— Одно дело — слухи и пересуды, другое дело — книга! — возразила Анна Федоровна.

— А я в это не верю, — убежденно произнесла Вера. — Папа писал сам!

— А почему тогда эти слухи не докатились до нас? — справедливо заметила Саша.

— По классическому закону близкие всегда узнают последними, — тяжело вздохнув, резонно заметила Анна Федоровна.

— И что вы намерены предпринять? — Андрею не терпелось от слов поскорее перейти к делу.

— Ты бы помалкивал! — беззлобно оборвала его мать. — Тебя вообще выпороть надо за то, что ты туда сунулся!

— Мать, я не младенец! — огрызнулся Андрей.

— Ты хуже младенца!

— Нужно заплатить этому шантажисту по самому высокому разряду, — решительно заявила Анна Федоровна. — Дать столько, сколько не даст ни один издатель, даже западный.

— Я не верю, что отец мог!.. — Вера стукнула кулаком по подлокотнику. — Я слишком хорошо его знаю! Он писал свои картины сам!

— Успокойся, — с участием сказала ей Саша. — Сейчас нам надо быть спокойными и рациональными, как никогда.

— Все! Я решила! — До сих пор молчавшая и не принимавшая участия в разговоре Лера решительно поднялась и, выйдя на середину комнаты, замерла, обхватив руками плечи. — Вся коллекция завещана моему сыну. Это миллионы долларов. Я продам часть картин. Мы заплатим шантажисту и заткнем ему рот!

— Какой жест! — едко заметила Вера. — Это вы сегодня такая благородная, а завтра передумаете. По обыкновению.

— Господи, когда же вы перестанете меня кусать?! — гневно спросила Лера.

— Никогда, — зло ответила Вера.

Анна Федоровна тоже встала. Медленно прошлась по комнате.

— Лера, мы все оценили ваш великодушный порыв, — неспешно начала она, — но это не выход. Ваш сын вступит в права наследования только через год с небольшим. Мы не можем ждать так долго. Вернее, шантажист не будет ждать!

— И вряд ли ваш Вова позволит вам распоряжаться его картинами. — Саша язвительно подчеркнула интонацией слово «его».

В комнате снова повисло тягостное молчание. И снова заговорил Андрей:

— Что же нам делать? — Он растерянно оглядел женщин.

— Я знаю что! — в дверях появилась Галина Васильевна в легком весеннем плаще и шляпке. — Собирайтесь! — весело скомандовала она. Глаза ее сияли, словно она принесла спасительную весть. — Я только что от Ираиды, Пра ждет нас. Сейчас же едем к ней в клинику!

Ираида Антоновна принимала на террасе, восседая в своем кресле-качалке и приветствуя многочисленных гостей. По такому случаю она оделась с особой тщательностью и даже подкрасила ресницы.

— Ты похудела, — благосклонно отвалила она комплимент Лере.

— Спасибо! — радостно поблагодарила та.

— Тебе это не идет, — тут же припечатала бедняжку старуха.

— Вот тебе пожалуйста! — съязвила Вера, повернувшись к Лере и разведя руками: дескать, получила?

— Не лайтесь! — властно осекла их Ираида Антоновна. И так же властно приказала Галине Васильевне: — Галя, организуй тишину!

— Прошу всех: тише. — Галина Васильевна обвела взглядом присутствующих, было видно, что она волнуется. — Устраивайтесь кто как хочет — стульев на всех хватит. — И, выдержав паузу, с чувством начала: — Ираида Антоновна собрала нас всех, чтобы сообщить вам… нам… — Она сбилась и испуганно посмотрела на старуху.

— Дорогие мои! — прокашлявшись, начала Ираида Антоновна. — Во всем, что с вами произошло, виновата я.

— В чем ты виновата? — почти хором спросили Андрей и Вера.

— Прошу не перебивать.

На балкон вышел Георгий и, стараясь не привлекать к себе внимание, тихо подошел к Анне Федоровне, молча склонившись и поцеловав ее руку.

— Повторяю для опоздавших. Во всем виновата только я… Как всегда, впрочем. Этот шантажист Евгений был натурщиком у Володи, и мой сын, естественно, платил ему за это. Сколько, точно не скажу, не знаю, но уверена, что немало. Но, как известно, человеку всегда хочется больше, чем он имеет. Это-то его и подвигло на преступление, за которым, надеюсь, последует наказание. Обо всех тайнах нашей семьи Евгений узнал не от Володи — мой сын был не из тех, кто выносил сор из избы. Мой сын был настоящим мужиком.

— Ура! — С девчоночьим ликованием Саша дважды подбросила вверх свою сумочку. — Так я и знала, ура!

— Повторяю: во всем виновата я, — продолжила Ираида Антоновна. — Год назад, готовясь к длительной госпитализации, я решила навести порядок в Володином архиве. Самой мне это было уже не под силу, и я попросила Евгения помочь мне. Я знала, что его основная профессия — журналистика, стало быть, он умеет работать с архивной документацией. И второе, чем я руководствовалась при выборе кандидата, это какая-то необъяснимая, непонятная мне привязанность Володи к этому человеку.

— Дед считал, что этот Женя, — подал голос Андрей, — похож на Вовку. В смысле он думал, что так он будет выглядеть, когда вырастет.

Галина Васильевна сделала «страшные» глаза.

— Кто дал тебе право перебивать взрослых? — укорила она внука.

— Все ясно! — выпалила Саша. — Этот Евгений нашел в папином архиве дневники!

— И прочел их! — подхватила Вера.

— Он не просто их прочел, он их украл. — Ираида Антоновна выпрямилась в своем кресле.

— И ты даже не заметила, что они пропали? — удивленно подняв брови, спросила Анна Федоровна у свекрови.

— Милая моя, ты помнишь, сколько мне лет? — вопросом на вопрос невесело и устало ответила Ираида Антоновна.

— Ида, ты впервые говоришь о своем возрасте! — будто подловив ее, задорно заметила Вера.

— Ну надо же когда-то начинать! — с горьким сарказмом изрекла старуха. — Да, я не заметила, что они пропали. Только когда Галя рассказала мне обо всем, что у вас там творится, я велела ей привезти сюда Володин архив.

— Вместе с Ираидой Антоновной мы произвели полную ревизию, — пояснила Галина Васильевна собравшимся, — и обнаружили, что Володины дневники действительно пропали. Евгений украл их.

— А еще он украл две картины.

— Пра, — вновь подал голос Андрей, — одну нам вернули — подлинник, у них осталась копия.

— Это не имеет значения — факт кражи налицо. Я уже переговорила со своим адвокатом, — продолжила Ираида Антоновна. — Дело это подсудное. Есть серьезная статья и серьезный срок. Адвокат уже связался с шантажистом и предупредил его, что, если в трехдневный срок он не вернет украденное, ему грозит судебное разбирательство. Так что дышите ровно, — властно подытожила старуха, — не будет ни книги, ни шантажа, ни угроз. В противном случае ваш борзописец загремит под фанфары. Будет ему небо в мелкую клетку — до пяти лет с конфискацией.

— Господи, даже не верится, — с облегчением выдохнула Анна Федоровна, — неужели все позади?

— А как же его ученики? — быстро и нервно спросила доселе молчавшая Вера. — Я не верю, что отец действительно нанимал «негров»!

— И правильно, что не веришь. Этого не было, — убежденно сказала Ираида Антоновна. — Хочу вас успокоить: я знала учеников Володи. Да и он о них мне рассказывал. Все они были молодыми, нищими и гордыми. Володя жалел их, хотел им помочь. Но он понимал, что, если он просто так предложит им деньги, они не возьмут.

Все слушали, затаив дыхание. Андрей жадно ловил каждое слово Ираиды Антоновны.

— И тогда Володя придумал эту уловку, — старуха перевела дыхание, — он просил учеников сделать работу за него. Они делали. Он им платил, и это была не милостыня, а плата за работу. Потом Володя отправлял их работы через свой фонд в музеи и картинные галереи по всему Советскому Союзу.

— Пра, — ехидно заметил Андрей, — Советского Союза больше нет, есть Россия.

Галина Васильевна взглянула на внука и укоризненно покачала головой.

— Россия, милый мой, была до так называемой революции семнадцатого года, а сейчас… — Она чуть было не выругалась, но, увидев хитрое выражение на лице Андрея, воздержалась, обронив только: — Черт знает что!

— Я так и знала, что отец не мог! — Лицо Веры сияло счастьем.