Но мы рвали жилы, и набарыженного хватило, чтобы расплатиться с Толиком и даже немного оставить себе. Привез несколько женских джинсов-резинок, духи и кроссовки, которые у нас моментально продал. Понятно, ни о какой «девятке» не могло быть и речи, но уже как не нищий. Вот бы съездить еще…

А это сейчас очень сложно. Нужен дефицитный товар, а главное — виза, которую без своего человека в ОВИР было взять невозможно. Блатные уже вовсю ездили в Польшу, но это надо знать с чем, как и куда. Про Турцию можно вообще не мечтать — капстрана. Увидят отметку — отберут загранпаспорт. Но познав вкус денег, приключений и хорошего пива, сидеть на месте больше не мог. Мне надо в дорогу.

К счастью, незабываемый экспириенс с кармографом обрезал связь с Чистыми Землями, как называл это Эдди. Или мир мертвых, как считал я. Меня оставили в покое, и кровососущее зло к нам уже не спускалось. Или не поднималось, черт их там разберет.

Видимо, Кай в моих услугах более там не нуждался, мимикрировав под «приходящего», который ни у кого не вызывал подозрений. Я был искренне рад за него, но еще больше рад за себя, избежав госпитализации в дурку. Хотя нехороший осадок остался. Нет гарантии, что не заберут туда снова, поэтому с тревогой засыпал каждую ночь, опасаясь очнуться в Земле Сукхавати.

С другой стороны, меня туда всё же тянуло. Вероятно, виной тому была Гейла. Ее трудно забыть. А может, авантюризм от природы, агония «развитого социализма» и глубочайшая жопа, в которую здесь всё погружалось. А вылезая, соберешь все «черные камни».

— Здорова, амбал! — хлопнули меня по плечу, заставив вздрогнуть и отшатнуться. — Ты что такой нервный?

— Да задумался чо-то… — с облегчением выдохнул я. Лешка, конечно. Вспомни черта, он и появится. — Как темные делишки в профкоме?

— Зришь в корень, паря! — хищно ухмыльнулись мне. Глазки плутовато блестели, намекая на очередную аферу. — Карочь, бросай железяки, есть разговор. Срочный и важный.

— А позже нельзя? Мне остались только руки и плечи.

— Не. Я на машине, надо успеть, пока никто не прочухал.

— Да блин. Ладно, сейчас! — я поднял с лавки свое полотенце и пошел в раздевалку.

Вот шило в жопе, что снова придумал? На стрелки я больше с ним не ездок. Сказал ему прямо, он, кажется, понял. Опять денег взаймы? Как распродался, я охотно одалживал ему под десять процентов в неделю. Всё лучше, чем без дела лежат. Тогда куда-то ехать зачем?

Снедаемый любопытством, быстро оделся и вышел из зала. Нашел взглядом девятку, плюхнулся в кресло, опустил стекло, выпуская дым из салона. Лешка курил в ней, что порядком бесило. Из магнитолы тянуло пророческим:

Мы бродячие артисты,

Мы в дороге день за днем.

И фургончик в поле чистом,

Это наш привычный дом.

Мы великие таланты,

Но понятны и просты…

— Что, Цоя поставить? — потянулся Лешка к бардачку за кассетой.

— Да пофиг, — отмахнулся я. — Что за тема, раз срочно?

— Вот! — он сунул мне в руку желтый лист. — Давай четвертак и поехали, возьмем тебе тоже.

— Ты же мне должен. Да не гони, дай почитаю!

Но Лешка уже завел и поехал в своей обычной манере. То есть, сигналя, виляя, распугивая людей и машины.

Качаясь и подпрыгивая, я пару раз прочитал документ. А он им и был, поскольку внизу гордо синела печать районного комитета ВЛКСМ. Называлось всё это «Анкетой» Авалон-клуба. Суть в том, что каждый его новый член платил за нее двадцать пять рублей тому, кто стоял первым в списке из четырех человек. Там их имя, фамилия, адрес. С этим почтовым переводом он шел в пункт приема и получал четыре таких же анкеты, где его вписывали в последнюю строчку. Первого, соответственно, в них убирали, чтобы двигалось дальше.

— В чем цимес-то? — озадаченно спросил я после раздумий.

— Как в чем? В бабосе! — Лешка резко крутанул руль, выворачивая на встречную полосу. — У тебя в зале тьма народу. Продаешь им свои четыре анкеты и ждешь, когда поднимешься в списке до первого места.

— И?

— И они точно так же. Математика, брат! Если все так свои продадут, получишь переводов на двадцать пять штук. Две «Волги», брателла!

— А если нет?

— Ну, значитца, меньше чуть хапнешь. Свой-то четвертак в любом разе вернешь. Пихнешь хоть одну, верно ведь, паря?

Подумав, я согласно кивнул. А увидев длинную очередь в пункте приема, впечатлился, поверив в идею. Пусть не две «Волги», но на «девятку» вдруг хватит? Или хотя бы затариться в Польшу? Понятно, афера, но под какой она крышей! Районный комитет ВЛКСМ для обывателя — вот прямо серьезно. Не все же в стройотряде с Толиком были. Народ искренне верит в магическую силу синей печати.

— Ты вкури главное: будь пошустрее! — назидательно покачал пальцем Лешка. — Продал свои, помогай тем, кто ниже.

— Дык может две купить сразу? — продолжал тупить я.

— Невыгодно, мы это считали. Дело в широте охвата потенциальных клиентов. Родственники, друзья, соседи — наш персональный мирок ограничен. Главное — как можно быстрее занять эти ниши. Добраться до первого места важнее, чем размножить себя на нижних позициях. Рано или поздно там упрутся и встанут. Продать некому будет, это понятно?

И правда понятно. С энтузиазмом неофита я бросился в бой. Подумав, решил, что лучше всего анкеты продать самым бойким. Не тупеньким, где, не дай бог, сразу же встрянут. Вот, Ваньке, к примеру.

— Стоять! — напал я на него в зале, как только увидел. — Держи. И гони четвертак. Тебе повезло, за это мне кланяйся в пояс.

— Ну ладно… — озадаченно кивнул он. В его глазах мой авторитет был незыблем.

— И не спросишь, что это?

— Чай ты и расскажешь.

— Читай, там написано! — отмахнулся я, выцеливая, другую, подходящую по параметрам жертву.

Вот Анатолий Иванович бы подошел идеально. Но порядочный и не возьмется. А ведь «зачет за анкету» — сыграло бы супер. Может девочкам в деканат отнести? За справку, красивые глазки, да мало ли что могут еще предложить?

Поначалу моя активность вызвала у людей некую оторопь, но после первых переводов народец вник и подключился по полной. Институт оказался быстро заражен золотой лихорадкой. Анкеты впихивали в столовой, на лекциях, на остановках и вообще на каждом углу. Нечто положительное в этом всё-таки было — люди беседовали, люди общались. Есть, наконец, повод подкатить у тех, кто стеснялся. Ораторское искусство, опять же, развить. Это полезно.

На третий день, правда начали ржать, завидев бедолагу с зависшей анкетой. Но к тому времени на меня обрушился настоящий денежный дождь. На почте изумленно смотрели на пачки переводов, которые вручали мне ежедневно. Естественно, я охотно поделился секретом и с ними.

К сожалению, этот благословенный поток быстро угас. Все возможные ниши заполнены, места для лунок на «поле дураков» не найти. Лешка и «комсомольцы» сорвали куш, будучи в первых рядах. У меня поскромнее, но тоже неплохо — семь тысяч рублей! Ванька взял пять, а дальше всё хуже. Успели не все, но тоже заработали что-то.

В кои-то веки я феноменально богат и, конечно же, счастлив! «Девятка» стоила девять. В принципе, мог бы занять и купить, гордо поставив ее перед Юлькой. А работать на что? Да и как отдавать? Нет, понты чуть потом. Развить надо бизнес.

За три тысячи купил двушку у черта на куличках в строящемся доме. Там пока шесть этажей из девяти, но к концу года сдадут. Я с квартирой! У себя на потоке это стало легендой. Столь резкое повышение социального статуса изумляло уже самого. Жаль, что не одного лишь меня. Это плохо сыграло.

Как-то вечером, выходя с тренировки, я увидел мерседес красного цвета. Немыслимая, кричащая роскошь. Такой мог только присниться. И что же он делает в студенческом городке на тротуаре перед качалкой? У зала даже Лешка не парковался. Иваныч же сразу рога отшибет.

Либо дебил, либо… Вроде бы двое. В темноте плохо видно.

— Иди сюда, дорогой, есть базар… — сказал один и глубоко затянулся. Огонек сигареты стал ярче, подсветив лицо.