На вкус он как сила и опасность, и эта комбинация просто одурманивает.

Николай отрывает свой рот от моего, и наши взгляды снова встречаются. При виде желания, написанного на его лице, мое нутро наполняется жаром.

— Ты слишком молода и беспечна, — бормочет он.

Я прикусываю нижнюю губу.

— Ты старый и сварливый.

Его дыхание дразнит мою щеку, когда он опускается поцелуями к моему подбородку.

— Это никогда не сработает.

Боже, мне просто нужно, чтобы он перестал болтать и уже трахнул меня.

— Мне все равно.

— Между нами восемнадцать лет разницы в возрасте.

Протянув руки между нами, я обхватываю его подбородок.

— Это идеально. — Я пытаюсь притянуть его ближе и стону: — Я умру, если ты меня не трахнешь.

— Это будет на один раз, — предупреждает он меня.

Я слишком далеко зашла, чтобы принять предупреждение близко к сердцу, мои яичники полностью контролируют мое тело.

На этот раз его рот впивается в мой в диком поцелуе. Боже, это грязно и так чертовски страстно, что я не могу думать ни о чем, кроме Николая.

Его руки сжимают мою задницу, и я прижимаюсь к его мускулистому телу. Я быстро обхватываю его ногами, пока он вслепую несет меня в спальню, а я наслаждаюсь вкусом его губ и языка.

Поцелуй прерывается, когда он толкает меня на кровать. Он хватает мою шелковую блузку и срывает ее через голову.

Николай хватает меня за запястья и поднимает мои руки над головой, где связывает их моей блузкой.

Да. Будь со мной грубым и грязным.

— Не смей, блять, шевелить руками, — приказывает он, когда его руки скользят по моим бокам.

— Да, папочка, — говорю я со всей покорностью, на которую способна.

Николай качает головой, на его губах появляется чертовски сексуальная ухмылка.

— Господи, ты пытаешься убить меня.

Он расстегивает молнию на моих брюках и снимает с меня ткань, оставляя меня только в лифчике и стрингах. Внезапно он хватает меня за бедра, и я переворачиваюсь на живот.

От Николая исходит удовлетворенное урчание.

— Блять, твоя задница идеальна для порки.

Мне становится жарко, и кожа чешется от желания почувствовать его ладонь.

Шлепок по правой ягодице такой сильный, что из меня вырывается крик. Мою кожу покалывает, возвращая к жизни каждое нервное окончание в моем теле.

— Сильнее, — стону я. — Покажи мне, как сильно я раздражала тебя последние пару недель.

Я чувствую, как Николай движется, и, оглянувшись через плечо, вижу, как он вырывает ремень из петель своих брюк.

Черт возьми, как же это сексуально.

Вместо того чтобы использовать ремень на моей заднице, он снова заползает на меня и приказывает:

— Открой рот.

Лааааадно?

Я приоткрываю губы, и он кладет кожаный ремень между моими зубами.

— Прикуси.

Я делаю, как мне говорят, пока он застегивает ремень за моей головой, фактически затыкая мне рот кляпом.

Новый фетиш раскрыт. Мне нравится, к чему это ведет.

— Неделями ты дразнила меня, — ворчит он прямо перед тем, как его ладонь касается моей ягодицы.

Ремень заглушает мой стон, когда я приподнимаю задницу. Еще один шлепок от Николая заставляет меня вцепиться в одеяло, по телу пробегает дрожь.

Внезапно он кусает меня за лопатку, отчего по моей коже бегут мурашки. Его руки опускаются на мою талию, прикосновения грубые и жадные, когда он опускает их вниз, чтобы снять с меня стринги. Он задирает мой лифчик, пока кружево не оказывается вокруг моих бицепсов, а затем осыпает поцелуями мою спину.

Это намного лучше, чем я когда-либо могла себе представить.

Я переворачиваюсь на спину, мое тело полностью открыто Николаю. Медленно его глаза прожигают каждый дюйм моего тела, затем он шепчет:

— Такая чертовски идеальная.

Я смотрю, как он стягивает рубашку через голову, и наконец-то вижу рельефный пресс, который я чувствовала во время наших спаррингов.

Боже, он — произведение искусства.

У него впечатляющая татуировка на груди. На левой стороне у него голова ревущего тигра, а на правой — дракона.

Интересно, это просто случайная татуировка или у нее есть смысл?

Когда он спускает свои брюки-карго и его впечатляющая эрекция вырывается на свободу, я издаю нуждающийся стон, потому что знаю, что он собирается разорвать меня надвое своим размером и обхватом.

Я широко раздвигаю ноги, приглашая его, и бормочу насколько это возможно из-за пояса:

— Я принимаю противозачаточные, так что тебе не о чем беспокоиться.

— Хорошо. — Он ставит колено на кровать и, схватив меня за ноги, подтягивает к краю.

Вместо того, чтобы врезаться в меня, Николай запечатлевает поцелуй между моих грудей, а затем втягивает мой сосок в рот с низким стоном, вырывающимся из его груди. Секунду спустя мужчина начинает работать с моим соском, покусывая и потягивая его зубами, пока я не начинаю вращать бедрами для столь необходимого трения.

— Боже, это пытка, — жалуюсь я, мои слова заглушает ремень.

— Так тебе и надо, за то, что насмехаешься над богом, — мрачно усмехается он.

Схватив меня за бедра, Николай приподнимает мою задницу над кроватью. Я чувствую его большой член у своего влажного входа и, почти обезумев от желания, задерживаю дыхание в предвкушении.

Он врезается в меня с такой силой, что воздух со свистом вырывается из моих легких. Я кусаю ремень, когда из моей груди вырывается крик.

Господи. Я никогда еще не чувствовала себя такой наполненной.

С довольным рычанием он бормочет:

— Господи, это стоит каждого дня ада, который ты мне устроила.

Он выходит и снова погружается в меня. Его тело снова замирает, словно он наслаждается ощущением меня, обернутой вокруг его члена.

Мои глаза прикованы к мужчине, которым я одержима, и наслаждаюсь видом его мускулов и золотистой кожи.

Не могу поверить, что Николай Ветров похоронен так глубоко внутри меня, что я чувствую его у себя в животе.

Я так долго ждала, надеялась и молилась, чтобы Николай сдался, что на третьем толчке мое тело напрягается, и долгожданный оргазм прорывается сквозь меня.

Мужчина полностью выходит из меня, и тут же между ног раздается шлепок, от которого по телу пробегает рябь удовольствия.

— Я разрешил тебе кончить? — рявкает он.

Я качаю головой и хнычу.

— Ты кончишь, когда я скажу, — требует он, доминирование льется из него, заставляя мой живот сильно сжиматься.

— Да, папочка, — послушно хнычу я.

Мои слова оказывают на него желаемый эффект, и он начинает вбиваться в меня. При каждом толчке его мышцы напрягаются, словно ему требуются все силы, чтобы не трахнуть меня слишком сильно.

— Сильнее, — стону я, вцепившись в ремень.

Он снова выходит из меня. Просовывая под меня руку и подталкивая вверх по кровати, он обхватывает рукой мою шею, прижимает к своей груди и усаживает к себе на колени, так что я оказываюсь верхом на нем лицом к лицу.

Он убирает ремень с моего рта, и когда его губы с силой впиваются в мои, он снова входит в меня.

Его толчки становятся мучительно медленными и глубокими, и, глядя на мужчину моей мечты, я полностью ошеломлена тем, насколько горячим и интенсивным является этот момент.

Николай прерывает поцелуй и, прижавшись своим лбом к моему, продолжает наполнять меня безжалостными толчками. Каждый толчок сотрясает мое тело, вызывая смесь боли и удовольствия.

Мне удается поднять свои связанные руки над его головой, и сжать его волосы.

Я изнываю от желания, стоны и хныканье срываются с моих губ в его, и он пьет каждый из них, как человек, умирающий от жажды.

Словно он не может насытиться мной.

— Такая хорошая маленькая девочка, — хвалит он меня. — Ты так хорошо меня принимаешь.

Мое тело напрягается от очередного приближающегося оргазма, и я изо всех сил стараюсь не дать ему захлестнуть меня.

— Николай, — умоляю я, мой голос напряжен от отчаяния.