Благодаря Интернету я знаю, что мать девушки умерла от рака, что Лиза уже несколько лет живёт только с отцом. Наверное, это очень трудно, потерять близкого человека в таком юном возрасте. Почему-то до этого момента я не задумывался о том, что Лиза уже знает, что такое настоящее горе.
Ее лицо поразительно изменилось. Я уже не вижу ту надменную девушку, которая снисходительно смотрит на этот мир. Мне видна вся ее боль. Хочется поддержать Лизу, сделать так, чтобы она вновь стала улыбаться, но я не могу подобрать подходящих слов, поэтому продолжаю молчать, нервно сжимая руль.
Только спустя несколько драйвовых песен к Лизе возвращается ее привычное самовлюбленное выражение лица. Она делает вид, что ничего и не было. Это совсем не она несколько минут назад была живой и чувствующей девушкой. Это не по ее щекам бежали слезы.
Я подвожу ее до парка, где Лиза должна встретиться с друзьями. Она выходит из машины, роняя мне короткое "спасибо" и быстро идёт к друзьям, встречающим ее у ворот. Какой-то парень приобнимает ее и по-собственнически проводит рукой по ее темным волосам. Отчего-то мне совсем неприятно видеть эту картину, и я нажимаю на газ, чтобы побыстрее убраться отсюда.
Место, до которого мне нужно доехать, находится на другой стороне Москвы, и я трачу невозможно много времени, чтобы только добраться туда. Это закрытый поселок, в который никакой чужак не проникнет. Территория охраняется круглосуточно, внутри небольшие деревянные домики и идеально стриженные зелёные газоны. Рядом сосновый лес, пахнущий хвоей и свежестью. Все здесь так привычно, как будто это мой второй дом.
Я прохожу через охранный пункт и двигаюсь по узенькой дорожке направо. Моя цель – домик номер семь. Именно в нем живёт моя четырехлетняя сестра Варя с двумя нянями, которые сменяют друг друга.
Мне живо представляется, как Варя бежит ко мне навстречу с радостным криком, но это всегда лишь мечты… Сестра никогда не встречает меня подобным образом. Я вообще никогда не видел, чтобы она бегала.
– Матвей, – удивляется женщина чуть старше моей матери, одна из нянь Вари. – Проходи. Неужели сегодня уже среда? Я и забыла…
Я вежливо здороваюсь с ней, а сам уже ищу глазами Варю. Она сидит, как и всегда, у окна, и листает свои любимые книжки, не обращая никакого внимания на мой приход. Сестра проводит пальчиком по ярким картинкам, всегда по одним и тем же. Ее взгляд приковывают к себе принцессы в красивых платьях, а на остальное она никогда не смотрит подолгу.
Каждый мой приезд сюда – это ритуал, не соблюдать который сродни буре. Вначале мне нужно посидеть на диване рядом с сестрой. Категорически нельзя касаться ее, про объятия и речи нет. Через несколько минут можно вложить ей в руку свою. Только потом Варя мельком посмотрит на меня, кивнет, соглашаясь с тем, что я рядом, и, может быть, при большой удаче приобнимет меня. Я начну рассказывать сестре ее любимые сказки, а она будет слушать, глядя в окно. В моих сказках нет никаких болезней, все принцессы веселы и красивы, а принцы всегда спасают их из всевозможных передряг.
А потом мне придется уйти, потому что Варя привыкла быть одна. И хотя у нее есть семья, это совсем незаметно. Моя душа болит всё больше и больше, когда я, в очередной раз, закрываю дверь домика. Варя должна жить рядом со своей мамой, но живет в чужом доме с неродными людьми.
Все дело в том, что никто не знает о втором ребенке известной актрисы Татьяны Тумановой от продюсера, в чьих фильмах она снималась. Никто не знает, что этот ребенок аутист. Знаменитой актрисе стыдно, что она родила от женатого человека, который никогда не уйдет от своей жены, и тем более ей стыдно, что у нее больная дочь. Время от времени моя мама навещает Варю, но почти каждый ее приезд заканчивается истерикой девочки. Та привыкла, что в ее жизни ничего не меняется, а приезд мамы приносит смуту. Актриса только на публику может играть, а для своей дочери ее силы на исходе, поэтому посидеть так, как делаю это я, у нее не выходит. Татьяна Туманова старается быстро и сразу обнять Варю, а та не в силах объяснить, что объятия ещё нужно заслужить. К своим четырем годам моя сестра не разговаривает.
Я завожу машину и отъезжаю от ворот поселка с тяжёлым сердцем. Этот семейный секрет выворачивает мою душу наизнанку. Мы должны быть семьёй, Варя должна жить с нами, но все не так просто…
Продюсер знает, что у него есть не совсем здоровая дочь, но ни разу не навестил ее. Я ненавижу этого человека, но моя мама, к сожалению, до сих пор его любит. Иначе не объяснить, почему она до сих пор работает с ним и, кажется, не только работает. Я сжимаю руль так, что белеют костяшки пальцев, вспоминая, как мама была вынуждена уехать в Америку задолго до родов, чтобы скрыть большой живот. Для всех фанатов она уехала сниматься в зарубежном фильме, который потом так и не вышел на экраны. Мама вернулась через месяц после родов, посвежевшей и даже чуть загорелой. В аэропорту ее ещё не встречали репортёры, как сейчас, но и тогда бы никто не обратил внимания на пожилую женщину с младенцем на руках. Это была моя бабушка с Варей. Тогда никто из нас ещё не знал, что моя сестра с рождения больна.
В то время мы жили ещё не в огромном доме, а в четырехкомнатной квартире на севере Москвы. И Варя страшно мешала моей маме жить привычной жизнью актрисы. Мама часто отсутствовала дома, желая выспаться где-то в других местах. Ее мечта о красивом, спокойном, с милой улыбкой и ямочками на пухлых щечках ребенке начала рушиться ещё тогда, когда Варю мучили то колики, то зубы. А потом она, эта мечта, рассыпалась в прах, когда врач поставил сестре серьезный и малоутешительный диагноз. Какое-то время Татьяна Туманова ещё пыталась быть хорошей матерью, но сдалась после неожиданной смерти моей бабушки, которая и занималась внучкой. С трёх лет Варя живёт с нянями в сосновом поселке, как будто у нее нет семьи, а мама раз в неделю тайком навещает ее.
Вспоминая о прошлом, я не замечаю, как доезжаю до парка, где оставил Лизу. Мы договорились, что как только я освобожусь, то заберу ее, но по телефону девушка не отвечает. Я припарковываю машину и подхожу ко входу. Ну и где мне искать эту Лизу в многолюдном парке? Чувствую себя неуверенным школьником, хотя я таким никогда и не был. Вновь нажимаю номер, но слышу лишь голос автоответчика.
Мне не хочется искать девушку, обходя весь парк. Кроме того, я голоден и морально слишком устал после встречи с сестрой. Я захожу в ближайшее кафе и выбираю свободный столик в углу. Не сразу замечаю, что в противоположной стороне зала сидит Лиза со своими друзьями. Она не слишком весела, в отличие от своей компании. Девушка с розовыми волосами, сидящая рядом с ней задорно смеётся, тогда как Лиза улыбается застывшей на лице улыбкой и смотрит в окно. Парни напротив девушек что-то активно обсуждают и гогочут невпопад.
Я смотрю на Лизу и впервые замечаю, что ее красота очень естественна. Гладкие длинные волосы, точеное лицо, на котором выделяются большие голубые глаза… Я останавливаю себя на мыслях о соблазнительной фигуре девушки, которую я успел отлично разглядеть, когда она впервые появилась передо мной в купальнике. Первое, что меня должно насторожить: ей семнадцать! И второе: она почти что моя сводная сестра! Я залпом выпиваю холодный безалкогольный коктейль, который принесла официантка, и прошу повторить. Она кокетливо удаляется, успев одарить меня проникновенным взглядом из-под неестественно длинных ресниц. Я раздумываю, попросить ли номер ее телефона, который она, конечно же, даст, как вдруг передо мной оказывается Лиза. Она садится напротив меня и выжидательно смотрит.
– Что? – спрашиваю я, стараясь не замечать, что ее свободная блузка оголила плечо.
– Теперь ты следишь за мной?
– И не надейся. Ты не отвечала на звонки, а я был голоден. Зашёл сюда перекусить.
– Матвей, – говорит Лиза мягким тоном, а я обескуражен тем, что она впервые назвала меня по имени. – Может, поедем отсюда?
– Сейчас?
