Алгоритмы Youtube с радостью предложили ей то, что ожидало ее там еще до того, как она изголодалась по этому. Автор ролика сразу начинает протягивать свои меланхолично-заботливые руки к ее лицу, погружая в серую эйфорию, что называется, русской тоски. Лишь солнечный пейзаж за окном слегка смазывает впечатления, будь оно не ладно… Но периодически приглушающийся тембр голоса, читающего стихи, рассказывающие о нелегкой русской души, и эмбиент, манящий своим зыбким, сновидческим воздействием, уже растворили Лену в ткани ПостРоссии. «Как жалко то, что родина не мать, а мачеха» – заканчиваются стихи, и Лена уже не в комнате, а в мире серых панелек и грустных березок.

Электрохимия: Literally me…1

Логика: Наукообразная подача контента убаюкивает.

Концептуализация: Есть разница между сплином и русской хандрой!

Драма: Брюсов, Достоевский… равнина…

Авторитет: Чувство понятное всему русскому народу!

Электрохимия: Этот самый двор… площадка… Ностальгия! Ностальгия! Еще!!

Авторитет: Любить родину – больно…

Драма: Как тут не испытывать тоски?

Тоска вошла в нее и заполнила пустоту, и она долго не хотела ее выпускать из себя. Она подошла к матери на балкон и спросила:

– Мама, я-я-я – не удалось договорить, поэтому обняла маму.

«Че это с ней?» – подумала Дарья, после чего расслабилась в объятиях дочери.

– Ты извини, что накричала на тебя вчера вечером – заговорила она.

– Ничего страшного, я от тебя никуда не уйду – ответила Лена из-за ее спины.

– Я понимаю, тебе нужно общение со сверстниками все-таки, а я же мешаю.

– Не мешаешь… не думай так – глазницы ее потихоньку наполнялись влагой.

– В общем, я хочу сказать, что ты можешь гулять, но домой не позднее восьми! – мать погладила ее немытую голову.

– Хорошо…. мама…

***

Незаметно для Сережи наступило время определяться со своими научно-исследовательскими интересами. Вчерашние школьники, конечно, посещали выступления старшекурсников, которые представляли свои работы, однако Сергею это виделось, скорее, как вынужденное, вознаграждаемое баллами, посещение мероприятия. Выступающие говорили о каких-то невиданных доселе темах, произносили какие-то сложные неизвестные наукообразные слова, от которых разило непричастностью к реальной жизни. Сергей уже привык, что лекции по некоторым предметам можно пропускать, тем самым добыв несколько часов на здоровый сон. Однажды он пришел ко второй паре и обнаружил какую-то непривычную суматоху, ему сказали, что он пропустил распределение студентами своих научных руководителей. Затем он решил посмотреть оставшихся преподавателей в списке еще не разобранных: там осталась секция лингвистики и лишь один преподаватель по литературе – Алилуева… «Это так ты меня решил наказать за пропуски пар?» – вопрошал он, воздев руки к осыпавшемуся и уже заплесневелому потолку. Возможно, там он хотел увидеть или хотя бы почувствовать что-то вроде бога, но сам уже давно догадывался, что если там кто-то и есть, ему плевать, никто его не услышит и не поможет, ему одному разгребать эту известного цвета субстанцию. Он решил, лучше уж литература, нежели русский, который его отталкивал своими во многом иррациональными правилами.

Через несколько дней он встретился со своим научным руководителем у нее в кабинете.

– Не ожидала, Сережа, что ты выберешь мой предмет. Думаю, ты понимаешь насколько серьезно нужно подходить к русской литературе. Ведь она содержит в себе все необходимые знания и ценности для русского человека. Зарубежная литература, конечно, тоже важна, но наша национальная – Аллилуева сделала на этом слове сильный акцент – превыше всего! Понимаешь, Сережа, мы ведь последнее время отошли от наших традиционных ценностей, что очень плохо. Опять же, не подумай, что «всесильно потому что верно». Нет. Но ведь человек без бога пропадет, это не раз уже доказывала история наша и литература наша это наглядно иллюстрирует. Тот же Базаров…

Поначалу Сергей слушал ее речь крайне внимательно, так как боялся пропустить что-то важное по поводу написания курсовой, но спустя пару минут заметил, что нужно как-то ей намекнуть, что он нуждается в объяснениях… Она так пламенно изъясняла тонкости высших материй, которые, безусловно, скрывали в себе сакральные истины, что перебить ее, казалось, было бы очень опрометчиво. Сергей прикинул, если послушать еще пару минут, словарный запас старухи иссякнет, порох в пороховнице растратится.

– И вообще, 19 век, образованное дворянство, высоко духовное православное воспитание… было бы ни плохо вернуть все это… – как бы вспоминая, сказала преподавательница и принялась за кутью в пластиковой тарелке.

– Ольга Нестеровна… – решил все же Сергей – я бы хотел узнать, что из себя представляет курсовая работа. Как ее писать?

Аллилуева нисколько не смутясь тем, что ее перебили, начала отвечать на вопрос в той же словесно-поносной манере. Несколько рисинок вылетело изо рта.

– Для начала ты должен выбрать тему, на которую хотел бы писать, Сережа. Это все-таки научно-исследовательская работа. А уже после этого мы с тобой разработаем план самой работы – она посмотрела на него доброжелательно, вытирая промасленные губы салфеткой.

Слово «мы» обнадежило Сережу, ведь он думал, что эта непонятная работа, о которой он ничего даже отдаленно никогда не слышал, ляжет полностью на его еще слабые плечи. Теперь он сидел в бодром расположении духа, не беспокоясь о том, что его бросили на произвол судьбы.

– Какую бы ты хотел выбрать тему? – спросила она так, как мать, желающая из безграничной и безусловной любви побаловать ребенка, расспрашивает, какое мороженое он хочет.

Парень в порыве энтузиазма начал перебирать в голове варианты писателей, хоть сколько-нибудь ему интересных. Тургенев? Нет. Пушкин – нет. Классика, уже набившая огромную, не вмещающуюся не в один архив, аскомину, не привлекала Сережу.

–А можно 20 век? – он сузил круг поисков.

– Двадцатым веком я не занимаюсь, желательно, 19-ый. Классика это вечные образы. Это ВСЕГДА будет актуально, классика с нами НАВСЕГДА.

Эти два слова заставили Сережу несколько волноваться. Он вернулся в 19 век и старался держаться подальше от золотого века. Хотелось чего-то нового, неизведанного, не нравоучительного, не банального…

– Давайте тогда Достоевского, пожалуй – вдруг пришло ему в голову. Ничего кроме «Преступления и наказания» и «Мальчика у Христа на елке» в школе он не читал. «Преступление и наказание» даже понравилось. Обух топора до сих пор витает в памяти.

– Отличный выбор, Сережа. У Достоевского очень много личных дневников…

– А над темой я, наверное, дома еще подумаю.

– Тема будет называться «Русский национальный характер в творчестве Ф.М.Достоевского» – как-то отвлеченно сказала Аллилуева, будто рыбка уже заглотила крючок, а дальше уже можно не париться.

– Ну… хорошо.. – Сергей усомнился в свободе собственного выбора.

– Запиши мой номер, я скину тебе в «What’s up»2 источники, по которым ты будешь работать – после этих слов она жадно впилась зубами в яблоко.

После записи Алилуева куда-то заторопилась и выпроводила его из кабинета, будто по-другому попрощаться было невозможно.

Очень быстро подошел к концу первый курс. На встречи с Леной у Сергея времени не было: нужно готовиться к сессии. И вот наступили долгожданные летние каникулы. С одной стороны на плечи парню свалились десятка два текстов для обязательного чтения по зарубежной и отечественной литературе и курсовая в придачу. С другой – как человек, за плечами которого целый курс филфака, Сергей понимал, что начитанность будут проверять весьма выборочно. ( К тому же на факультет филологии он поступил не читающим человеком) Поэтому и читать нужно выборочно, лишь бы хватило для работы на семинаре, где и так материал распределяется на целую группу. Итого одного человека придется лишь пара фраз от книги. Былое величие школьных учителей с их феноменальной памятью на цитаты и стихи его уже не удивляло, так как упущенное можно наверстать в любой момент жизни благодаря интернету: любую книгу можно скачать и прочитать, и вовсе не обязательно держать тонны различной информации в голове. Нужно лишь тщательно фильтровать поток этой информации. Поэтому читал нерадивый студент только то, что ему по-настоящему интересно. Осталось разобраться лишь с курсовой.