тех стрёмных больших мальчиков, что собирают дань с каждого встречного у забора школы. Как-то раз Петя подошел к паре таких и спросил: «Почему вы у меня деньги забираете постоянно? Они же не ваши. И когда вы мне их вернете?»

– Чегоооо? Малец ты охуел что-ли? Иди отсюда, пока зубы целы – засипел на него один.

– Погоди, человечек интересуется. Так, давай ему объясним, как жизнь работает – поправил второй – Слушай сюда, мулек, мы собираем дань на защиту микрорайона. Понял?

– А от кого? – поинтересовался Петя.

– От банды из третьего… все брысь мелочь! – он дал оплевуху Пете.

Дома Петя решил спросить у Отца о деньгах.

– Пап, скажи, а зачем мы отдаем деньги этим людям сверху?

– Ну, менты… – папа поперхнулся – милиция нас защищает от бандитов, а государство обустраивает нашу жизнь…

– А зачем они постоянно возле школы стоят?

– Погоди… кто стоит? – отец переменился в лице.

– Ну, эти большие, которым мы деньги отдаем…

А где конкретно они стоят? – Отец хладнокровно спросил сына.

– Да прям возле школьных ворот – подтвердил ребенок.

На следующий день Петя с отцом встретили сборщиков дани. Отец подошел к одному из них и пнул между ног, второй спохватившись, схватил нож, который одна рука у него мощным рывком отобрала, вторая же рука кулаком прилетела в нос. Обидчик упал наземь.

– Лопатник гони, сука! – рявкнул отец. Взяв бумажник, он спросил у сына, сколько денег он отдал. После ответа ровно тридцать рублей покинуло бумажник и скрылось в кармане отцовских джинсов.

– Еще раз увижу здесь, пиздец вам, вы меня поняли!? – он выпучил глаза на обоих. Вопрос был, конечно, риторический, но один что-то прохныкал что-то невнятное, выпуская сопли и кровь из носа.

Когда Петя рассказал в школе эту захватывающую воображение историю, многие его друзья осудили его. Разве можно стукачить родителям на корешей со своего же микроша? Петя огорчился, что никто не уважает его поступок, вопреки его ожиданиям. С этого момента он начал догадываться об истинной дороге в мир взрослых: нужно тоже сколотить банду и собирать дань. Но для этого нужно еще подрасти, а пока чуток потерпеть издевательства сверху.