- Тин… Между мною и Вадимом больше нет чувств. Мы разводимся. Это дело решенное. И спасибо, что рассказала про Майскую.

Я поднялась из-за столика, подруга смотрела на меня, приоткрыв рот.

- В следующий раз, я надеюсь, при встрече ты сделаешь вид, что мы незнакомы.

Эта фраза вырвалась из моего рта помимо воли. Но полностью отражала то, что я чувствовала в данный момент.

- Что? - выдохнула Тина, судя по виду которой было ясно: она поражена до глубины души.

- Я больше не хочу тебя знать, Тоня, - намеренно произнеся ее реальное имя, сказала бывшей подруге. - Ты можешь сколько угодно встречаться за моей спиной с той, кто спит с моим мужем. Можешь поливать ее грязью и выуживать грязное белье… Мне на это плевать. Лишь бы только такая лживая змея, как ты, была как можно дальше от меня и моего ребенка.

Сказав это, я удалилась. Тина смотрела мне вслед, хлопая глазами. Но я была уверена - если я бы дождалась момента, когда она «отвиснет», наверняка бы получила целый словопад ругани в свою сторону.

Впрочем, на это мне было плевать. Пусть и дальше сидит и думает обо мне гадости. А у меня теперь новая жизнь, где места таким, как Тоня, не будет даже близко.

- Что мне делать? Стас! Что мне делать? Этот старый хрыч, похоже, умер!

Такие слова достигли ушей Вольского, когда он вошел в дом Снежаны. Приехал к ней внезапно, без предупреждения, как будто чувствовал, что надо поступить именно так. И вот теперь слушал истерику Майской, застыв у дверей ее спальни.

- Ты не понимаешь! - продолжила Снежана. - Да этот старый хер нам был нужен для того, чтобы у нас были деньги! Но он помер… Прямо на мне!

Слушать это и дальше и представлять, что же там происходит, было выше всяких сил Вадима. Он толкнул перед собой дверь и зашел в спальню. Майская тут же отпрянула в сторону от кровати, на которой лежал ничком… его отец.

- Что здесь происходит? - прогремел голос Вольского.

Сердце его заколотилось, когда он по одному взгляду понял: папа действительно отдал концы.

Снежана же выронила телефон и бросилась к нему. Она была в ужасе, а вот сам Вадим воспринимал реальность словно бы через какую-то мутную пелену.

- Вадик… Вадик, твой папа умер! - прошелестела Майская.

Это было очевидно и так. Как и то, что к Снежане он приехал с весьма конкретными целями. Если судить по отсутствию одежды на отце, разумеется. Майская уже успела накинуть на плечи халатик, который и сжимала на груди тонкими пальцами.

- С кем ты говорила? - потребовал ответа Вольский, указав на телефон, что валялся на полу.

- Я… - начала Снежана, но осеклась.

А Вадим смотрел на нее и со всей отчетливостью понимал: он жестоко обосрался по жизни. Ради этой потаскушки готов был перевернуть с ног на голову весь мир, а она спала с его отцом и, похоже, все еще была в отношениях со Стасом, своим бывшим мужем, для которого и добывала деньги.

- Ты сейчас же расскажешь мне все, - сказал Вадим безапелляционно.

Взяв Майскую за плечи и при этом отметив про себя тот факт, что касаться ее не особо приятно, Вольский усадил Снежану рядом с трупом отца (о нем тоже думал как-то отстраненно и словно бы не о родном человеке), и повторил:

- Ты сейчас же расскажешь мне все. Я слушаю.

Она вздрогнула, вскочила и отбежала, чтобы быть как можно дальше от трупа. Вадим вздохнул и, подойдя к папе, проверил его пульс. Ничего. Пусто, как и там, где до сего момента были хоть какие-то чувства к отцу.

- Сядь рядом с ним и рассказывай! - рявкнул Вольский, отойдя в сторону и сложив руки на груди.

Когда Снежана шла обратно, стирая то расстояние в два шага, что успела сделать, убегая от постели, Вадим испытывал нечто вроде садистского удовольствия. Смотрел за ней и получал кайф. Пусть мучается, продажная стерва! Это потом он останется сам с собой наедине и обдумает все, что случилось. Во что вляпался и с чем остался. А сейчас собирался содрать морально три шкуры с Майской.

- Снежана… я понял, что ты трахалась с моим отцом. Пути назад у тебя нет. И врать, пытаясь выставить себя белой овечкой, не стоит. Я слышал, что ты говорила с кем-то, кого собиралась содержать на деньги папы. Точнее, мои. Это Стас?

В глазах любовницы сначала полыхнул огонь, а затем она опустила взгляд и кивнула.

- Я люблю его, Вадим. Он снова рядом со мной. Мне нужны деньги, чтобы мы и дальше были вместе. А мои родные… Они дают мне лишь на булавки! Помнят про то, как муж обвел меня вокруг пальца в первый раз, вот и сократили мое содержание. А я не могу без него! Просто не могу!

Вольский смотрел на Майскую и ему на память приходили истории, которые он когда-то слышал в жизни. Также рассуждали жены абьюзеров: муж меня бьет, но я без него умру.

Зависимость - вот что это было. То, что вызывало отвращение, прежде всего от понимания, что и сам стал… зависим.

- Итак, ты хотела выскочить за меня, получить бабки, которые мой папаня должен был перевести, когда бы у меня родился наследник, а сама бы стала кутить на эти средства со Стасом. Я верно понимаю?

После небольшой паузы Снежана все же кивнула. Но у Вадика не укладывалось в голове одно: зачем она стала спать с его отцом?

- А это результат чего? - кивнул он на бездыханное тело Вольского-старшего. - Почему легла под него, а?

И снова она молчала - то смотрела прямо перед собой горящим взглядом, то поджимала губы, как будто хотела сдержаться и не дать волю словам.

- Стасу нужны были деньги. Срочно. Твой папа пообещал мне щедрую награду, если я его… приласкаю.

И она приласкала. Да так, что у папули не выдержало сердце. Фу, какая мерзость. Все то, во что превратилась в его жизнь. И ведь это случилось не в одночасье. Да и понимал Вольский, какова причина всему происходящему.

Деньги. Он помешался на них, став обладателем статуса, который дарили большие средства, а дальше, как по накатанной, помчалось. Сначала рядом появилась более подходящая, как ему казалось, женщина. Снежана. Тогда показалось, что от предыдущей жены стоит избавиться. Потом он и вовсе замахнулся на святое, решив, что может разлучить мать и ребенка и ему за это ничего не будет.

И как же славно получилось - что Яна забеременела девочкой, а не сыном. Иначе бы все происходящее, скорее всего, не достигло таких масштабов. Он бы сделал все, чтобы забрать мальчишку, измучил бы и жену, и самого наследника, но получил бы желаемое… И, наверное, никогда бы не узнал, какая сволочь притаилась рядом с ним. Да не одна…

- Ну, я думаю, что не стоит особенно делать акцент на том, что между нами после этого все кончено, Снежана? - спросил он каким-то чужим, глухим голосом.

Она тут же вскинула на него взгляд, как будто реально рассчитывала, что после всего увиденного и сделанного Вадим все же останется с нею.

- Не стоит, - процедила чуть позже, отвернувшись.

В Вольском жили два чувства: наказать ее так, чтобы помнила об этом всегда. И отпустить на все четыре стороны, сделав все, чтобы Майская избежала унизительных расспросов со стороны ментов, которых он будет вынужден принимать здесь уже вот-вот.

Он выбрал первое.

- Тогда сейчас приедут службы, расскажешь им все, а потом можешь быть свободна, - сказал он Снежане. - Я бы просто ушел, но речь ведь о моем отце, как ты понимаешь.

Подойдя к ней, Вадим без особого труда забрал телефон из ее пальцев и направился к выходу из комнаты. Майская отвисла не сразу. Он почти добрался до двери, когда она подскочила к нему и зашептала:

- Вадим… что ты делаешь?

Схватила его за плечо, пребольно впившись хищными коготками.

Он обернулся инстинктивно. Увидел, какое мерзкое выражение появилось на лице Снежаны. Подобострастное, но в то же время полное злобы. Впрочем, сейчас он понимал одну вещь - всего лишь случилось то, что он запоздало осознал, какое добро из себя представляет Майская. А может, она была таковой всегда?