Меня не касался так ни один мужчина. И мне не хотелось, чтобы даже в этом первым был Этаро.

– Обожгло не плоть… – попытались остановить его.

Но властелин, не обратив на это внимания, порвал вторую лямку моего платья.

– По крайней мере, если реальные повреждения есть, они не столь значительны. Но девочка ранена.

Мне показалось, что голос незнакомца стал напряжённым. Словно ему тоже не нравились действия Этаро. Я же едва сдерживалась, чтобы не оставить на его лице жгучую пощёчину.

– И она слышит нас, – попытались вновь его остановить, когда Этаро уже едва не снял с меня и без того тончайшее и открытое платье.

Глава 4

Рука властелина замерла чуть ниже моих ключиц, выпустив из пальцев красный шёлк и кружева.

Он чего-то ждёт? Или размышляет, что делать со мной? Или всё же я удачно притворяюсь и он верит, будто сплю?

Но нет, над самым моим ухом прозвучало тихое: «обманщица…», и кожу опалило его горячим дыханием, что в одно мгновение заставило меня отпрянуть. И я упала бы с высокой кровати, только вот попала в руки…

От удивления я забыла дышать.

Тот, кто подхватил меня, спасая от падения, был выходцем из моего народа.

Мужчина со странным голосом, высокий, слегка сгорбленный, что, впрочем, его ничуть не портило. Худой и какой-то острый, с белыми до прозрачности волосами, доходящими ему до лопаток и миндалевидными глазами, которые могли бы быть красивы, не будь они грязно-оранжевого цвета. Словно затянутая пеленой дыма луна или взбаламученная речная вода на берегу. И заострённые, большие уши. В отличие от моих, их уже никак нельзя было назвать почти человеческими…

Видимо, я слишком долго и удивлённо рассматривала его, пока он всё ещё придерживал меня, свесившуюся с края, за плечи. Потому что Этаро не выдержал и разнял нас, оказавшись между нами и грубо оттолкнув меня на постель.

В груди за рёбрами тут же что-то неприятно заныло и я крепко стиснула зубы.

– Одна тварь увидела другую, – описал недавнюю сцену властелин и отошёл к окну, сцепив за спиной руки. – Соскучился по своим, Амил?

Так вот, как его зовут… Странно, я никогда не слышала о нём. А слухи бы до меня дошли, узнай кто из меларий, что один из нас служит прямо в замке.

– Разве же я в чём-то провинился? – не повёл тот и бровью.

Я видела, что властелина нечто очень злит или тревожит, но никак не могла понять причину этого. Если виною была я, то почему он до сих пор от меня не избавился? И вместо этого вызвал… лекаря?

Только сейчас заметила баночки с разноцветными мазями на столике рядом, какие-то металлические инструменты, ватки и колбы. Да и пахло от Амила так, как бывает после грозы, и горькими травами.

И комната была уже не та, в которой я потеряла сознание. Надо же, а я даже не заметила… Мне казалось, что всё это время я отчасти слышала и осознавала происходящее. Но это помещение было незнакомо мне: светлое, почти пустое. Кровать здесь без балдахина, очень высокая. Окно без штор и подоконника. Маленький белый столик на одной ножке, на котором и лежали вещи лекаря. И два массивных деревянных кресла у противоположной стены по сторонам от непримечательного, небольшого камина.

– Нет, – ответил Этаро запоздало и как-то глухо, я уже успела позабыть, на что именно. – Ступай, ты можешь быть свободен.

– Мне кажется, – поймав мой взволнованный взгляд, возразил Амил, – что уйти лучше тебе, господин, – слегка склонился он, прижимая ладонь к груди в знак почтения.

Как ни странно, но Этаро его послушал и вскоре мы с лекарем остались наедине. А у меня появилась призрачная надежда на спасение. Мы, меларии, не бросаем своих в беде.

– П-помо… – начала я, но внезапно мне зажали рот узкой, холодной ладонью.

– Т-ш, – безучастно смотрел Амил на мои попытки отнять от себя его руку. – Тише. Сначала кое-что скажу я.

А мне так не хватало воздуха от страха и непонимания…

4.2

Я замерла, надеясь, что в таком случае он ослабит свою хватку. И, изо всех сил стараясь не позволить слезам сорваться с ресниц, рассматривала того, кто поначалу казался мне своим, сейчас же выглядел тем, кем и является – незнакомым, чуждым мне существом.

Амил медленно отнял руку и присел рядом на краю кровати, лёгким и изящным движением, набрасывая на меня покрывало в которое я тут же укуталась.

– Не проси у меня помощи, если это не связано со здоровьем, – произнёс он. – Иначе властелин не потерпит нашего общения. Он несколько, – Амил посмотрел вверх и в сторону, подбирая слова, – недоверчив к таким, как мы. Впрочем, как и ко всем вокруг.

– Чего-то боится? – хмыкнула я, недовольно потирая щеку, в которую недавно едва ли не впились длинные и прозрачные ногти лекаря. – Не стоило так обходиться со мной ради того, чтобы сказать об этом.

Он какое-то время молча смотрел на меня, опустив голову, позволив волосам проскользить по своим плечам и серебряным водопадом заколыхаться на ветру.

– Мне больно отказывать, – поделился он вдруг и, судя по его виду, открыл мне нечто сокровенное. – Прости меня за это… Я здесь не в качестве раба, и не в качестве врага Этаро. Я предатель своего рода. Потому что служу семье властелина с самого его рождения. И отныне всякая мольба или просьба меларий о чём-либо, отзывается болью в моей душе. Будто обязан я помогать вам, а не могу себе этого позволить. К тому же, как я и сказал, если властелину покажется наше общение странным…

– Но ты планируешь, – прервала я его, – не оставлять меня одну со всем этим?

Амил неопределённо повёл острым плечом. Тем не менее, колкое слово, сорвавшееся с его узких бледных губ, заставило меня вздрогнуть от неожиданности:

– Не обольщайся.

– Что?

– Я не хочу оставлять всё, как есть, не ради тебя. Возможно, Этаро прав, и ты можешь оказаться ему полезна.

– Интересно, чем же? – усмехнулась я, всеми силами показывая, что мне якобы всё равно.

На самом же деле стараясь не вспоминать глупые девичьи разговоры Софи и Лу о том, что властелин со всей округи крадёт девушек, чтобы найти ту, которая могла бы подарить ему наследника.

Которая могла бы не сгореть дотла от его касаний.

От обжигающих и невесомых касаний…

Я провела ладонью по плечам и груди, где вновь словно вспыхнули огнём его прикосновения.

Амил вздохнул.

– Выпей, – протянул он мне прозрачный сосуд с чем-то холодным и пахнущим мятой. – Он до последнего ожидал увидеть на тебе ожоги. Хотя бы их…

Так вот, что делал Этаро… Но это ведь и так было понятно. Чем только моя голова забита? Как хорошо, что никто из них хотя бы не умеет читать мысли.

А ведь я считала себя выше, умнее местных девок и своих ровесниц! А поддалась и стыду, когда вообще бы об этом не думать, и каким-то диким ожиданиям…

Хотя, что ещё мне было решить, когда властелин вместо того, чтобы бросить меня в подземелье или отослать, поместил в покоях своего замка?

– И что это значит? – вывела я Амила из раздумий, заодно и выныривая из своих.

– Что ты, возможно, можешь ему помочь. И мне бы этого очень хотелось. Как и ему, только Этаро вряд ли в это верит. А где нет хотя бы крупицы веры, нет и надежды.