– Ты такая красивая, – говорит мне Татьяна, проводя рукой по моим волосам. – Я всегда мечтала о такой дочери, как ты. Мечты имеют свойство иногда сбываться.

Раздается ее звонкий смех, и я тоже делаю попытку рассмеяться. Это выходит не слишком хорошо, но я всё-таки пыталась…

– Какая идиллия! – раздается голос позади нас, и я понимаю, что Матвей тоже совсем не испытывает восторга.

Он даже не удосужился переодеться к ужину! Хорошо хоть рубашку застегнул, и на том спасибо! Кто вообще носит рубашки с коротким рукавом в современном мире? Безвкусица ужасная… Как при такой молодящейся, модной маме он может так одеваться? А Татьяна, словно не замечая его внешнего вида, подходит к нему и обнимает.

– Пойдемте к столу, – приглашает она нас и направляется в столовую.

Я следую за ней, чувствуя спиной взгляд Матвея. Наверняка, теперь он оценил девушку, перед которой имел наглость закрыть дверь. Я нарочно иду медленно, так, чтобы парень позади меня мог рассмотреть мою стройную фигуру и красоту длинных волос, но Матвей обгоняет меня со словами:

– Ползешь, как черепаха.

Я даже чуть не спотыкаюсь, услышав эти слова, и опять не нахожусь, что ответить. Мои щеки пылают, хотя разумом я понимаю, что Матвей умышленно сделал это, чтобы меня разозлить. "Если он хочет войны, он ее получит", – думаю я, глядя на его широкую спину.

Матвей по-джентльменски отодвигает передо мной стул в столовой и широко улыбается. Я мило улыбаюсь в ответ и осторожно присаживаясь, боясь, что в любой момент этот человек выдернет стул, но, к счастью, ничего такого не происходит. Давно никто так не выводил меня из равновесия…

– Чувствую, вы поладите, – заключает мой папа, глядя на хорошие манеры Матвея.

– Совершенно точно! – подтверждает Татьяна. – Мой мальчик ладит со всеми.

Я изо всех сил пытаюсь не закатывать глаза. Если со мной он ладит, то боюсь узнать, как же он не ладит? А Матвей, присаживается напротив меня с совершенно невинным выражением лица. Ему это не идёт. И так красивой внешностью свыше его не одарили. Глаза только привлекательные. При ближайшем рассмотрении оказываются серо-голубыми, почти что дымчатыми. Я таких, кажется, не встречала никогда. Но что мне до его глаз?

– Лиза, что тебе положить? – вежливо спрашивает Матвей, а сам, не дожидаясь ответа, уже накладывает мне в тарелку спагетти.

– Спасибо, достаточно, – говорю я, видя, как для привычной в моем ежедневном рационе порции овощей не остаётся места на тарелке. Вместо них там огромное количество углеводов.

На моем лице застывает улыбка, словно маска, а на самом деле я горю желанием бросить тарелку в лицо этому придурку. Что он о себе возомнил? Мне, красавице Лизе, которая следит за своей фигурой, кладет спагетти с жирным соусом, а сам при этом ухмыляется!

– Итак, первый семейный ужин, – смеётся Татьяна, произнося эти слова. – Дети, вы уж простите, что втянули вас в этот фарс. Мы и сами вначале не хотели соглашаться. Но…

– Но много денег не бывает, – улыбается мой отец, а я прикусываю губу.

Вообще-то мой отец и так очень обеспеченный, что позволяет нам жить в шикарной квартире в центре Москвы, оплачивать дорогое обучение в частной школе, а теперь и в институте для меня, и путешествовать в любые уголки мира, когда появляется свободное время. Вот уже лет двадцать он поет попсовые песни, посвящая их женщинам, а те рады слушать и подпевать о том, как для них мужская любовь сотворит все, что угодно. На концертах Олега Мещерского всегда столпотворение, а папарацци жаждут найти любые скабрезные новости об этом певце и… не находят. Его биография идеальна: закончил школу с золотой медалью, институт с красным дипломом, женился ещё в студенчестве на моей маме и жил в браке счастливо, пока мама не умерла от рака четыре года назад. Это событие подкосило всех нас. Мой отец отказался от любых выступлений и целых два года жил, почти не выходя из нашей квартиры. Он пугал своим видом и меня, и своих родителей, приезжавших время от времени проведать нас. А потом он как будто переродился. Стал прежним Олегом Мещерским, поющим о любви для всех женщин, сладко улыбающимся фанаткам и камерам папарацци. Но я-то знала, что мой отец так и не смирился с утратой и до сих пор любит маму.

– Проснёмся знаменитыми на весь мир, – шутит Татьяна, глядя на моего отца, а тот берет ее руку в свою, смеясь.

Я вижу, как непроизвольно дёргается Матвей, тоже замечая этот жест. Хотя я сама не желала того, чтобы отношения между моим папой и Татьяной начались на самом деле, но теперь отчаянно хочу позлить этого парня.

– Вы – прекрасная пара, – говорю я громко и четко и сама не верю в то, что только что сказала.

– Подтверждаю, сестрёнка, – произносит Матвей, глядя мне прямо в глаза. И в его взгляде мне видится что-то недоброе, как будто ясное небо взяли в плен серые тучи.

Глава 3. Матвей

Я захожу к себе в комнату и изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не стукнуть громко дверью. Весь день борюсь с клокочущей злостью внутри себя и, кажется, не слишком успешно.

Вся эта театральная ситуация с контрактом вначале меня забавляла, пока моя мама и в самом деле не решилась на этот шаг. Почему-то я был уверен, что она не согласится. Подумает, прикинет всю неправильность, абсурдность такого решения, и откажет. Не станет же она притворяться целый год возлюбленной какого то там певца слащавых песенок… Но оказалось, что станет.

Я срываю с себя рубашку, которая раздражала весь день. Не знаю, как Дима уговорил меня надеть именно ее в день знакомства с "новой семьёй", как он выразился. Выразился и тут же получил от меня за такие слова. Друг, называется… Я бы его так не подкалывал, случись с ним такое же. Но дело в том, что "такое" могло случиться только у меня, потому что только моя мать могла пойти на сделку ради большей известности. А терпеть издержки популярности приходится ее детям… Ну, может, и этой девочке-припевочке Лизе, хотя она вряд ли будет возражать против парочки новых журналистов, стерегущих у ворот дома. Скорее всего она мечтает как можно чаще попадать на страницы газет и статей в Интернете.

Мой взгляд падает на виолончель у стены, и я с улыбкой вспоминаю, как мучил этот инструмент почти до вечера, хотя на самом деле играл на нервах у этой взбалмошной девчонки, с которой придется жить рядом целый год.

Вначале я думал, что остался в доме один, когда услышал, как внедорожник Олега покинул парковку. Даже обрадовался, думая, что побуду в одиночестве до вечера. Но не тут-то было! Когда я решил пойти перекусить, прямо на пороге моей комнаты возникла Лиза в одежде, в которой не ходят, оставшись в одном доме с молодым парнем. Хотя сразу стало понятно, что и она думала, что находится совсем одна.

А дальше… Дальше произошло то, чего я никак от себя не ожидал. Ее наигранная, далёкая от честности, фраза, вывела меня из себя. Больше всего в людях я не люблю лицемерие, а Лиза именно такая, сотканная из набора вежливых улыбок и стеклянных взглядов, которые ничем не выдают то, что у девушки на душе. А есть ли у нее душа?

Я знаю таких девушек. Они популярны в школе или институте, ими любуются все парни в радиусе ста метров. Самое большое, что волнует этих девушек – это количество лайков и комментариев на их страничке, модная одежда и новости о звездах. Снаружи – красивая обёртка, а что внутри?

Мои мысли прерывает телефонный звонок. Дима интересуется, как прошел семейный ужин. Я одним непечатным словом объясняю ему то, как все прошло.

– Сегодня вечеринка у Леры. Приедешь? – спрашивает он на всякий случай, уже заранее зная мой ответ.

– Не приеду.

– Зря. А Лера ждёт тебя.

– Ну и пусть,

– Ты стал таким скучным, что аж стукнуть хочется, – говорит он и хмыкает. – Соответствует твоему новому стилю в одежде. Как тебе новая сестра?

– Никак, – отвечаю я, невольно взглянув на нашу общую стену. – Самая обычная.

– Не скажи… Я уже погуглил, как выглядит дочка Мещерского. Она – красотка!