На каждом этаже он посадил по дежурной, что присматривали там за порядком. За грубое нарушение режима нарушители молниеносно вылетали за борт общежития, а потом и фирмы. Обычно такие отчисления организовывали дежурные, поскольку знали все и про всех. Особенно тех, кто пил запоями…
На меня это произвело сильное впечатление.
Поговорив с дежурными, я пришел к выводу, что все они люди определенные. В каждой из них были свои дети. Та же Захаровна крутилась сразу на нескольких работах; по старой еще советской привычке, что-то постоянно крутила на спицах. Две толстые сестры, которые мне откровенно не нравились. Обе они дружили с кастеляншей. Той самой породистой женщиной, которая терпеть меня не могла. Она считалась любовницей П. Б., не пропустила не одного случая, чтоб хоть как-то уязвить мое самолюбие. Там, возле грязного постельного белья, образовался как бы «высший свет» работающих здесь женщин, задающий тон поведения в общежитии.
С этого ансамбля «песни и пляски» имени коменданта Б.П., как-то невольно выпадала Мария Алексеевна. Женщина по всему увлеченная, и чего-то явно ищущая даже в свои 47 лет; неистово верящая в своего московского бога. По ее словам, она около тридцати лет проработала на настоящем производстве…
Ее неистовая вера вызывала подозрение в сослуживиц. Они предпочитали вместо такой веры, все же, получать больше радостей от живого общения с кастеляншей; простому обывательскому счастью, зацикленному на семье и детях, муже в кого он был, на тех сплетнях и интрижках, которые неизменно присутствуют в каждом рабочем коллективе.
Мария Алексеевна выборочно дружила лишь с некоторыми из дежурных, все больше отдавая предпочтение чтению церковной литературы, молитвам и общению с жильцами. Такой это был тип характера.
– Зачем ей все это? – Жаловалась на нее мне кто-то из сестер. – У нее уже есть ребенок, и пусть живет ради него… Так нет же, ее постоянно куда-то заносит…
Для простых женщин такое отношение к вере было непонятно. Все они живут исключительно ради своего потомства. Даже, когда они об этом не думают, их слова и поступки подчинены только этому. Они стараются, чтоб их потомство в будущем заняло как можно больше высокую нишу в этом обществе. Для этого она всегда согласна интриговать, сплетничать, топить друг дружку. За этими красивыми, всегда очаровательными глазками живет жесткий организованный мир подчиненный единому правилу.
Мария Алексеевна в сумке носила какую-то церковную литературу; что-то писала. Трудилась. Мне говорили, что она хочет работать в Лавре, гидом. Что ж, это была не плохая идея…
Только там, по моему теперь глубокому убеждению, ее мало кто ожидал. На выгодную должность гида в этой Лавре всегда есть много желающих. Я не знаю, по каким канонам выбираются гиды в этом месте, и поэтому промолчу на эту тему… Она, видел, очень старалась. Постоянно видел, что Мария Алексеевна читает специальную литературу, очевидно, подводя себя к этой ипостаси. Это же, сколько еще надо было церковной литературы перелопачено, и все, как потом оказалось, даром!..
Надо заметить, что в Лавре замешано очень много политики. Возле политики многие кормятся: организовываясь в настоящую мафию… Кому еще нужна заблудшая душа идеалиста, которая и там будет стараться жить праведной жизнью? Церковь всегда пыталась играть свою средневековую роль. Тем более такая экспансионистская, как московская… Шансов попасть на место гида у Марии Алексеевны не так уж и много… Она верит, – или делает вид, – в какие-то «чудеса», что делает ее очень похожей на любую религиозную фанатичку. Вся эта подозрительная «церковная» макулатура, которую она в больших количествах таскает сюда, делает ее тоже похожей на настоящего партийного агитатора. Ночью она, запершись у себя в кабинете, что-то пишет. Наверное: описывает чудеса…
Это их стиль… Лицо ее выглядит тогда очень сосредоточенным. Для настоящего творчества ему не хватает разве что какой-то налетной аморфности. А впрочем, это только на мой взгляд…
(Она так и не покажет мне, что она там писала. Позже она начнет посещать какие-то компьютерные курсы. Очевидно, начав уже склонять себя к мысли, что попасть в Лавру гидом ей так и не удастся…)
Со временем, она все больше производит на меня впечатление человека уравновешенного и полностью уверенного в своей правоте. В таком возрасте уже трудно говорить о какой-то непременной красоте этой женщины. Тем не менее, надо сказать, что ее ассиметричное лицо для меня не имело никаких видимых изъянов, о которые можно споткнуться взглядом. Неправильная форма, придавала его сосредоточенному виду, шарм увлеченной, деятельной натуры.
Увидев меня впервые, она тут же всплеснула руками:
– Вылитый Горбачев! Здравствуйте, Михаил Сергеевич!
– Уж нетушки, – извинительным тоном, говорю я, – за развал Советского Союза я отвечать здесь не буду!
– Ну, что вы, – улыбаясь, говорит Мария Алексеевна. – Я только хотела сказать, что у Вас очень доброе и интеллигентное лицо.
– Ну…если так, – говорю, – то приму от Вас, эту приятность…
Я тоже начинаю сетовать на место, и обстоятельства приведшие меня сюда.
– Да место здесь не самое лучшее, – соглашается она. – Ну, нечего…Иисус терпел, и нам велел!
Позже, не в силах отговорить меня от каких-то не достойных и вредных, с точки зрения ее московской веры поступков, она сзади крестила меня. Например, когда я купил в «Фуршете» хорошего молдавского вина, и собирался отправиться на Лысую гору, чтоб там, сидя на травке под грушей, потягивать вино, и с высоты птичьего полета окидывать взглядом лежащую внизу, как на ладони, трассу, по которой с бешеной скоростью мчат правительственные кортежи…
Такие места в Киеве любая церковь считает «нечистыми»; там на шабаш собираются якобы ведьмы. Для меня же это, так интересно!..
Здесь я всегда вспоминаю одну беззубую деревенскую старуху, колхозники почитали ее за настоящую ведьму, чуть ли не толпами валили к ней «лечится»; она бралась за все их болячки; дело должно было закончиться операцией, настоящей поножовщиной. Жила она у меня тогда по соседству, ее неподобные куры вечно гадили в моем саду, выгребая клубничные грядки, заставляя меня, гонятся за ними, бросать в них камни, за что она подбрасывала мне в огород какие-то «порченые» яйца; «уроблювала», как говорили там.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
