— Тёмка не меняется… Ладно, давай показывай свой мафон!
Артём с довольной улыбкой владельца любой ценной вещицы запустил руки в оба кармана и вытащил магнитофон и кассету.
— О, и кассеты есть! Где достал? Эт что? «Зоопарк»? — Дима без тени стеснения схватил и поднёс кассету близко к глазам, будто плохо видел. Такая же участь постигла и магнитофон.
— Тшш, ты что орёшь то на всю улицу?! — шикнул на него Артём сквозь зубы и запихнул кассету как можно глубже в карман. Я её знаешь с каким трудом достал?
— Ой, да не ври, в точке перекатал!
Рыбников вертел магнитофон в руках, открывал и закрывал крышку с полными интереса глазами, будто маленький ребенок, который в первый раз увидел новую игрушку.
— Дай послухать!
Артём с серьезностью родителя надел на голову друга телефоны, вставил провод в магнитофон и опустил одну из кнопок на корпусе.
Дима несколько секунд стоял с таким лицом, как будто увидел луч света, спускающийся с неба. Он смотрел куда-то сквозь Артёма, прижимая телефоны к ушам руками. Потом поморщился и, сняв их, спросил:
— Эт чё, Элвис? Фу… — Он надел телефоны обратно Артёму на шею и передал ему магнитофон.
— Сам ты «фу», со своими глупыми ансамблями и «Мелодией»! — обиженно бросил Кристалинский, останавливая проигрыватель. — Рок-н-ролл, к твоему сведению — это музыка протеста. Наступают перемены и никому их не под силу остановить. Так что я буду идти вперёд, а ты можешь дальше говорить «фу», — закончив свою речь, Артём гордо вскинул голову. Солнце нещадно припекало, и он, щурясь и сделав из ладони «козырёк», глянул на небо. Там не было ни единого облачка — всё заливала сияющая лазурь.
— Доморощенный бунтарь! — вдруг выпалил Рыбников.
— Это лучше, чем слушать бабкину музыку! — насмешливо оскалился Артём
— Кристалинский, я сейчас тебе врежу, — с неподдельной злостью процедил сквозь зубы Рыбников.
— Так ты первый начал обзываться. — Артём по-доброму улыбнулся и это вызвало у Димы ступор. Рыбников опустил голову и отсутствующим взглядом посмотрел на свои сандалии, а затем резко поднял голову и, ускорил шаг.
— Ладно, извини, — начал он, догнав Артёма. Надо уважать вкусы друг-друга. Я перегнул, но и ты тоже!
— Что ж, признаю, иногда у «Мелодии» появляются хорошие пластинки.
Когда они проходили мимо клумбы с красными розами, Артём кивнул в её сторону и припомнил:
— Блин, Дим, а помнишь, как ты в эту клумбу с розами свалился с велика?
Рыбников стыдливо шлёпнул ладонью по лицу и протянул:
— О, не напоминай! Но, признаю, эт было смешно.
— Да уж, так смешно, что ты еле удержался от того, чтобы не разрыдаться, — ехидно усмехнулся Артём.
— Да харе уже! Щас тоже что-нибудь припомню тебе, — обиделся Дима.
Артём не дал ему такой возможности и недовольно протянул, схватившись за лоб:
— Так жарко, я сейчас помру, а ты ещё против газировки протестуешь.
— Лааадно, — с неохотой протянул Дима, — идём, идём…
Вдали посреди площади поблёскивали на солнце серые автоматы с газировкой.
— А вот там, куда мы идём, совсем не жарко, — загадочно сказал Димка.
— Интересно, и куда же мы всё-таки идём? — поинтересовался Артём и с иронией глянул на друга.
— Увидишь…
Друзья подошли к автоматам и встали в две разные очереди.
— Ну, что у тебя хорошего, Кристалинский? — начал Рыбников и, уперевшись руками в бока, принялся постукивать по асфальту носком сандалия.
— Я хочу начать собирать собственную хронику событий. Буду вырезать важные события из газет и вклеивать в тетрадь.
— Зачем тебе это?
— Как зачем? У меня будет тетрадь истории. И газеты не нужно хранить.
— Вечно ты что-т выдумываешь, а?
Артём пожаловался на отца с машиной, и Димка ответил:
— Да уж, друг, не завидую. Весь день копаться с машиной на жаре.
Артём устало выдохнул, почти сдув чёлку со лба. Палящее солнце нещадно припекало затылок. Когда подошла очередь, Артём нащупал в кармане три копейки, выставил стакан на место и нажал кнопку, чтобы добавить сироп. Как только тот оказался в стакане — Артём тут же убрал стакан, и газированная вода вылилась на решетку, обрызгав ему майку.
— Ты чё творишь? — опешил Дима, забирая свой стакан из соседнего автомата.
— Смотри и учись!
Артём вернул стакан на место и опустил ещё три копейки. В сироп добавилась вторая порция и, наконец, сама газировка. С гордым видом поглядывая на реакцию друга, Артём поднес стакан ко рту и принялся жадно пить. Закончив, он вытер рот внешней стороной ладони.
— Хорошо, — удовлетворённо выдохнул Артём, промывая стакан под водой.
— Это ты сам придумал? — щурясь от солнца и забыв про свою газировку, спросил Рыбников.
— Мама научила.
— А-а-а… — снова кивнул Димка и наконец принялся пить. — Умно…
— А то!
Рыбников тоже расправился со своей газировкой довольно быстро.
Когда они отошли от автоматов, Димка сказал:
— Знаешь, Артём, я думаю ты в последнее время пьешь слишком много газировки…
— И? — начал Артём, глянув через плечо на друга и чувствуя подвох.
— Так вот я считаю, что мой долг, как твоего друга, спасти тебя от сахарной смерти.
— Чего? — Артём усмехнулся и уже собирался повернуться к другу, но тот внезапно заехал ему кулаком в бок. Артём вскрикнул от неожиданности и поднял руку для ответного удара, но ничего сделать не успел — Димка уже пустился бежать.
— Ты у меня сейчас получишь, бегун!
— Сначала догони, Кристалинский-я-всё-знаю-лучше-всех! — принялся дразнить его Рыбников, улепётывая.
Глава 2. Страна чудес
Артём побежал за другом по залитым солнцем улицам, маневрируя между пешеходами.
— Я тебя всё равно догоню! — кричал он вслед Рыбникову, но тот не отвечал, только повернулся на бегу и заговорчески улыбнулся. Друзья минули несколько улиц, домов и детских площадок, прежде чем Димка наконец остановился.
— Вcё, я больше не могу! — выдохнул Артём, упираясь руками в колени.
Рыбникову, казалось, пробежка только подняла настроение: он тоже запыхался, но на лице сияла победная улыбка.
— Придурок, блин! — Артём кашлянул и выпрямился. — Я ж с магнитофоном!
Сказав это, он нащупал подарок мамы в кармане — он, к счастью, остался цел. Тут же Артёма бросило в дрожь от осознания, насколько он был близок к тому, чтобы потерять столь ценную вещь.
— Пришли, — сказал Рыбников и положил свою разгоряченную ладонь на вздымающуюся от нехватки воздуха спину друга. — Вот оно!
Димка указал ладонью на скрытый в тени деревьев деревянный дом.
— Это?! — Артём скривил ироничную улыбку. — Так он тут сто лет стоит!
Этот дом и правда стоял тут с самого начала. Построен он был наподобие деревенского дома, под старину. За ним никто не ухаживал — собирались открыть какой-то музей, но по неизвестной причине забыли. Так он и стоял пустой несколько лет — никто особо не обращал на него внимания. Вдобавок здание постоянно находилось в тени, и непроходящая сырость ускоряла процесс разрушения.
— А внутри ты был? — Рыбников глянул на Артёма.
— Там всегда было заперто, не знал что-ли?
— А теперь вот не заперто, — кивнул Димка, взявшись за ветхую деревянную ручку. Дверь поддалась со скрипучим вздохом, и друзей тут же обрушилась прохлада и запах сырости. Рыбников нащупал в кармане фонарик и, щёлкнув кнопкой включения, направил луч вперёд. Небольшой, он давал совсем немного света, то тут, то там выдергивая из окружающей тьмы гнилые доски.
— Ну заброшка, дальше-то что? — устало выдохнул Артём.
— Щас всё увидишь.
Друзья шли за кружком света впереди, и из-за этого глаза совершенно не могли привыкнуть к темноте. Лучей солнца из приоткрытой двери не хватало, чтобы осветить конец коридора. Артём поднял руку и провел по стене — она оказалась неприятно бархатной от слоя пыли.
— Почему здесь так темно даже днём? — удивился Артём, отчаянно моргая. Рыбников вдруг резко остановился и он чуть не врезался в него.
