– Приятно познакомиться, юная леди Щегол, – поклонившись, произносит он.

Ее губы изгибаются в застенчивой, но игривой улыбке.

– Юный лорд Мэйлон, какой приятный сюрприз.

Тенни замечает цепочку на ее шее и невольно скользит взглядом вниз. Почему вырез одежды называется горловиной, если он обычно спускается намного ниже? Тенни быстро поднимает глаза, надеясь, что Щегол ничего не заметила. Но из-за сетки, закрывающей ее глаза, это невозможно определить.

– Хотите вина? – предлагает она. – Или, может, чего-то покрепче?

Он кивает, хотя его живот и скрутило от напряжения.

– На ваш выбор.

Щегол идет за напитками. Темные блестки на ее платье мерцают при каждом движении. По правде говоря, Тенни не представляет, за что именно он заплатил. Как все произойдет? Что он почувствует?

Девушка возвращается и протягивает ему бокал с янтарной жидкостью, пахнущей сосновой смолой и грозовыми тучами.

– Пусть вам благоволит Фортуна, – говорит она, приподнимая свой бокал.

– И вам, – с трудом сглотнув, отвечает Тенни.

Выпив все залпом, он опускается в кресло, ожидая, что Щегол займет другое. Но вместо этого девушка устраивается у него на коленях.

– Ты готов? – мурлычет она.

Тенни кивает, стараясь сдержать дрожь в руках.

Щегол достает простую черную маску и прикладывает ее к лицу.

– Это поможет вызвать магию, – объясняет она, – когда вы решите ее использовать. Просто наденьте маску и представьте человека, чей образ хотите принять.

Он подается вперед навстречу ее прикосновениям, нежным, как лепестки цветов.

– А еще вам нужно держать в руках что-то принадлежащее человеку, которым вы хотите стать. Подойдет и платок, но лучше достать волосы или ногти.

Тенни снова кивает. Его сердце бешено колотится, как бывает, прежде чем он выкладывает карты креллена на стол, еще не зная, выиграл или проиграл.

– А теперь представьте, как вы будете использовать дар, – говорит Щегол. – Запечатлейте это в сознании. Со всей силой и ясностью.

Это несложно… образы не заставляют себя ждать. Тенни воображает, как входит в Симтанский банк в образе своего отца, подражая его голосу и манерам. А затем получает доступ к деньгам, которые помогут ему выбраться из этой ямы. Монеты переполняют его карманы, и он вновь становится богатым. Снова тот сын, которым лорд-отец может гордиться. Щегол приподнимает его подбородок и целует.

Тенни уже целовался с девушками. Да и не только целовался, если уж на то пошло. Но все те поцелуи показались ему искрами по сравнению с вспыхнувшим сейчас огнем. Магия девушки срывается с губ и проникает в него, наполняя кости теплом и воспламеняя кровь. Тенни опьянен ею. Чувствует себя королем… а возможно, и богом.

Он обхватывает девушку руками. Теперь он окончательно понимает, почему все, что связано с ней, – это секрет. Ведь чтобы удержать ее, он заплатил бы любую цену.

У Матильды тысяча слоев секретов. Некоторые лежат у самой поверхности и видны любому, кто знает, как их прочесть. Другие вплетены в утонченный язык, на котором могут говорить лишь немногие девушки. У третьих есть крылья, и они порхают в теле Матильды.

Ее губы расплываются в улыбке под маской.

Когда Матильда спускается по лестнице в бальный зал, все оборачиваются в ее сторону. Именно поэтому она заставила семью прождать больше часа, прежде чем отправиться на званый вечер к Лете, который открывает сезон. По мнению Матильды, только эффектные появления достойны того, чтобы тратить на них время. Особенно в летний сезон, когда Симта наполняется людьми, которые съезжаются со всей Эвдеанской республики, чтобы заключить выгодный брак, сделку или испытать удачу в городе морских приливов.

Зал заполнен изысканно одетыми людьми, которые разговаривают и покачиваются в такт музыке, исполняемой струнным квартетом. Очевидно, что многие из присутствующих побывали у лучших портных-трикстеров Симты, которые превзошли самих себя, создавая наряды для этого вечера. Жемчуг, украшающий вырез одной девушки, распускается цветами. Вечерний фрак парня искрится от каждого прикосновения. Маски окутываются дымкой, лацканы расцветают, перчатки светятся. Матильда может с уверенностью сказать, что внутри кармашков для часов и в полых тростях спрятаны алхимические зелья. И Лета явно добавила что-то в свечи, которые горят лазурным, изумрудным и черным – цветами ее дома.

Находясь в этом зале, сложно представить, что магия официально запрещена. В кругах, где вращается Матильда, на подобные законы едва ли обращают внимание.

Ее брат Самсон с интересом поглядывает на хорошенькую Эйсу, которая живет в их доме, но та в изумлении рассматривает зал. Бросив взгляд на сопровождавшую их леди-мать и убедившись, что она не смотрит, Самсон берет два бокала у проходящего мимо официанта и протягивает один Эйсе. Та качает головой – новенькая Ночная птица, похоже, слишком нервничает, и это мешает ей насладиться званым вечером в одном из Великих Домов. Придется Матильде над этим поработать.

– Жаль, что ты не надела наряд, который я приготовила для тебя, Матильда, – говорит мать.

Платье с пышными юбками и узким лифом, как у Эйсы. В нем Матильда выглядела бы как подарок, который завернули для кого-то.

– Правда? – удивляется Матильда и кружится, чтобы продемонстрировать наряд. – А я довольна своим выбором.

На ней облегающее винно-красное платье из бархата, расшитое темными цветами-бижу, длинный подол скреплен золотистой застежкой на бедре. Матильде нравится, как оно подчеркивает ее фигуру, при этом оставляя простор для фантазии. Это платье принадлежало ее бабушке, когда та была Ночной птицей. Прежде чем достаться Матильде, его перешили, чтобы оно выглядело современней. Возможно, поэтому леди-мать не в восторге – она считает, что бабушка должна была передать платье ей, вместе с даром Ночных птиц.

В большинстве Великих Домов магия наследуется по женской линии, но порой она проявляется через поколение. И, кажется, мать никогда не смирится с этим.

– Да и разрез у него такой… – Она поджимает губы.

– Восхитительный? – с улыбкой уточняет Матильда.

– Я бы сказала, рискованный.

На лице бабушки расплывается улыбка, которой Матильда пытается научиться, тратя по нескольку часов перед зеркалом, но у нее все еще не получается.

– Хорошее платье не бывает рискованным, – говорит бабушка. – Лишь немного дерзким.

Мать крепче сжимает губы.

Матильда проводит пальцем, затянутым в перчатку, по лепестку. Цветы-бижу слегка приоткрываются и закрываются при каждом движении, словно отправляя воздушные поцелуи. Бабушка давно пытается вырастить их в саду, но это сложно сделать за пределами болот Каллистана. Хотя прошлым летом один все-таки зацвел, маня прикоснуться к его почти черным лепесткам. Неудивительно, что Матильда поддалась искушению. Но бабушка поймала ее за руку, прежде чем она коснулась цветка. «Красота этого сокровища обманчива, – сказала она. – Своей мнимой хрупкостью цветок-бижу подманивает добычу, и как только та приблизится…» Бабушка уронила ленту, и на глазах у Матильды цветок начал поглощать ее, шипя, пока лента не превратилась в пепел.

Матильда часто думает об этом – о цветке с секретом. Яде, скрытом в чем-то прекрасном.