Георгий взял Анну Федоровну под руку, подвел к старинному овальному столу, в центре которого стояла ваза с фруктами.

— Садись, сейчас буду наполнять тебя витамином. — Он взял десертную тарелку, нож и начал срезать кожуру с яблока.

— Георгий, я опять к тебе.

— Рад, всегда рад, ты же знаешь.

— Извини, что гружу тебя своими проблемами.

— Не надо, это наши общие проблемы.

— Ты — умный, понимающий, мудрый человек, объясни, я совершенно потерялась в этой ситуации. Как быть? Я убеждена, что теперь этот Евгений, разозленный, униженный, пойдет до конца. И что он там насочиняет… страшно даже представить!

— Дорогая, — он протянул ей ломтик яблока, — скушай на здоровье! Так вот, самое разумное, я думаю, подать в суд и на автора, и на газету. Это их может охладить.

— А если книга все равно выйдет?

— Ты знаешь, среди нашего брата-издателя тоже попадаются порядочные люди.

— Да нет, конечно, я понимаю, ты прости, что я к тебе так…

— Анна, — прервал ее Георгий, — одно могу сказать точно: если издатель сомневается в достоверности изложенных автором событий, он еще очень хорошо подумает, прежде чем напечатать книгу. Почему не кушаешь? Для кого я стараюсь?

— Георгий, — Анна Федоровна с мольбой посмотрела на него, — значит, ты считаешь, что…

— Я считаю, что пока… Нет, я не могу смотреть на тебя такую печальную. Я приглашаю тебя на ужин в ресторан. При свечах. С бокалом хорошего вина. Что скажешь?

— Георгий, я с удовольствием приму твое приглашение, только как-нибудь в следующий раз.

— Когда?

— Потом, чуть позже.

— Позже? Ну что ж, я ждал тридцать лет, подожду еще двадцать.

— Обещаю не тянуть.

На ученом совете ректор так и не поднял Сашин вопрос. Никто из присутствующих, хотя кое-кого и подмывало отвести душу на интимной почве, не осмелился открыто выступить против Иваницкой. Ректора не только уважали, но и боялись.

— Александра Владимировна, — обратился он к Саше, когда она, как и все преподаватели — члены ученого совета, пошла к выходу, — вас не затруднит задержаться на минуту-другую?

Владимир Константинович лично проводил коллег до двери, закрыл ее, посмотрел на Сашу. Та сидела за столом, сцепив пальцы рук, уставясь в одну точку. Подойдя к ней, он мягко положил ладонь на ее плечо. Она резко подняла голову, словно очнувшись.

— Владимир Константинович, — твердо, как о решенном, сказала Саша, — я сегодня же подаю заявление об уходе.

— Ну вот опять. Мы же уладили эту проблему! — Он сел рядом с ней. — Два абзаца в бульварном листке. Все уже забыли об этом.

— Если бы только два абзаца! — устало возразила она. — Публикацией дело не обойдется, будет книга. Как скоро — неизвестно, но будет.

— Та-а-ак… — озадаченно протянул Владимир Константинович, помрачнев.

— Я подаю заявление.

— Послушайте, но вы же сами только что сказали: «как скоро — неизвестно», — будто за соломинку ухватился ректор, — а когда это будет… А может вообще не быть. Хоть от марксизма лекарства нет, но, милая моя, жизнь щеголяет по-будничному. Эх, Александра Владимировна, — он с нежностью посмотрел на Сашу, — поехали бы мы с вами на симпозиум… Гуляли бы сейчас по Елисейским полям… А все эти проблемы тут без нас как-нибудь сами собой рассосались бы.

— Так вы не поехали в Париж? — удивленно спросила Саша.

— Как видите, нет. — Он многозначительно посмотрел ей в глаза. — Делегация отправилась без меня.

— Но почему?

— Без вас, Сашенька, мне там делать нечего.

Выйдя из кабинета, Саша нос к носу столкнулась с Варварой Семеновной. И хотя они были одни в приемной, секретарша заговорщицки зашептала:

— Хочу предупредить, в коридоре вас поджидает эта… ну, противная такая.

— Какая еще? — не поняла Саша.

— Да что с вами, Александра Владимировна, вернитесь на землю.

— Да я ее, собственно, пока и не покидала.

— Вспомнила! Клавдия Ивановна, та, что теорию музыки преподает. — Варвара Семеновна крепко выругалась. — Ей бы практику заговоров преподавать.

— Да, и что? — начала «въезжать» Саша.

— Сначала она здесь крутилась — надеялась подслушать, о чем это вы там разговариваете, но я ее интеллигентно турнула. Теперь она в коридоре мотыляется — аж посинела, бедняжка, от любопытства, что там у вас с ректором… Может, желаете отсидеться, переждать, чтобы избежать?

— Чего избежать, Варвара Семеновна? — весело спросила Саша.

— Экспансии интриганки! Я-то хорошо ее знаю, она в душу залезет, да еще и плюнет туда всенепременно.

— Варвара Семеновна, спасибо вам за заботу, попробую огородами, огородами…

— А вот это правильно, с богом.

Как и предупреждала Варвара Семеновна, Клавдия Ивановна «мотылялась» в коридоре. Увидев Сашу, бесцеремонно принялась у нее выспрашивать:

— Зачем вызывал? Из-за статьи, что ли? — Она семенила за Сашей, как собачонка.

— И вы в курсе? Ну что же у нас за страна такая! Самая читающая в мире. Нет чтобы классику, так они бульварные газетенки читают.

— Ругал?

— Нет, не ругал. — Саша свернула за угол, направляясь к выходу.

Клавдия Ивановна не отставала:

— Уволил?

— Не уволил. В отпуск отправил. На недельку. Отдохнуть. — Саша улыбнулась и вышла на улицу.

— И за что, спрашивается, ей такое счастье? — с обидой в голосе спросила Клавдия Ивановна, замерев перед захлопнувшейся дверью.

Саша глубоко вдохнула свежий весенний воздух, в котором чувствовался едва уловимый запах сирени.

— Сань, привет!

Она обернулась и увидела Глеба.

— Привет, а ты что здесь делаешь?

— Тебя дожидаюсь. Саш, а почему ты на звонки не отвечаешь?

— Мне некогда, Глеб, я занята.

— Ты обещала прийти, я прождал тебя весь вечер…

— Не боишься, что жена застукает?

— Я утрясу все с женой, дай мне немного времени. Пойми, мне очень плохо без тебя!

— Да не могу я больше врать, понимаешь?! Не могу больше стоять в этих пробках!

— Слушай, я что-нибудь придумаю обязательно. Сашенька, ну вот Машка окончит школу, и тогда…

— Очередной рубеж, да? До свидания! А точнее — прощай!

— Сань, да подожди ты! — крикнул ей вслед Глеб.

Но Саша даже не обернулась.

Юра позвонил Лере в офис.

— Любимая, ты можешь сейчас спуститься, перейти улицу и зайти в чудную забегаловку под названием… — он перешел на шепот, — «Чебурашка и компания»?

— Юра, ты чего, пьяный? — сердито спросила Лера. — Между прочим, разгар рабочего дня.

— Да шучу я, шучу. Слушай, дело есть. Правда, ты можешь сейчас спуститься к нам?

— Нет, Юр, ты все-таки выпил.

— Лер, ты же знаешь, я за рулем. Всегда!

— С кем ты там? — В трубку она слышала музыку и голоса.

— В общем, тут рядом со мной один человечек, я хочу тебя с ним познакомить. Нужно кое-что обговорить. Это касается… сама знаешь, чего касается! Давай скоренько, мы в «Березовой роще».

Лера посмотрела на секретаршу, стоявшую по стойке смирно в ожидании распоряжений начальницы, и встала из-за стола.

— Оля, эти бумаги отправишь по факсу, — Лера протянула ей папку, — а те, что я тебе дала утром, — электронной почтой. И не позже семнадцати часов. Все ясно?

— Да, Валерия Игоревна, — как школьница, ответила секретарша.

— Мне нужно отлучиться. Если что-то срочное, пусть звонят на мобильный.

— Вас ждать сегодня? — робко спросила Оля.

— Меня всегда нужно ждать, деточка. — Лера взяла из верхнего ящика стола сумочку и направилась к выходу.

Небольшой, но уютный ресторан «Березовая роща» находился за углом. Время от времени Лера там обедала, назначала деловые встречи. Место было нешумное, публика культурная, кухня приличная. Войдя в зал, она сразу увидела Юру — он сидел за «их» столиком. Рядом с ним незнакомый Лере мужчина. На вид лет сорок, худощавый, в дорогом летнем костюме, со стильной стрижкой, лицо приятное. Мужчины о чем-то оживленно разговаривали, не обращая внимания на окружающих. Лера подошла к столику. Оба встали. Юра поцеловал Леру в щеку.