— Это существо. Зачем ему это? — все же говорю я.

— Осталось 5 вопросов, — произносит Макс.

— Это существо, должен раскрыть твою сексуальную энергию на максимум. Для этого ему нужно воплощать твои фантазии, которые ты ему позволишь, но не дать тебе разрядки. Ему важно, чтобы ты была на грани. Ему нужно испортить тебя, грубо говоря, развратить.

— И зачем ему развращать меня… и вас? — спрашиваю.

— Осталось четыре вопроса и на этом мы остановимся. У тебя может быть перегруз информации, милая, — спокойно говорит Максим.

— Он низший демон, его посылают более высшие создания. Так что считай, он работал по приказу. Но в этом нет ничего особенного, все члены семьи это пережили. И Юрий, и его отец и все наши предки. Это часть инициации, вернее её начало.

— Зачем тому, кто приказал ему нас развращать? — поднимаю я голос.

— Три вопроса, — кивает Виктор недовольному Максу, тот сжимает губы, но позволяет мне еще один вопрос. — Затем, что магия, которая питает наш дом и все остальное основана на сексуальной энергии. Смотри, в мире есть всего 2 вида энергии, которые можно превратить в магию. Первая энергия жизни. Вторая — энергия смерти. Смерть — это страх, кровь и прочее. А любовь — её самая сильная энергия — это секс. То, что дает жизнь. Если мы будем стесняться его, мы не сможем им пользоваться этой магией. Она просто будет закрыта от нас.

— Понятно, — киваю.

Да надо задать еще вопросы про Хатхор про вино. Но я вдруг понимаю, что Макс прав, и у меня реально кружится голова. Если я узнаю ещё немножко чего-то подобного, мне кажется, я реально взорвусь. Потому что это всё звучит настолько нереально… Всё настолько непохоже на то, что я когда-либо знала и во что верила…

Тем вечером я иду в свою комнату и снова по дороге встречаю портрет Хатхор. Опускаю глаза и вижу бутылки вина, которые расставила при мне Карина — полупустые.

Меня это даже не удивляет, и я пугаюсь этого. Не Хатхор а самой себя, своего спокойствия. Кажется, начинаю привыкать к новой норме. Я возвращаюсь в свою комнату. Закрываюсь там, но не на ключ. Хочу лечь спать и готова уже снять своё платье, но слышу стук в дверь.

Открываю её, думая, что это Карина или Оксана, но за дверью стоит Виктор.

— Я хочу подарить тебе пару вопросов, — заявляет он с порога.

— Отличное предложение, — бубню я. И он без спроса заходит в комнату.

— Я задаю вопрос, ты отвечаешь правду и получаешь два вопроса, которые задашь мне и Максу, — говорит он горячим шепотом, и я чувствую, куда это может привести. Будто, позволяя ему войти в свою комнату, я позволяю ему, что-то ещё.

Он закрывает дверь за собой. И запирает её на ключ. Сердце у меня падает в пятки, но одновременно с этим, я чувствую какой-то душевный подъем и легкое напряжение ниже живота.

От Леши я чувствовала такое уже в его постели. А от Виктора тогда, когда я просто вижу его взгляд, сосредоточенный на том самом разрезе моего платья.

— Какие у тебя вопросы? — спрашиваю я.

— В кого именно перевоплощался инкуб? Ты так наорала на меня сегодня, и я понял… Он был с моим лицом?

Всё, теперь точно падаю в пропасть. Страшно, но безумно любопытно. Я решаю сказать ему правду.

— Он был не только с твоим лицом, — говорю я.

Первый вопрос отвечен. Правда сказана.

Наверное, это глупо. Если я хочу сейчас с ним переспать, наверное, не надо говорить о том, что ночью о фантазировала о нем и его брате. Но какая-либо логика давным-давно меня покинула.

— С чьим еще? — спрашивает он.

— Макса. Я видела тебя и Макса.

Кивает. Удовлетворён ответом. Даже не злится, что странно.

— Круто.

— Я ответила на два твоих вопроса, и у меня плюс четыре, да? — напоминаю я.

— Конечно. Теперь один мой вопрос, и ты получишь четыре за правдивый ответ.

Четыре вопроса — это серьезная сделка.

— Задавай, — решаюсь я, догадываясь, что последует дальше.

— Что именно мы делали с тобой?

— Ну, в шашки мы не играли, — вырывается у меня.

— Переформулирую: как мы тебя имели? Нежно, грубо? По очереди, или одновременно? — он говорит, не уводя взгляд, и подходит с каждым словом ближе. Я же отстраняюсь назад, хотя сзади только кровать. Так что, веду сама себя в ловушку.

— Я буду кричать, — предупреждаю я.

— Очень бы хотелось, — замечает он. — Так что?

— Вы, — произношу я, чувствуя, что уже касаюсь спиной края постели. — Вы были по очереди, каждую ночь кто-то другой. И… я не уверена, что это правильно, Виктор.

— Вопрос был не об этом. Как мне сейчас тебя трахнуть?

С этими словами он уничтожает расстояние между нами парой шагов. Хватает меня за волосы одной рукой и заставляет смотреть ему в глаза. Второй рукой проникает в тот самый разрез и медленными, сильными движениями ласкает моё бедро.

От одного этого разум окончательно застилается розовым дымом похоти и желания.

— Долго, — отвечаю я. — Я никогда не испытывала… не…

— Не кончала? — у него от удивления приподнимаются брови.

Киваю.

Больше он ничего не говорит, одним резким движением чуть приподнимает меня, как куклу, и я поражаюсь, насколько же он сильный. Бросает меня на кровать, и я приземляюсь прямо в центр, чуть отодвигаюсь и смотрю на него.

Виктор, не отрывая от меня взгляда, с наглым лицом, не терпящим возражений, снимает ремень с брюк. Чтобы я наблюдала за тем, как он раздевается, показывая, что я в его власти и у меня нет выбора. Следом рубашка, которую он снимает через верх, и я в восторге смотрю на его накачанное тело.

Хочется коснуться себя в том самом сокровенном месте, начать гладить, мять себя, ласкать. Но рядом со мной мужчина, который сам должен подарить мне удовольствие.

Виктор медленно подходит ко мне, становится у моего лица и, снова схватив за волосы, пододвигает к себе. Я послушно тянусь к нему, говорить вслух не надо. Касаюсь его члена через черные боксеры и нервно сглатываю, осознав размер. Инкуб этого не знал.

Мну его сначала через трусы, но подгоняемая рукой Виктора, что по-прежнему на моих волосах, вытаскиваю его и послушно вбираю в рот, насколько могу.

— Закрой глаза, — велит он мне. Я закрываю, чувствуя, как его рука оказывается у меня бедрах, и, судя по легкой прохладе, он обнажил мне ноги и легким шлепком по бедрам заставил их раздвинуть.

Сосу его горячий, солоноватый член, облизываю головку. Стараюсь любить его как могу, заранее в благодарности что он скоро меня отымеет. Но сосредотачиваться становится сложно, когда рука Виктора уже исследует пальцами мои складки через влажную ткань моего кружевного белья.

Чтобы случайно его не прикусить, отстраняюсь и всхлипываю от резкого удовольствия. Не успеваю сообразить, как он хватает меня за горло и придавливает к кровати, навалившись сверху. Сел и прижал меня так, что мои ноги раздвинуты и я, даже если бы хотела, не избежала б того, что сейчас случится.

Но он не торопится, издевается надо мной. Слышу треск упаковки, понимаю, что это презерватив. Поражаюсь тому, что Виктору еще хватает разума думать о защите. Ощущаю тепло и близость его члена так близко к своей вульве, что, чуть подмахивая, будто пытаюсь на него нанизаться скорее.

Пытаюсь что-то сказать, но выходят только легкие всхлипывания и тихие невразумительные стоны. Когда мой рот открывается Виктор впивается мне в губы, требовательно входит в него языком и вырывает длинный, пошлый, жаркий поцелуй. Я понимаю, что он целуется так, как другие не трахаются и свободной рукой лишь прижимаю его голову к себе ближе, чтобы это не заканчивалось.

Слышу треск ткани и понимаю, что он разорвал мое платье по разрезу. Хватает мою грудь и дарит ей грубые ласки, на грани к боли. Но почему-то меня это только заводит. Он не выпускает моих губ из своих, и я стону ему в рот.

Он не выдерживает, отстраняется от меня одной рукой опять схватив за шею.

— На меня смотри, — рычит и второй рукой помогает себе войти в меня.